Новые власти, безусловно, были не в восторге, ибо тем самым ход реформ существенно замедлялся… Я словно вижу воочию, как Ниолента угрожает – разумеется, не в открытую!…
– Честно говоря, – произнесла Кира, набравшись мужества, – я не понимаю, почему вы тоже не остались дома.
– На такой вопрос надо отвечать не словами, а жизнью. – Ринндалир искоса посмотрел на спутницу и быстро отвернулся.
Они достигли гравиколодца, что пронизывал скалу снизу вверх, и спрыгнули на первую из платформ, которые располагались на расстоянии семь метров одна под другой. Скорость падения составляла около трех метров в секунду. Неожиданно Ринндалир рассмеялся, сорвал с плеч плащ и прыгнул мимо очередной платформы. Плащ послужил ему парашютом, и он полетел как гонимый ветром лист дерева. Нет, подумалось Кире, луняне изменились не слишком сильно.
Ринндалир приземлился на платформе, которая была шире остальных, подождал, пока спустится Кира, и поманил ее за собой. Они вошли в очередной коридор, в стенах которого виднелись вентиляционные отверстия, а по полу тянулся глубокий желоб.
– Русло речки, – пояснил Ринндалир.
– Как вы, однако, заботитесь об окружающей среде, – хмыкнула Кира.
– С мертвой Луны мы могли наблюдать живую Землю, и этого было достаточно. Здесь все иначе: Деметра и Фаэтон – лишь светящиеся точки на небосводе.
Какое-то время спустя крошечный коридорчик, в который они свернули, уперся в бронзовую дверь, украшенную геометрическими узорами. Ринндалир открыл ее и пропустил Киру вперед. Женщина огляделась по сторонам. На стенах – мозаичные панно, точь-в-точь такие же, как в православной церкви в Равенне. Странный выбор – по крайней мере, любопытный. Взоры святых на фресках были устремлены в беспредельность. Потолок второй, более просторной комнаты с черно-белыми стенами, представлял собой прозрачный купол, сквозь который виднелись звезды. Альфа, правда, спряталась, зато желтая бета сверкала в небе, будто сотня полных лун. Кроме звезд, иного источника света в помещении не было. На столике стояли графин и бокалы, загадочно сверкавшие в полумраке. Музыка слышалась отчетливее, чем раньше; пахло жасмином и, едва уловимо, мускусом.
– Это ваш дом? – спросила Кира, отогнав нахлынувшие воспоминания.
– Конечно, – улыбнулся Ринндалир, который в полумраке сделался вдруг невероятно красивым. – Обстановка, увы, скудная, зато все свое.
– Я бы не сказала, что она особенно скудная, – возразила Кира. – Естественно, до прежней роскоши ей далеко, но…
– Прошлого не вернешь. Что касается будущего, оно пока тайна как для нас, так и для вас. Кстати, вы понимаете, что Перун и Деметра останутся чужими друг другу?
– Понимаю, – ответила Кира, испытывая громадное облегчение от того, что Ринндалир рассуждал о серьезных вещах и не пытался ее соблазнить. – Правда, я как-то не задумывалась… Знаете, независимость – штука хорошая, но не надо забывать, что луняне – потомки жителей Земли. Этакие современные кочевники, которых вытеснили не в степи, на другую планету; подобно древним племенам, они потихоньку собирали силы, а в итоге погубили цивилизацию, которая их вроде бы победила. Впрочем, как следует из истории, окончательная победа все же остается за цивилизацией, которая попросту развращает варваров.
– Садитесь, миледи, – проговорил Ринндалир, взяв Киру под локоть и подведя к столику. – Наши биосистемы производят далеко не худшее вино в галактике. – Он наполнил бокалы, вручил один женщине и поднял свой. – Увош йей! Что приблизительно означает: «Будьте здоровы».
– Взаимно. – Кира постучала ногтем по краешку бокала, который отозвался мелодичным звоном, и пригубила вино, оказавшееся на вкус кисловатым, но приятным.
– Итак, между нами существуют известные разногласия, – произнес лунянин.
– По-видимому, да, – согласилась Кира. – Вы не издаете манифестов, не объявляете пятилеток, однако нам на Деметре кажется, что ваша цель – создать первое во вселенной, если можно так выразиться, космическое общество.
– Не цель, а мечта, – поправил Ринндалир. – Которую, я уверен, разделяют многие из деметриан. Вряд ли вы хотите, чтобы ваши потомки погибли вместе с планетой.
– Вот поэтому я и прилетела. Мое задание…
– Наше задание, – перебил он, выделив голосом первое слово.
– Что? – изумилась Кира. Она чуть было не расплескала вино. – Минуточку, я думала, мне в помощь дадут пару специалистов…
– Они появятся позже, если в том возникнет необходимость. На нынешнем же этапе вашим партнером буду я.
– Во имя Маккамона, почему?
– Я худо-бедно разбираюсь в науках. – Ринндалир пожал плечами с изяществом, которое недоступно никому из землян. – Кроме того, последние годы приучили меня к физическому труду. Но я по-прежнему селенарх, – прибавил он тоном, в котором прозвучали стальные нотки, – и если что-то решил, никто не волен мне запретить.
– Вы забываете, что я не принадлежу к числу ваших подданных! – бросила Кира, поставив бокал на столик.
– Вы все еще боитесь меня? – справился Ринндалир, приподняв бровь. – Должно быть, так и есть.
– Вы натворили столько…
– Неужели?
– А в вашем замке…
– Послушайте, миледи, – произнес Ринндалир. – Лично мне упрекнуть себя не в чем. Я такой, какой есть; иным не стану, да и не желаю становиться. Однако здесь я начал видеть дальше и глубже.
– Нет, это вы послушайте, – процедила Кира, сама не своя от ярости и смятения. – Я вовсе не обязана пилотировать звездолет. Могу в любой момент отказаться; пускай назначают другого. – Деметрианина, человека, рожденного от жителей Земли. Да, луняне уже побывали на Фаэтоне, но силы тяжести в три четверти земной им долго не выдержать. А посылать на планету роботов, которыми можно управлять с орбиты, не имеет смысла. Идеальный выход – совместная экспедиция, однако… – Мне очень, просто безумно жаль, но с вами я не полечу.
– Почему? – поинтересовался Ринндалир.
– Черт побери, за кого вы меня принимаете?
Засмейся он или хотя бы улыбнись, Кира тут же встала бы и ушла. Но Ринндалир не позволил себе ничего подобного.
– Я понимаю, вы связали свою судьбу с каким-то счастливцем и не намерены его обманывать. Но разве он не доверяет вам или вы – ему?
Им, мысленно поправила Кира. Естественно, ни о какой ревности не могло быть и речи: она сознательно не допускала, чтобы увлечение переросло в нечто более серьезное. Что же касается Ринндалира, полет вдвоем с ним будет испытанием не его, а ее собственного целомудрия.
– Мы слишком разные, – пробормотала она.
– Разумеется, – кивнул Ринндалир. – Неужели ты не понимаешь, что я отказался от всего, что имел, только ради тебя? Что рана не заживает и не может зажить?
– Шутите? – проговорила Кира, в голове у которой вертелось: «Не может быть! Не может быть!»
– Даже не пытаюсь, – сухо откликнулся он. – Возможно, у меня извращенный вкус. Как там, в поговорке? «Соблазнился ворон молодой кобылкой»? – Скорее, орел, подумала Кира, слушая, как стучит в висках кровь; орел, который покорил ветер, что треплет гриву кобылки.
– Или мне совсем нельзя верить? Что ты чувствуешь по отношению к домашнему животному и к своему кораблю? Что ощущаешь, когда видишь гору на фоне заката или разговариваешь с призраком Энсона Гатри?
– Это… другое.
– Разве?
– Вы сами сказали, что нас разделяет пропасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
– Честно говоря, – произнесла Кира, набравшись мужества, – я не понимаю, почему вы тоже не остались дома.
– На такой вопрос надо отвечать не словами, а жизнью. – Ринндалир искоса посмотрел на спутницу и быстро отвернулся.
Они достигли гравиколодца, что пронизывал скалу снизу вверх, и спрыгнули на первую из платформ, которые располагались на расстоянии семь метров одна под другой. Скорость падения составляла около трех метров в секунду. Неожиданно Ринндалир рассмеялся, сорвал с плеч плащ и прыгнул мимо очередной платформы. Плащ послужил ему парашютом, и он полетел как гонимый ветром лист дерева. Нет, подумалось Кире, луняне изменились не слишком сильно.
Ринндалир приземлился на платформе, которая была шире остальных, подождал, пока спустится Кира, и поманил ее за собой. Они вошли в очередной коридор, в стенах которого виднелись вентиляционные отверстия, а по полу тянулся глубокий желоб.
– Русло речки, – пояснил Ринндалир.
– Как вы, однако, заботитесь об окружающей среде, – хмыкнула Кира.
– С мертвой Луны мы могли наблюдать живую Землю, и этого было достаточно. Здесь все иначе: Деметра и Фаэтон – лишь светящиеся точки на небосводе.
Какое-то время спустя крошечный коридорчик, в который они свернули, уперся в бронзовую дверь, украшенную геометрическими узорами. Ринндалир открыл ее и пропустил Киру вперед. Женщина огляделась по сторонам. На стенах – мозаичные панно, точь-в-точь такие же, как в православной церкви в Равенне. Странный выбор – по крайней мере, любопытный. Взоры святых на фресках были устремлены в беспредельность. Потолок второй, более просторной комнаты с черно-белыми стенами, представлял собой прозрачный купол, сквозь который виднелись звезды. Альфа, правда, спряталась, зато желтая бета сверкала в небе, будто сотня полных лун. Кроме звезд, иного источника света в помещении не было. На столике стояли графин и бокалы, загадочно сверкавшие в полумраке. Музыка слышалась отчетливее, чем раньше; пахло жасмином и, едва уловимо, мускусом.
– Это ваш дом? – спросила Кира, отогнав нахлынувшие воспоминания.
– Конечно, – улыбнулся Ринндалир, который в полумраке сделался вдруг невероятно красивым. – Обстановка, увы, скудная, зато все свое.
– Я бы не сказала, что она особенно скудная, – возразила Кира. – Естественно, до прежней роскоши ей далеко, но…
– Прошлого не вернешь. Что касается будущего, оно пока тайна как для нас, так и для вас. Кстати, вы понимаете, что Перун и Деметра останутся чужими друг другу?
– Понимаю, – ответила Кира, испытывая громадное облегчение от того, что Ринндалир рассуждал о серьезных вещах и не пытался ее соблазнить. – Правда, я как-то не задумывалась… Знаете, независимость – штука хорошая, но не надо забывать, что луняне – потомки жителей Земли. Этакие современные кочевники, которых вытеснили не в степи, на другую планету; подобно древним племенам, они потихоньку собирали силы, а в итоге погубили цивилизацию, которая их вроде бы победила. Впрочем, как следует из истории, окончательная победа все же остается за цивилизацией, которая попросту развращает варваров.
– Садитесь, миледи, – проговорил Ринндалир, взяв Киру под локоть и подведя к столику. – Наши биосистемы производят далеко не худшее вино в галактике. – Он наполнил бокалы, вручил один женщине и поднял свой. – Увош йей! Что приблизительно означает: «Будьте здоровы».
– Взаимно. – Кира постучала ногтем по краешку бокала, который отозвался мелодичным звоном, и пригубила вино, оказавшееся на вкус кисловатым, но приятным.
– Итак, между нами существуют известные разногласия, – произнес лунянин.
– По-видимому, да, – согласилась Кира. – Вы не издаете манифестов, не объявляете пятилеток, однако нам на Деметре кажется, что ваша цель – создать первое во вселенной, если можно так выразиться, космическое общество.
– Не цель, а мечта, – поправил Ринндалир. – Которую, я уверен, разделяют многие из деметриан. Вряд ли вы хотите, чтобы ваши потомки погибли вместе с планетой.
– Вот поэтому я и прилетела. Мое задание…
– Наше задание, – перебил он, выделив голосом первое слово.
– Что? – изумилась Кира. Она чуть было не расплескала вино. – Минуточку, я думала, мне в помощь дадут пару специалистов…
– Они появятся позже, если в том возникнет необходимость. На нынешнем же этапе вашим партнером буду я.
– Во имя Маккамона, почему?
– Я худо-бедно разбираюсь в науках. – Ринндалир пожал плечами с изяществом, которое недоступно никому из землян. – Кроме того, последние годы приучили меня к физическому труду. Но я по-прежнему селенарх, – прибавил он тоном, в котором прозвучали стальные нотки, – и если что-то решил, никто не волен мне запретить.
– Вы забываете, что я не принадлежу к числу ваших подданных! – бросила Кира, поставив бокал на столик.
– Вы все еще боитесь меня? – справился Ринндалир, приподняв бровь. – Должно быть, так и есть.
– Вы натворили столько…
– Неужели?
– А в вашем замке…
– Послушайте, миледи, – произнес Ринндалир. – Лично мне упрекнуть себя не в чем. Я такой, какой есть; иным не стану, да и не желаю становиться. Однако здесь я начал видеть дальше и глубже.
– Нет, это вы послушайте, – процедила Кира, сама не своя от ярости и смятения. – Я вовсе не обязана пилотировать звездолет. Могу в любой момент отказаться; пускай назначают другого. – Деметрианина, человека, рожденного от жителей Земли. Да, луняне уже побывали на Фаэтоне, но силы тяжести в три четверти земной им долго не выдержать. А посылать на планету роботов, которыми можно управлять с орбиты, не имеет смысла. Идеальный выход – совместная экспедиция, однако… – Мне очень, просто безумно жаль, но с вами я не полечу.
– Почему? – поинтересовался Ринндалир.
– Черт побери, за кого вы меня принимаете?
Засмейся он или хотя бы улыбнись, Кира тут же встала бы и ушла. Но Ринндалир не позволил себе ничего подобного.
– Я понимаю, вы связали свою судьбу с каким-то счастливцем и не намерены его обманывать. Но разве он не доверяет вам или вы – ему?
Им, мысленно поправила Кира. Естественно, ни о какой ревности не могло быть и речи: она сознательно не допускала, чтобы увлечение переросло в нечто более серьезное. Что же касается Ринндалира, полет вдвоем с ним будет испытанием не его, а ее собственного целомудрия.
– Мы слишком разные, – пробормотала она.
– Разумеется, – кивнул Ринндалир. – Неужели ты не понимаешь, что я отказался от всего, что имел, только ради тебя? Что рана не заживает и не может зажить?
– Шутите? – проговорила Кира, в голове у которой вертелось: «Не может быть! Не может быть!»
– Даже не пытаюсь, – сухо откликнулся он. – Возможно, у меня извращенный вкус. Как там, в поговорке? «Соблазнился ворон молодой кобылкой»? – Скорее, орел, подумала Кира, слушая, как стучит в висках кровь; орел, который покорил ветер, что треплет гриву кобылки.
– Или мне совсем нельзя верить? Что ты чувствуешь по отношению к домашнему животному и к своему кораблю? Что ощущаешь, когда видишь гору на фоне заката или разговариваешь с призраком Энсона Гатри?
– Это… другое.
– Разве?
– Вы сами сказали, что нас разделяет пропасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143