Те же, кто приехал с Фейлис, стояли неподалеку, едва обмолвившись словом.
Иерн отделался синяками, теперь пантерой метнулся вперед и бесцветным голосом произнес:
– Мы столкнулись. Такое случается. Соберите все обломки и доставьте их в мой ангар – в утиль – для дальнейшей переработки. Пусть родича Джовейна отвезут в госпиталь. Мы с госпожой сами доберемся до дома. – Он не стал распространяться о длинном, обернутом в кусок ткани предмете, который держал в руках. Повернувшись к Фейлис, он добавил:
– Прошу прощения, мадам, у меня есть для вас отдельное сообщение. – Она последовала за ним в сторону – на сотню метров. Остановившись, он обернулся к ней лицом и выпалил:
– Джовейн пытался убить меня. Он задумал сделать это еще до поединка.
«Нет…» Она замерла онемев.
Стараясь скрыть от всех сверток, Иерн развернул перед нею ткань, показав Фейлис крупнокалиберную винтовку, и сразу же завернул ее.
– Она лежала в кабине, он рассчитывал воспользоваться ею, как только мы отлетим подальше, – сообщил ей Иерн. – Слышу – трах – свист. Вижу – две дырки в моем фюзеляже в нескольких сантиметрах от меня. Я поглядел.. он снова целится. Стрелял, понимаешь, прямо через оболочку своего аэроплана. Что мне оставалось делать? Эти стрекозы слишком медленны, чтобы удрать от пули. Пришлось врезаться в него, потом я выпрыгнул.
Она не могла ответить, не могла даже понять, верит ли мужу. Иерн громыхнул смешком:
– Мы успели обговорить все на травке, прежде чем ты появилась. Надо отдать ему должное – несмотря на дикую боль, он выслушал меня. Я сказал, что ради чести нашего Клана не буду позорить его; итак, считаем – это несчастный случай. Но я сохраню оружие со всеми отпечатками его пальцев, а также куски пластика с пулевыми отверстиями. Интересно – подумал бы кто-нибудь искать в моем теле пулевое ранение? А он тогда просто поднялся бы выше, потом спикировал, выпрыгнул и спрятал бы винтовку. Кто заметил бы дырки на останках обоих аэропланов? И затем поведал бы тебе скорбную повесть о том, как мы случайно столкнулись… Ну, и что ты теперь думаешь о своем геанском наставнике, Фейлис?
Тьма накатывала на нее волнами, – Что еще ты задумал? – выдавила она.
– Ничего, если он уберется восвояси, то есть к себе в замок, и займется там своими делами, не докучая нам обоим. – Иерн прижал жену к себе. После поединка от него разило потом… Ей никогда не нравился запах его тела, но в этот миг следует сдержать отвращение. – Клянусь Чарльзом! – вспыхнул Иерн. Щетина царапнула ей щеку. (Борода Джовейна казалась шелковой.) – Приобретение стоит потери – раз и навсегда отделаемся от этого сукина сына, не так ли, дорогая? Пусть слуги приберут здесь. А мы немедленно скачем галопом назад. Сейчас ты ляжешь, голубушка, и я тебя осчастливлю.
«Постараюсь изобразить радость».
2
Слезами капал тихий дождь в сгущающихся сумерках. Под уличными фонарями и освещенными окнами влагой отсвечивала мостовая. Здесь, в новой части Турнева, дома начали строить со времен благосостояния, крытые черепицей дома подымались на три-четыре этажа; но крутые фасады, массивные двери и ставни напоминали о временах смутных, предшествовавших процветанию. Фейлис, привыкшей к городской квартире, солнечной и современной, казалось, что на ее плечи лег тяжелый груз.
Так одиноко было ей на улице в этот час среди редких прохожих, велосипедистов; по камням мостовой копыта коня выбивали мерный ритм – как на похоронах. Добравшись до цели, она взялась за дверной молоток, и невидимые пальцы стиснули ее горло.
Дверь отворилась. Заметив гребешок Таленсов на ее капюшоне, дворецкий сложил вместе ладони и низко склонился.
– Мадам почтила наш дом своим присутствием, – проговорил он с абсолютной искренностью. – Чем я могу услужить вам?
Она едва сумела выговорить:
– Я… должна видеть… майора Джовейна.
– Кажется, он отдыхает, мадам. Он назначил вам встречу?
– Нет… но… я должна. Я думаю, он заинтересован в этом.
– Прошу войти, мадам. Позвольте ваш плащ?.. Если вы последуете за мной, мы узнаем желание моего господина.
Дом принадлежал семье Джовейна, но Орилаки редко посещали эти края. И сейчас в нем не было никого, кроме его самого и свиты, которую он привез из Эскуал-Эррии Норд, и постоянной прислуги. Под ногами Фейлис мягко шелестели ковры, с почерневших от времени резных панелей на нее смотрели портреты уже усопших людей… Она шла – вверх по лестнице, вниз – по другому коридору, в одну из комнат.
Дворецкий взял рупор и поглядел на нее.
– Кого мне объявить, мадам?
– Обойдемся без имени. Скажите ему… скажите, что я из Скайгольма.
Озадаченный дворецкий повиновался. Джовейн сразу все понял. В голосе его слышалась радость.
– Да, впусти ее!
Она вошла в комнату, заставленную тяжелой старинной мебелью, с темно-красными коврами на стенах. Дверь закрылась за ее спиной.
Джовейн выбирался из кресла, опираясь на костыль. Он был в халате, черный бархат придавал ему болезненный вид, в свете газовой лампы она заметила новые морщины на орлином лице. Джовейн шагнул навстречу ей достаточно непринужденно. « Значит, травма не слишком тяжела»", – подумала она, и тяжесть будто свалилась с ее плеч.
Они смотрели друг на друга, не отрывая глаз.
– Я не смел даже надеяться на такое, – прошептал он.
– Я пришла бы раньше, но не могла освободиться, – сказала она столь же тихо. – Я была просто в ужасе, опасалась, что ты уже уехал домой.
– Я собирался завтра отправиться в путь. Но… – Он облизнул губы.
Фейлис была глубоко тронута тем, что столь мужественный человек может опасаться слов, которые собирается произнести. – Я могу остаться, если… А почему ты не вернулась в Скайгольм?
– Сказала Иерну, что нуждаюсь в отдыхе – настоящем, без тамошней тесноты… после всего пережитого. Он согласился отпустить меня на неделю, а сам отправился сегодня утром вверх на челноке. («Почему бы и нет? Анжелан согреет ему постель или кто-нибудь еще, если той не окажется на месте».) Мысль эта разгневала ее по-настоящему, выжигая застенчивость. Она заговорила громче, теперь уже без колебаний. – Я не мотаа прийти сюда раньше, чтобы он ничего не узнал. Иерн запретил мне встречаться с тобой.
Джовейн мрачно ответил:
– А что он сказал тебе обо всей этой истории?
– Я не могу поверить его словам. Он сказал, что у тебя было с собой ружье, что ты стрелял в него. Что ему не оставалось ничего иного – как только протаранить твой самолет и выпрыгнуть. Он показал мне ружье. – Накатил гнев. Она схватила его за руку и впилась в нее ногтями. – Этого не может быть! Не может быть!
Джовейн покачал головой.
– Наглая ложь, – ровным голосом объявил он. – Он обдуманно пошел на столкновение. У моего самолета сразу отвалилось крыло, поэтому я не смог спланировать… и пока падал вниз, не смог вовремэ отстегнуться и выпрыгнуть. Это он хотел убить меня. У него сломался пропеллер, однако он сумел сохранить высоту перед прыжком. А потом, когда мы еще были вдвоем, сунул мне под нос эту винтовку и пригрозил обвинить меня в том, будто я пронес ее на мирный поединок и воспользовался ею, если я не разорву все отношения с тобой и не перестану активно участвовать в политической жизни Домена.
Ощутив вдруг дурноту, она припала к нему, Джовейн отставил костыль, чтобы обеими руками обнять ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Иерн отделался синяками, теперь пантерой метнулся вперед и бесцветным голосом произнес:
– Мы столкнулись. Такое случается. Соберите все обломки и доставьте их в мой ангар – в утиль – для дальнейшей переработки. Пусть родича Джовейна отвезут в госпиталь. Мы с госпожой сами доберемся до дома. – Он не стал распространяться о длинном, обернутом в кусок ткани предмете, который держал в руках. Повернувшись к Фейлис, он добавил:
– Прошу прощения, мадам, у меня есть для вас отдельное сообщение. – Она последовала за ним в сторону – на сотню метров. Остановившись, он обернулся к ней лицом и выпалил:
– Джовейн пытался убить меня. Он задумал сделать это еще до поединка.
«Нет…» Она замерла онемев.
Стараясь скрыть от всех сверток, Иерн развернул перед нею ткань, показав Фейлис крупнокалиберную винтовку, и сразу же завернул ее.
– Она лежала в кабине, он рассчитывал воспользоваться ею, как только мы отлетим подальше, – сообщил ей Иерн. – Слышу – трах – свист. Вижу – две дырки в моем фюзеляже в нескольких сантиметрах от меня. Я поглядел.. он снова целится. Стрелял, понимаешь, прямо через оболочку своего аэроплана. Что мне оставалось делать? Эти стрекозы слишком медленны, чтобы удрать от пули. Пришлось врезаться в него, потом я выпрыгнул.
Она не могла ответить, не могла даже понять, верит ли мужу. Иерн громыхнул смешком:
– Мы успели обговорить все на травке, прежде чем ты появилась. Надо отдать ему должное – несмотря на дикую боль, он выслушал меня. Я сказал, что ради чести нашего Клана не буду позорить его; итак, считаем – это несчастный случай. Но я сохраню оружие со всеми отпечатками его пальцев, а также куски пластика с пулевыми отверстиями. Интересно – подумал бы кто-нибудь искать в моем теле пулевое ранение? А он тогда просто поднялся бы выше, потом спикировал, выпрыгнул и спрятал бы винтовку. Кто заметил бы дырки на останках обоих аэропланов? И затем поведал бы тебе скорбную повесть о том, как мы случайно столкнулись… Ну, и что ты теперь думаешь о своем геанском наставнике, Фейлис?
Тьма накатывала на нее волнами, – Что еще ты задумал? – выдавила она.
– Ничего, если он уберется восвояси, то есть к себе в замок, и займется там своими делами, не докучая нам обоим. – Иерн прижал жену к себе. После поединка от него разило потом… Ей никогда не нравился запах его тела, но в этот миг следует сдержать отвращение. – Клянусь Чарльзом! – вспыхнул Иерн. Щетина царапнула ей щеку. (Борода Джовейна казалась шелковой.) – Приобретение стоит потери – раз и навсегда отделаемся от этого сукина сына, не так ли, дорогая? Пусть слуги приберут здесь. А мы немедленно скачем галопом назад. Сейчас ты ляжешь, голубушка, и я тебя осчастливлю.
«Постараюсь изобразить радость».
2
Слезами капал тихий дождь в сгущающихся сумерках. Под уличными фонарями и освещенными окнами влагой отсвечивала мостовая. Здесь, в новой части Турнева, дома начали строить со времен благосостояния, крытые черепицей дома подымались на три-четыре этажа; но крутые фасады, массивные двери и ставни напоминали о временах смутных, предшествовавших процветанию. Фейлис, привыкшей к городской квартире, солнечной и современной, казалось, что на ее плечи лег тяжелый груз.
Так одиноко было ей на улице в этот час среди редких прохожих, велосипедистов; по камням мостовой копыта коня выбивали мерный ритм – как на похоронах. Добравшись до цели, она взялась за дверной молоток, и невидимые пальцы стиснули ее горло.
Дверь отворилась. Заметив гребешок Таленсов на ее капюшоне, дворецкий сложил вместе ладони и низко склонился.
– Мадам почтила наш дом своим присутствием, – проговорил он с абсолютной искренностью. – Чем я могу услужить вам?
Она едва сумела выговорить:
– Я… должна видеть… майора Джовейна.
– Кажется, он отдыхает, мадам. Он назначил вам встречу?
– Нет… но… я должна. Я думаю, он заинтересован в этом.
– Прошу войти, мадам. Позвольте ваш плащ?.. Если вы последуете за мной, мы узнаем желание моего господина.
Дом принадлежал семье Джовейна, но Орилаки редко посещали эти края. И сейчас в нем не было никого, кроме его самого и свиты, которую он привез из Эскуал-Эррии Норд, и постоянной прислуги. Под ногами Фейлис мягко шелестели ковры, с почерневших от времени резных панелей на нее смотрели портреты уже усопших людей… Она шла – вверх по лестнице, вниз – по другому коридору, в одну из комнат.
Дворецкий взял рупор и поглядел на нее.
– Кого мне объявить, мадам?
– Обойдемся без имени. Скажите ему… скажите, что я из Скайгольма.
Озадаченный дворецкий повиновался. Джовейн сразу все понял. В голосе его слышалась радость.
– Да, впусти ее!
Она вошла в комнату, заставленную тяжелой старинной мебелью, с темно-красными коврами на стенах. Дверь закрылась за ее спиной.
Джовейн выбирался из кресла, опираясь на костыль. Он был в халате, черный бархат придавал ему болезненный вид, в свете газовой лампы она заметила новые морщины на орлином лице. Джовейн шагнул навстречу ей достаточно непринужденно. « Значит, травма не слишком тяжела»", – подумала она, и тяжесть будто свалилась с ее плеч.
Они смотрели друг на друга, не отрывая глаз.
– Я не смел даже надеяться на такое, – прошептал он.
– Я пришла бы раньше, но не могла освободиться, – сказала она столь же тихо. – Я была просто в ужасе, опасалась, что ты уже уехал домой.
– Я собирался завтра отправиться в путь. Но… – Он облизнул губы.
Фейлис была глубоко тронута тем, что столь мужественный человек может опасаться слов, которые собирается произнести. – Я могу остаться, если… А почему ты не вернулась в Скайгольм?
– Сказала Иерну, что нуждаюсь в отдыхе – настоящем, без тамошней тесноты… после всего пережитого. Он согласился отпустить меня на неделю, а сам отправился сегодня утром вверх на челноке. («Почему бы и нет? Анжелан согреет ему постель или кто-нибудь еще, если той не окажется на месте».) Мысль эта разгневала ее по-настоящему, выжигая застенчивость. Она заговорила громче, теперь уже без колебаний. – Я не мотаа прийти сюда раньше, чтобы он ничего не узнал. Иерн запретил мне встречаться с тобой.
Джовейн мрачно ответил:
– А что он сказал тебе обо всей этой истории?
– Я не могу поверить его словам. Он сказал, что у тебя было с собой ружье, что ты стрелял в него. Что ему не оставалось ничего иного – как только протаранить твой самолет и выпрыгнуть. Он показал мне ружье. – Накатил гнев. Она схватила его за руку и впилась в нее ногтями. – Этого не может быть! Не может быть!
Джовейн покачал головой.
– Наглая ложь, – ровным голосом объявил он. – Он обдуманно пошел на столкновение. У моего самолета сразу отвалилось крыло, поэтому я не смог спланировать… и пока падал вниз, не смог вовремэ отстегнуться и выпрыгнуть. Это он хотел убить меня. У него сломался пропеллер, однако он сумел сохранить высоту перед прыжком. А потом, когда мы еще были вдвоем, сунул мне под нос эту винтовку и пригрозил обвинить меня в том, будто я пронес ее на мирный поединок и воспользовался ею, если я не разорву все отношения с тобой и не перестану активно участвовать в политической жизни Домена.
Ощутив вдруг дурноту, она припала к нему, Джовейн отставил костыль, чтобы обеими руками обнять ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148