Ну что, ребята, вступаем в игру?
Опускалась ночь. В комнате Карла стемнело раньше, чем зашло солнце, и он стоял у окна, глядя на голубую полоску неба, пока она не стала черной и на ней высыпали звезды. По— том вздохнул и лег на свой грубый матрас.
Было тихо. Пока длится осада, Ральф запретил зажигать ог— ни, чтобы в переполненном людьми городе не возникли пожары. Поэтому жители ложились спать вместе с солнцем. Теперь бодр— ствовали лишь стражники у ворот и на башнях, да ночной кара— ул ходил по улицам. Город спал, а вокруг него горели злове— щие красные костры ланнов, раздавался смех врага, звучали его песни, сопровождаемые звуками затачиваемых мечей.
Карл не мог заснуть. Он все время ворочался и смотрел в темноту широко открытыми глазами. Что же ему делать?
Он обидел отца, который так отчаянно сражался в бою и на Совете за его жизнь. Он добился того, что его заперли, тогда как мог бы охранять осажденный город. Утром ему предстоит столкнуться с сумасшедшей барабанной дробью, с танцами Док— торов, испить таинственное зелье, чтобы изгнать сидящего в нем, по их мнению, дьявола. А зачем? Ради чего? Ради блужда— ющего огонька, ради своего упрямства, от которого он не отс— тупится, даже проиграв.
Он понимал, что в конце концов сдастся и примет клятву. Пока он жив, жива и надежда — он сумеет убедить кого-нибудь нарушить табу. Но почему же он отказывается поклясться сей— час? Для чего ему это бессмысленное заключение в тюрьму? За— чем он причиняет боль тем, кого он любит? Неужели он и сам становился таким, как Донн, преданным племени фанатиком, не находящим ни времени, ни сочувствия для простых членов пле— мени?
Даже если он прав, даже если могущество предков можно вернуть миру — неужели то будет к лучшему? Откуда ему знать
— а вдруг возрождение откроет новую эру ужасных войн, жесто— кости, зла? А вдруг мир погибнет во время второго Страшного Суда?
Карл попытался выбросить сомнения из своего измученного разума, но они возвращались снова и снова, мучили его, ма— ленькие бесформенные дьяволята хихикали и издевались над ним в глубине его сознания. Он что-то измученно бормотал и даже не мог сообразить, сколько же сейчас времени.
За дверью послышался неожиданный шум схватки. Раздался чейто стон, слабо щелкнул металл… шарканье ног… Карл скатился со своего матраса, каждый его нерв был натянут, как струна. Он вытянулся у двери.
— Карл! — раздался тихий шепот, нельзя было определить, кому он принадлежит. — Карл, просыпайся!
— Я здесь, — прошептал он. — Кто там?
— Это Аул. Я рядом. Мы собираемся тебя отпереть.
На одном дрожащем дыхании Карл произнес:
— Что это…
— Не так громко. Разбудишь других узников. Давай, Сэм. — По железу ударили молотком, завернутым в кусок ткани. Раз, другой, третий. Ненадежный замок развалился, и дверь с трес— ком открылась.
В коридоре неясно маячили фигуры спасителей Карла. Их бы— ло четверо, все вооружены. Осторожно они пробирались через выход на тихую улицу. Аул вышел вперед. В руках у него были шлем, нагрудник, щит, нож, меч. Все это он протянул Карлу.
— Быстро одевай все это, — прошептал он.
— Но… но…
— Это освобождение. Неужели не ясно? Нас здесь двадцать человек, мы пришли за тобой, чтобы отправиться в Сити. А те— перь быстрее!
Мгновение Карл стоял в нерешительности, борясь со своими сомнениями. Но вот пришло решение, он сделался быстрым и хладнокровными. Когда он надевал доспехи, в голове у него не было ни единой мысли, кроме желания оказаться на свободе.
И еще он подумал о тех двоих, что караулили тюрьму и присматривали за ним.
— А что с тюремщиком и его женой?
— С ними все в порядке. Мы проникли к ним в спальню, свя— зали, вставили кляп, вот и все. Иу найдут утром. Но мы рис— куем разбудить остальных, а они поднимут шум, на нас набро— сится ночной караул. Все готовы? Тогда вперед.
Они выскользнули из тюрьмы на улицу. По обе стороны вид— нелись высокие дома, образуя узкий проход к реке. Мяуканье кошки на крыше, в ответ залаяла собака, из верхнего окна что-то сердито прокричал мужчина, скрипела кожа седел, слабо позвякивал металл — ночь жила звуками, и при каждом из них Карл пугался.
На какое-то время он пожалел, что ввязался во все это. Если их поймают при попытке к бегству — его спасители пост— радают больше, чем он сам. Если их поймают ланны, это будет означать смерть для всех. Если они доберутся до Сити, но с обещанной магией ничего не получится, на них навсегда ляжет клеймо предателей и изгоев. В любом случае многие из Дэйл— зтауна получат еще более жестокий удар, чем Ральф и Джон.
Но его воля снова окрепла. Эта эпоха была не слабаков. Необходимо делать то, что считаешь лучшим, не обращая внима— ния ни на людей, ни на богов, ни на дьяволов.
Приближался размеренный звук шагов. Они свернули в аллею и видели, как мимо них прошла городская стража, вооруженная секирами. На мгновение показалось, что патруль начнет проче— сывать закоулок, где они спрятались, но солдаты резко повер— нулись и пошли вниз по улице.
Они заметили издали двух пробирающихся между палатками беженцев. По команде Карла отряд быстро построился и двинул— ся вперед. Незнакомцы исчезли. Должно быть, это были воры, которые приняли беглецов за караул.
А теперь тише, тише… добраться до высоких городских стен, раствориться в их тени и уходить, уходить…
Две лестницы, казалось, вынырнули из темноты. Около них с мечами наготове стояли Том и Эзеф.
— Вот и вы, — прошептал молодой стражник. — Все хорошо, Карл. Остальные ушли вперед. Мы уходим по двое, вверх по лестницам, потом спрыгиваем на землю с той стороны, и боги помогают нам пробраться через лагерь врага. Встречаемся на рассвете у ущелья в лесах Рогга. И там ты становишься нашим вождем.
Карл кивнул и тихо стал взбираться по лестнице, прижима— ясь телом к перекладинам. Наверху он мгновение колебался, поглядывая на сторожевые башни, вырисовывающиеся на фоне не— ба. Ночь была облачная и темная, но даже в такую ночь караул будет начеку. Ничего не оставалось делать, кроме как пры— гать!
Он прыгнул, расслабив тренированное тело, и легко призем— лился с высоты в двадцать футов в густой кустарник, росший у стен. Он почувствовал, как ветки царапают его тело, но его больше волновал лязг оружия, хотя тот был не таким уж гром— ким. Хруст веток был сильнее, и он лежал, не двигаясь, в ожидании окрика часового.
Ни ответа, ни звука. Над ним возвышались высокие темные стены крепости, которые, казалось, замерли в ожидании нового Страшного Суда. К нему присоединился Аул, и две пары глаз вперились в россыпь красных мерцающих костров противника на расстоянии полумили от них.
— Идем, — произнес наконец Карл.
Он поднял плащ, чтобы прикрыть блеск шлема и нагрудника, и осторожно, от дерева к кусту, пробирался к лагерю, замирая в напряженном ожидании, как только оттуда доносился ка— кой-нибудь звук. Если их обнаружат, то сверкнут мечи и при— дет смерть. Они лишились помощи Дэйлзтауна. И Карл подумал, что они поистине лишились друзей, любая человеческая рука теперь была рукой противника. Короче говоря, он думал, что неужели великие первооткрыватели, заложившие основы утерян— ной ныне цивилизации, тоже были так одиноки в свой решающий день.
Ближе, ближе. Карл, вытянувшись, лежал за кустами и, со— щурившись, всматривался в открытое пространство, которое ему предстояло пересечь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Опускалась ночь. В комнате Карла стемнело раньше, чем зашло солнце, и он стоял у окна, глядя на голубую полоску неба, пока она не стала черной и на ней высыпали звезды. По— том вздохнул и лег на свой грубый матрас.
Было тихо. Пока длится осада, Ральф запретил зажигать ог— ни, чтобы в переполненном людьми городе не возникли пожары. Поэтому жители ложились спать вместе с солнцем. Теперь бодр— ствовали лишь стражники у ворот и на башнях, да ночной кара— ул ходил по улицам. Город спал, а вокруг него горели злове— щие красные костры ланнов, раздавался смех врага, звучали его песни, сопровождаемые звуками затачиваемых мечей.
Карл не мог заснуть. Он все время ворочался и смотрел в темноту широко открытыми глазами. Что же ему делать?
Он обидел отца, который так отчаянно сражался в бою и на Совете за его жизнь. Он добился того, что его заперли, тогда как мог бы охранять осажденный город. Утром ему предстоит столкнуться с сумасшедшей барабанной дробью, с танцами Док— торов, испить таинственное зелье, чтобы изгнать сидящего в нем, по их мнению, дьявола. А зачем? Ради чего? Ради блужда— ющего огонька, ради своего упрямства, от которого он не отс— тупится, даже проиграв.
Он понимал, что в конце концов сдастся и примет клятву. Пока он жив, жива и надежда — он сумеет убедить кого-нибудь нарушить табу. Но почему же он отказывается поклясться сей— час? Для чего ему это бессмысленное заключение в тюрьму? За— чем он причиняет боль тем, кого он любит? Неужели он и сам становился таким, как Донн, преданным племени фанатиком, не находящим ни времени, ни сочувствия для простых членов пле— мени?
Даже если он прав, даже если могущество предков можно вернуть миру — неужели то будет к лучшему? Откуда ему знать
— а вдруг возрождение откроет новую эру ужасных войн, жесто— кости, зла? А вдруг мир погибнет во время второго Страшного Суда?
Карл попытался выбросить сомнения из своего измученного разума, но они возвращались снова и снова, мучили его, ма— ленькие бесформенные дьяволята хихикали и издевались над ним в глубине его сознания. Он что-то измученно бормотал и даже не мог сообразить, сколько же сейчас времени.
За дверью послышался неожиданный шум схватки. Раздался чейто стон, слабо щелкнул металл… шарканье ног… Карл скатился со своего матраса, каждый его нерв был натянут, как струна. Он вытянулся у двери.
— Карл! — раздался тихий шепот, нельзя было определить, кому он принадлежит. — Карл, просыпайся!
— Я здесь, — прошептал он. — Кто там?
— Это Аул. Я рядом. Мы собираемся тебя отпереть.
На одном дрожащем дыхании Карл произнес:
— Что это…
— Не так громко. Разбудишь других узников. Давай, Сэм. — По железу ударили молотком, завернутым в кусок ткани. Раз, другой, третий. Ненадежный замок развалился, и дверь с трес— ком открылась.
В коридоре неясно маячили фигуры спасителей Карла. Их бы— ло четверо, все вооружены. Осторожно они пробирались через выход на тихую улицу. Аул вышел вперед. В руках у него были шлем, нагрудник, щит, нож, меч. Все это он протянул Карлу.
— Быстро одевай все это, — прошептал он.
— Но… но…
— Это освобождение. Неужели не ясно? Нас здесь двадцать человек, мы пришли за тобой, чтобы отправиться в Сити. А те— перь быстрее!
Мгновение Карл стоял в нерешительности, борясь со своими сомнениями. Но вот пришло решение, он сделался быстрым и хладнокровными. Когда он надевал доспехи, в голове у него не было ни единой мысли, кроме желания оказаться на свободе.
И еще он подумал о тех двоих, что караулили тюрьму и присматривали за ним.
— А что с тюремщиком и его женой?
— С ними все в порядке. Мы проникли к ним в спальню, свя— зали, вставили кляп, вот и все. Иу найдут утром. Но мы рис— куем разбудить остальных, а они поднимут шум, на нас набро— сится ночной караул. Все готовы? Тогда вперед.
Они выскользнули из тюрьмы на улицу. По обе стороны вид— нелись высокие дома, образуя узкий проход к реке. Мяуканье кошки на крыше, в ответ залаяла собака, из верхнего окна что-то сердито прокричал мужчина, скрипела кожа седел, слабо позвякивал металл — ночь жила звуками, и при каждом из них Карл пугался.
На какое-то время он пожалел, что ввязался во все это. Если их поймают при попытке к бегству — его спасители пост— радают больше, чем он сам. Если их поймают ланны, это будет означать смерть для всех. Если они доберутся до Сити, но с обещанной магией ничего не получится, на них навсегда ляжет клеймо предателей и изгоев. В любом случае многие из Дэйл— зтауна получат еще более жестокий удар, чем Ральф и Джон.
Но его воля снова окрепла. Эта эпоха была не слабаков. Необходимо делать то, что считаешь лучшим, не обращая внима— ния ни на людей, ни на богов, ни на дьяволов.
Приближался размеренный звук шагов. Они свернули в аллею и видели, как мимо них прошла городская стража, вооруженная секирами. На мгновение показалось, что патруль начнет проче— сывать закоулок, где они спрятались, но солдаты резко повер— нулись и пошли вниз по улице.
Они заметили издали двух пробирающихся между палатками беженцев. По команде Карла отряд быстро построился и двинул— ся вперед. Незнакомцы исчезли. Должно быть, это были воры, которые приняли беглецов за караул.
А теперь тише, тише… добраться до высоких городских стен, раствориться в их тени и уходить, уходить…
Две лестницы, казалось, вынырнули из темноты. Около них с мечами наготове стояли Том и Эзеф.
— Вот и вы, — прошептал молодой стражник. — Все хорошо, Карл. Остальные ушли вперед. Мы уходим по двое, вверх по лестницам, потом спрыгиваем на землю с той стороны, и боги помогают нам пробраться через лагерь врага. Встречаемся на рассвете у ущелья в лесах Рогга. И там ты становишься нашим вождем.
Карл кивнул и тихо стал взбираться по лестнице, прижима— ясь телом к перекладинам. Наверху он мгновение колебался, поглядывая на сторожевые башни, вырисовывающиеся на фоне не— ба. Ночь была облачная и темная, но даже в такую ночь караул будет начеку. Ничего не оставалось делать, кроме как пры— гать!
Он прыгнул, расслабив тренированное тело, и легко призем— лился с высоты в двадцать футов в густой кустарник, росший у стен. Он почувствовал, как ветки царапают его тело, но его больше волновал лязг оружия, хотя тот был не таким уж гром— ким. Хруст веток был сильнее, и он лежал, не двигаясь, в ожидании окрика часового.
Ни ответа, ни звука. Над ним возвышались высокие темные стены крепости, которые, казалось, замерли в ожидании нового Страшного Суда. К нему присоединился Аул, и две пары глаз вперились в россыпь красных мерцающих костров противника на расстоянии полумили от них.
— Идем, — произнес наконец Карл.
Он поднял плащ, чтобы прикрыть блеск шлема и нагрудника, и осторожно, от дерева к кусту, пробирался к лагерю, замирая в напряженном ожидании, как только оттуда доносился ка— кой-нибудь звук. Если их обнаружат, то сверкнут мечи и при— дет смерть. Они лишились помощи Дэйлзтауна. И Карл подумал, что они поистине лишились друзей, любая человеческая рука теперь была рукой противника. Короче говоря, он думал, что неужели великие первооткрыватели, заложившие основы утерян— ной ныне цивилизации, тоже были так одиноки в свой решающий день.
Ближе, ближе. Карл, вытянувшись, лежал за кустами и, со— щурившись, всматривался в открытое пространство, которое ему предстояло пересечь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43