День хмурился, сочился слякотной моросью. Люди у метро текли непрерывным потоком.
Подъезжали и отъезжали машины, сновали маршрутки. Место для встречи радистка Кэт выбрала удачное. Интересно, сама или кто-то подсказал? Если второе, то не исключены сюрпризы.
В старые добрые времена я бы постарался привлечь к операции нескольких оперативников и «наружку»… Нынче у меня были Шах и Зураб… Мы заняли позицию минут за сорок до приезда Веры. Зурабчик — разведчик ВДВ — попытался оправдаться, но я был зол и сказал:
— Князь, я в курсе, что грузины покупают дипломы инженеров, врачей, учителей, юристов… Но чтобы купить дипломчик об окончании Рязанского высшего военного воздушно-десантного училища… нет, не слыхал!
Зураб хотел что-то сказать, но ничего не сказал. Обиделся. И стал смотреть в окно. Я подумал, что, может, зря я так: одно дело воевать с духами в Афгане.
И совсем другое — здесь, с урками, насильниками, убийцами…
Шел дождь, с запада все тянуло тучи, блестели зонты над потоком прохожих…
Радистка Кэт появилась с опозданием в двадцать минут. Я засек ее сразу. Не столько по описанию, которое дали Светлана и квартирная хозяйка, сколько нюхом. Путана прошла мимо «форда» раз… другой… на третий быстро рванула заднюю дверцу и села за спиной Веры. Толково! Видно, смотрит западные боевички и считает, что все делает грамотно…
— Пошли, — сказал я.
Мы вышли из машины. Я даже дверцы не стал запирать — некогда… В комнате радистки Кэт мы нашли шприц. Оптимизма это не внушало: наркоманы бывают совершенно непредсказуемы… Я не мог исключить, что Катька-Кэт приставит к горлу Веры шило или опасную бритву и скомандует: гони!
Я рванул правую заднюю дверцу, нырнул в салон. Радистка Кэт посмотрела на меня изумленно. Попыталась дернуться в левую дверь. Я не дал. А если бы сплоховал я, то на улице страховал Шах.
— Сиди спокойно, Кэт… Куда теперь-то бежать? Тем более — деньги-то еще не получены. Ты ж за деньгами пришла?
— Сдала ментам, сучка? — спросила Кэт Веру.
На переднее сиденье сел Зураб. А Вера как-то по-детски пожала плечами.
— Я не мент, Кэт, я журналист.
— Да от тебя за версту псиной несет, мусор!
— Мусор — это, пожалуй, ближе к истине. Но давай-ка сейчас не будем время терять… Слушай меня внимательно: ты попала…
— Еще поглядим, — сказала она и сжала губы.
— …ты очень крепко попала. Ты проститутка — раз! Ты на игле — два! Владик исчез, после того как позвонил тебе — три! Уже этого достаточно, чтобы закрыть тебя на трое суток. Поняла?
Катька упрямо молчала, и это мне здорово не нравилось. Такой тип поведения мне знаком хорошо… Если не сломаешь сразу, потом намучаешься. Я продолжил:
— Поехали дальше… Твой звонок госпоже Завьяловой зафиксирован на магнитофон. Там ты прямым текстом говоришь, что знаешь, кто убил и где спрятан труп.
Вера вздрогнула. Зураб посмотрел на нее с жалостью. А у меня времени на жалость не было — я работаю. Я мусор.
— Так что в самом лучшем случае — недонесение. Не знаю, как там по новому кодексу, а по старому статья 190. Наказание предусматривает до трех лет. Но это если недонесение, Кэт… это если всего лишь недонесение…
Я немного помолчал. Атмосфера в салоне стала весьма напряженной.
— Если недонесение, — продолжил я. — А если соучастие?
Катька прикусила губу. Сейчас заговорит, понял я.
— Я не убивала.
— А кто убил?
— А деньги? — сказала она. Стойкая все-таки деваха.
— Вера, дай деньги, — попросил я.
— В «бардачке», — тихо ответила Вера.
— Зураб!
Зураб открыл «бардачок», извлек пачку купюр, схваченных аптечной резинкой.
Я бросил их на сиденье между собой и Кэт. Дождь резко усилился, забарабанил по крыше. Тонкая пачка баксов лежала на дымчато-голубом велюре. Потоки воды бежали по скошенному лобовому стеклу…
На улице потемнело, а атмосфера в салоне сделалась почти невыносимой.
Кэт взяла в руки пачку. Пересчитала…
Потрясающее самообладание!
— Ну допустим… допустим, я расскажу. Тогда ты отдашь мне бабки и отпустишь? Так?
— Не-ет, родная… Ты мне впаришь, что убил Иванов… имя ты забыла, отчества не помнишь, а где живет — не знаешь… труп сброшен в Финский залив… так? И за это, золотце, ты хочешь две тонны баков?
Так, родная, не бывает.
— Чего же ты хочешь?
— Для начала познакомиться, Кэт. Покажи-ка паспорт.
— Нет с собой. Дома оставила.
— Поедем домой, — сказал я и назвал Вере адрес.
Вера пустила движок. Кэт нехотя расстегнула замочек сумки и вытащила паспорт.
— Отбой, Вера… Радистка Кэт нашла свой аусвайс.
Я пролистал паспорт… Екатерина Антоновна Стрельчук… номер… серия… 19 января 1979… Воронеж… прописка, соответственно, воронежская… Все как и должно быть, без неожиданностей.
— Ну? — сказала она.
Я опустил паспорт в свой карман.
— Э-э, — сказала она. — Ты что, охренел в атаке?
— Сколько стоит нынче чек черного {Героин}, Кэт?
— По-разному, — пожала она плечами. — А тебе зачем?
— Хочу знать. Киножурнал был такой:
«Хочу все знать». Не видела?
— Ну где как… от ста пятидесяти до двухсот.
— Значит, от пяти до семи баксов.
Здесь (я кивнул на пачку), таким образом, хватит на 400 чеков… Говори, Кэт… время-то идет.
— Мне эти бабки нужны, чтобы скинуться {Вылечиться, избавиться от наркозависимости}… Понял?
— Понял… Мне все равно, зачем тебе бабки. Мне нужно знать: кто, как, почему, когда и где убил Владика… куда дели труп?
Вера стиснула руки на руле. Зураб сидел бледный. Густо пробивала кожу синяя щетина… Наверно, они считали меня сволочью, но на это мне было наплевать.
— А гарантии? — спросила она.
Нет, потрясающая баба. С таким характером она, может быть, сумеет скинуться…
Такие случаи бывали.
— Слушай, Кэт, не пори херню! Какие, к черту, гарантии? Даешь толковую информацию — получаешь бабки и свободу.
После проверки, разумеется… Нет — едем в ментуру. Или — еще смешней? Я отдаю тебя партнерам убиенного раба Божьего Владислава.
И тут она начала хохотать. Глупо, дико, с повизгиванием. Со страхом глядела на нее в зеркало Вера… Кэт хохотала, прижимала ладони к щекам, но остановиться не могла.
— Парт… парт… не… рам, — вырвалось сквозь хохот. — Парт… не… рам.
Потихоньку смех перешел во всхлипывание, а потом Кэт сказала:
— Они же его и убили!
***
Асфальт кончился, пошла грунтовка…
Мокрые кусты вдоль дороги, пни, горы мусора… строящиеся по обеим сторонам дома.
— Далеко еще? — спросил Зураб.
— Нет, — ответила Вера, — рядом.
Это были первые слова, которые прозвучали за всю дорогу от Стачек до северной окраины города.
…После того как закончилась истерика у Кэт и прозвучали слова: «Они же его и убили», — началась истерика у Веры. Кто может ее осудить? Она и так держалась хорошо. Очень хорошо. У нее за спиной бывший одноклассник, бывший мент, разговаривал с проституткой об убийстве ее мужа… Здорово, да?
Пока Зураб успокаивал Веру, я — такой уж я стебок, ребята! — быстро колол Кэт. В тот момент она была полностью сломлена, отвечала на вопросы легко, не вспоминала ни про гарантии, ни про деньги.
…Владика убили Костик и Казбек. На квартире Костика. Пили. Трахали ее, Кэт, как могли и как хотели… Костик даже снял кое-что видеокамерой… Еще пили… Потом у них начался спор вокруг каких-то процентов, долей, рублей…
Хрен поймешь, короче… Владик — урод паскудный, садист!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Подъезжали и отъезжали машины, сновали маршрутки. Место для встречи радистка Кэт выбрала удачное. Интересно, сама или кто-то подсказал? Если второе, то не исключены сюрпризы.
В старые добрые времена я бы постарался привлечь к операции нескольких оперативников и «наружку»… Нынче у меня были Шах и Зураб… Мы заняли позицию минут за сорок до приезда Веры. Зурабчик — разведчик ВДВ — попытался оправдаться, но я был зол и сказал:
— Князь, я в курсе, что грузины покупают дипломы инженеров, врачей, учителей, юристов… Но чтобы купить дипломчик об окончании Рязанского высшего военного воздушно-десантного училища… нет, не слыхал!
Зураб хотел что-то сказать, но ничего не сказал. Обиделся. И стал смотреть в окно. Я подумал, что, может, зря я так: одно дело воевать с духами в Афгане.
И совсем другое — здесь, с урками, насильниками, убийцами…
Шел дождь, с запада все тянуло тучи, блестели зонты над потоком прохожих…
Радистка Кэт появилась с опозданием в двадцать минут. Я засек ее сразу. Не столько по описанию, которое дали Светлана и квартирная хозяйка, сколько нюхом. Путана прошла мимо «форда» раз… другой… на третий быстро рванула заднюю дверцу и села за спиной Веры. Толково! Видно, смотрит западные боевички и считает, что все делает грамотно…
— Пошли, — сказал я.
Мы вышли из машины. Я даже дверцы не стал запирать — некогда… В комнате радистки Кэт мы нашли шприц. Оптимизма это не внушало: наркоманы бывают совершенно непредсказуемы… Я не мог исключить, что Катька-Кэт приставит к горлу Веры шило или опасную бритву и скомандует: гони!
Я рванул правую заднюю дверцу, нырнул в салон. Радистка Кэт посмотрела на меня изумленно. Попыталась дернуться в левую дверь. Я не дал. А если бы сплоховал я, то на улице страховал Шах.
— Сиди спокойно, Кэт… Куда теперь-то бежать? Тем более — деньги-то еще не получены. Ты ж за деньгами пришла?
— Сдала ментам, сучка? — спросила Кэт Веру.
На переднее сиденье сел Зураб. А Вера как-то по-детски пожала плечами.
— Я не мент, Кэт, я журналист.
— Да от тебя за версту псиной несет, мусор!
— Мусор — это, пожалуй, ближе к истине. Но давай-ка сейчас не будем время терять… Слушай меня внимательно: ты попала…
— Еще поглядим, — сказала она и сжала губы.
— …ты очень крепко попала. Ты проститутка — раз! Ты на игле — два! Владик исчез, после того как позвонил тебе — три! Уже этого достаточно, чтобы закрыть тебя на трое суток. Поняла?
Катька упрямо молчала, и это мне здорово не нравилось. Такой тип поведения мне знаком хорошо… Если не сломаешь сразу, потом намучаешься. Я продолжил:
— Поехали дальше… Твой звонок госпоже Завьяловой зафиксирован на магнитофон. Там ты прямым текстом говоришь, что знаешь, кто убил и где спрятан труп.
Вера вздрогнула. Зураб посмотрел на нее с жалостью. А у меня времени на жалость не было — я работаю. Я мусор.
— Так что в самом лучшем случае — недонесение. Не знаю, как там по новому кодексу, а по старому статья 190. Наказание предусматривает до трех лет. Но это если недонесение, Кэт… это если всего лишь недонесение…
Я немного помолчал. Атмосфера в салоне стала весьма напряженной.
— Если недонесение, — продолжил я. — А если соучастие?
Катька прикусила губу. Сейчас заговорит, понял я.
— Я не убивала.
— А кто убил?
— А деньги? — сказала она. Стойкая все-таки деваха.
— Вера, дай деньги, — попросил я.
— В «бардачке», — тихо ответила Вера.
— Зураб!
Зураб открыл «бардачок», извлек пачку купюр, схваченных аптечной резинкой.
Я бросил их на сиденье между собой и Кэт. Дождь резко усилился, забарабанил по крыше. Тонкая пачка баксов лежала на дымчато-голубом велюре. Потоки воды бежали по скошенному лобовому стеклу…
На улице потемнело, а атмосфера в салоне сделалась почти невыносимой.
Кэт взяла в руки пачку. Пересчитала…
Потрясающее самообладание!
— Ну допустим… допустим, я расскажу. Тогда ты отдашь мне бабки и отпустишь? Так?
— Не-ет, родная… Ты мне впаришь, что убил Иванов… имя ты забыла, отчества не помнишь, а где живет — не знаешь… труп сброшен в Финский залив… так? И за это, золотце, ты хочешь две тонны баков?
Так, родная, не бывает.
— Чего же ты хочешь?
— Для начала познакомиться, Кэт. Покажи-ка паспорт.
— Нет с собой. Дома оставила.
— Поедем домой, — сказал я и назвал Вере адрес.
Вера пустила движок. Кэт нехотя расстегнула замочек сумки и вытащила паспорт.
— Отбой, Вера… Радистка Кэт нашла свой аусвайс.
Я пролистал паспорт… Екатерина Антоновна Стрельчук… номер… серия… 19 января 1979… Воронеж… прописка, соответственно, воронежская… Все как и должно быть, без неожиданностей.
— Ну? — сказала она.
Я опустил паспорт в свой карман.
— Э-э, — сказала она. — Ты что, охренел в атаке?
— Сколько стоит нынче чек черного {Героин}, Кэт?
— По-разному, — пожала она плечами. — А тебе зачем?
— Хочу знать. Киножурнал был такой:
«Хочу все знать». Не видела?
— Ну где как… от ста пятидесяти до двухсот.
— Значит, от пяти до семи баксов.
Здесь (я кивнул на пачку), таким образом, хватит на 400 чеков… Говори, Кэт… время-то идет.
— Мне эти бабки нужны, чтобы скинуться {Вылечиться, избавиться от наркозависимости}… Понял?
— Понял… Мне все равно, зачем тебе бабки. Мне нужно знать: кто, как, почему, когда и где убил Владика… куда дели труп?
Вера стиснула руки на руле. Зураб сидел бледный. Густо пробивала кожу синяя щетина… Наверно, они считали меня сволочью, но на это мне было наплевать.
— А гарантии? — спросила она.
Нет, потрясающая баба. С таким характером она, может быть, сумеет скинуться…
Такие случаи бывали.
— Слушай, Кэт, не пори херню! Какие, к черту, гарантии? Даешь толковую информацию — получаешь бабки и свободу.
После проверки, разумеется… Нет — едем в ментуру. Или — еще смешней? Я отдаю тебя партнерам убиенного раба Божьего Владислава.
И тут она начала хохотать. Глупо, дико, с повизгиванием. Со страхом глядела на нее в зеркало Вера… Кэт хохотала, прижимала ладони к щекам, но остановиться не могла.
— Парт… парт… не… рам, — вырвалось сквозь хохот. — Парт… не… рам.
Потихоньку смех перешел во всхлипывание, а потом Кэт сказала:
— Они же его и убили!
***
Асфальт кончился, пошла грунтовка…
Мокрые кусты вдоль дороги, пни, горы мусора… строящиеся по обеим сторонам дома.
— Далеко еще? — спросил Зураб.
— Нет, — ответила Вера, — рядом.
Это были первые слова, которые прозвучали за всю дорогу от Стачек до северной окраины города.
…После того как закончилась истерика у Кэт и прозвучали слова: «Они же его и убили», — началась истерика у Веры. Кто может ее осудить? Она и так держалась хорошо. Очень хорошо. У нее за спиной бывший одноклассник, бывший мент, разговаривал с проституткой об убийстве ее мужа… Здорово, да?
Пока Зураб успокаивал Веру, я — такой уж я стебок, ребята! — быстро колол Кэт. В тот момент она была полностью сломлена, отвечала на вопросы легко, не вспоминала ни про гарантии, ни про деньги.
…Владика убили Костик и Казбек. На квартире Костика. Пили. Трахали ее, Кэт, как могли и как хотели… Костик даже снял кое-что видеокамерой… Еще пили… Потом у них начался спор вокруг каких-то процентов, долей, рублей…
Хрен поймешь, короче… Владик — урод паскудный, садист!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51