Обособление культурных отщепенцев шло рука об руку с социальным процессом — выделением энергичной группы, уповавшей на рыночную реформу (прежде всего, приватизацию). Проводимые с 1989 г. ВЦИОМ широкие опросы показали нарастающий отрыв этой группы от основной массы населения по их отношению к большому комплексу общественных явлений и позиций. Иногда этот отрыв просто потрясает. На вопрос «что вы считаете главным событием 1988 года?» большинство советских людей назвали: вывод войск из Афганистана, полет корабля «Буран», землетрясение в Армении, события в Нагорном Карабахе или 1000-летие крещения Руси. А «сторонники реформ» главным событием назвали «снятие лимитов на подписку»! Когда такая чушь становится главным в жизни — это и есть отрыв от корней.
Но значит ли это, что речь идет не просто об идеологическом и культурном течении, а поистине о рождении «малого народа», многонациональной общности, осознавшей себя именно в противопоставлении «старым русским»? Многое для ответа на этот вопрос можно почерпнуть из конкретных исследований. Одна из таких работ, под названием «Мировоззрение населения России после перестройки: религиозность, политические, культурные и моральные установки», проведена в 1990-1992 гг. под руководством С.Б.Филатова.
Обширный список вопросов в течение трех лет задавался выборке из 2250 человек (1500 в РФ и 750 в Казахстане), представляющей ряд национальностей в десятке городов. И вывод огромной важности состоит в том, что та «историческая общность людей», которую мы называли советским народом, реально существует. Возник именно советский народ с общим ядром мировоззренческих установок и идеалов. С общим державным сознанием и представлениями о справедливости. Во время перестройки нарушилась идеология — поверхностный слой культуры, — произошла перестановка чтимых образов, но все равно это образы, связанные с укреплением державы, а не ее распадом.
Вот как выглядит общая картина предпочтений исторических лидеров в мае 1992 г. (в %): Петр I — 37; Столыпин — 20; маршал Жуков — 13; Александр Невский — 12; Ленин — 9. Заметим, что Столыпина — фигуру, мифологизированную в перестройке, назвали 41% людей с ученой степенью, что и выдвинуло его на второе место. А триада «Ленин-Сталин-Жуков», будучи образом державного СССР, по «суммарной» степени уважения приближалась к Петру.
А вот мнения о «наилучшей эпохе в истории России»: правление Петра I — 34%; правление Брежнева — 14%; перестройка (1985-1991) — 3%; реформа (конец 1991-1992) — 3%. То есть, для основной массы были ценны державность и стабильность. Вариации невелики: российские немцы делали больший акцент на державности, а казахи, татары и башкиры — на стабильности. Из полутора десятка «эпох» у всех народов перестройка занимает одно из последних мест. Лишь респонденты-евреи назвали перестройку «наилучшей эпохой». Видимо, зажатая державностью и советской стабильностью свобода предпринимательства была для них действительно важной ценностью.
Еще один вывод об установках «массы» — быстрое крушение западнической утопии. Была предложена такая установка: «В западных странах сегодня создано наилучшее из всех возможных общество. Нам следовало бы не выдумывать свои пути, а следовать за Западом». С ней согласились в 1990 г. 45% опрошенных, в 1991 — 38% и в 1992 — 14% (в Москве побольше: 45, 44 и 18).
Перейдем от «массы» к тем, кто радикально отрицает державность и стабильность (и уж тем более наше советское прошлое) — к той среде, которая и порождает «новых русских». Здесь мы выберем лишь одно, но очень важное качество — религиозное отщепенство . Отказ как от любой традиционной религиозности («веры в бога»), так и от советского атеизма. Вот некоторые выводы из работы, подтвержденные массой таблиц: «Показателен повышенный интерес к нетрадиционным формам религиозности новой группы нашего общества — коммерсантов и бизнесменов. Cреди них наиболее высока доля людей с ярко выраженным неопределенным, эклектичным паранаучным и парарелигиозным мировоззрением. Именно в этой, социально очень активной, группе самое большое число верящих не в Бога, а в сверхъестественные силы — 20%».
И далее: «Как и в исследовании 1991 г, наиболее прорыночной группой населения проявили себя „верящие в сверхъестественные силы“. Эти „верящие в сверхъестеcтвенные силы“, оккультисты — основная мировоззренческая социальная база борцов с коммунистическим государством — и сейчас чаще других выступают за распад СНГ и Российской Федерации».
Резкий отрыв «нового слоя» от массы произошел в представлениях о справедливости и морали. «Новые русские» — это люди активного молодого возраста с высоким образовательным уровнем. В этой категории были наиболее распространены эгоистические и антипатриотические установки. Авторы исследования пишут: "Опросы 1990-1991 г. показывали, что наиболее вовлеченная в массовую политическую борьбу и наиболее радикально-демократическая группа — верящие не в Бога, а в сверхъестественные силы, 24% из них поддерживали “Демократическую Россию”, что намного превосходило и верующих, и атеистов”. И еще: "Вера в НЛО, cнежного человека, телепатию сильно связана с ценностями первого периода радикально-демократического движения — антикоммунизмом, желанием похоронить СССР, приоритетом прав человека и рынка”.
Внутренняя противоречивость установок этой группы видна и в том, что «права человека» для нее — лишь политический инструмент. На деле ее отличает нетерпимость, причем даже в национальных отношениях: «В исследовании 1991 г. мы отмечали, что „верящие не в Бога, а в сверхъестественные силы“, несмотря на весь свой радикальный демократизм, были в отношении к большинству различных народов наименее толерантной группой. И эта их особенность за прошедший год лишь усилилась».
И, наконец, важный штрих, но связанный с целым. Вот вывод авторов: «Как и по многим другим проблемам, в области сексуальной морали самые либеральные — „оккультисты“ — верящие в сверхъестественные силы. По всей видимости, они — носители достаточно последовательной культуры „вседозволенности“: чаще других отрицают свою ответственность перед государством и обществом — „каждый за себя“, обладают низкой трудовой этикой, высокой национальной нетерпимостью и не признают никаких границ в области секса».
Это — первый, очень приблизительный духовный портрет «новых русских». Но этот портрет не устоялся, новый тип еще не сложился, он — в поиске. И уже есть симптомы того, что нового «малого народа» не сложится, его уже разлагает разочарование и тоска. Об этом говорят те культурные особенности, которые проявились в начале 90-х годов.
Что же написано на знамени «новых русских»? Чтобы разобраться, надо знать, кто их певец, в чем их художественное самовыражение, каковы их представления о прекрасном и безобразном — знать их эстетику . Каждая культура и даже идеологическое течение имеет свое лицо. Когда мы слышим «Степь да степь кругом…», «Выхожу один я на дорогу…» или «Вставай, страна огромная…», для нас ясен эстетический образ «старых русских». Песни 30-х годов несут оптимизм индустриализации. Мелодичные, спокойные песни 60-70-х (нет им числа) — отдых ничего не подозревающего народа после невероятных перегрузок ХХ века. Какие песни собирали «новых русских», что пели их поэты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80