А без подключения очень мощных национальных рычагов ее было не свалить, эту махину”.
Летом 1988 г. возникли националистические Народные фронты в Прибалтике, и очень быстро всем все стало ясно. Но в декабре 1989 г. А.Адамович заявляет на встрече в МГУ: «На окраинах Союза национальные и демократические идеи в основном смыкаются — особенно в Прибалтике… Происходит позитивный процесс: нет антирусских, антисемитских настроений» («Мы — шестидесятники», с. 347). С трудом верится, но депутат, видимо, не знал о таком остроумном лозунге «народных фронтов»: «Утопим евреев в русской крови».
Видимо, самое кровавое последствие безответственности антисоветских идеологов — взращивание в Таджикистане вооруженной исламистской оппозиции, начавшей уничтожительную гражданскую войну. Возник дикий, не укладывающийся в голове альянс — «демо-исламисты». Московские таджикские интеллигенты, воспитанные в кругах «шестидесятников», способствовали переходу той части таджикской элиты, которая представлена выходцами из знатного сословия ишанов (глав суфийских орденов-братств), порвать с советским режимом и перейти к активным действиям против него.
Ишаны боролись с царским правительством, потом возглавили басмаческое движение против советской власти. Ее укрепление привело к тому, что они согласились на компромисс и интегрировались в новую элиту. Однако антисоветская пропаганда, которая велась начиная с 60-х годов и подрывавшая легитимность государства, побудила ишанов разорвать этот пакт и возглавить создание радикальной Исламской партии возрождения Таджикистана (см. Д.В.Микульский. Исламская партии возрождения Таджикистана: история создания, структура, идеологические установки. — Восток, 1994, № 6).
Социал-дарвинизм.
И еще произошел в сознании нашей сдвигавшейся к антисоветизму интеллигенции один очень резкий и очень заметный перелом — она включила в свое мировоззрение социал-дарвинизм . Это изменение было скачкообразным, и оно, строго говоря, означало разрыв, который со временем лишь углублялся. Потому что в православной культуре социал-дарвинизм не принимался категорически, а сверху, в идеологии, на него был наложен запрет марксизмом.
Вообще биологизация человеческого общества нашей культуре всегда была чужда. Как писал видный американский антрополог Салинс, только Запад принял «миф Гоббса» о происхождении общества из дикой жестокой природы. Народы России, как и все незападные культуры, исходили из мифа, согласно которому они «произошли от богов» — в разных вариациях. Уже и поэтому в русском крестьянстве, как специально отмечал А.В.Чаянов, сравнивая его с французским крестьянством, не было мальтузианства. Было утверждено, что бедные имеют право на жизнь, и община выработала для обеспечения этого права специальные механизмы. Советский строй лишь закрепил это в идеологии и социальных институтах, но вовсе не изобрел.
Можно сказать, что неприятие биологизации общества было устоем нашей культуры. Вот, П.Сорокин, отнюдь не коммунист, пишет примерно в 1915 г. в свой преподавательский конспект (то есть, видимо, записывает мысль, достаточно широко признанную): «Человечество — новая сила мира. Сила эта все более и более растет; она определяет область существования его самого и все шире и шире раздвигает эту область. То, что „естественно“ вне его — „неестественно“ для него. „Естественный“ закон борьбы за существование, уничтожение слабых сильными, неприспособленных — приспособленными, человечество заменяет „искусственным“ законом взаимной помощи и солидарности» (СОЦИС, 1989, № 6).
А вот что говорит видный антисоветский антрополог, директор Института этнологии и антропологии РАН В.А.Тишков в конце ХХ века: “Общество — это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство — это утопия и социальная смерть общества”. И это — после фундаментальных трудов этнографов в течение четырех последних десятилетий, которые показали, что отношения доминирования и конкуренции есть продукт исключительно социальных условий, что никакой “природной” предрасположенности к ним человеческий род не имеет…
А вот как излагал сущность человека “Московский комсомолец”: “Изгнанный из эдемского рая, он озверел настолько, что начал поедать себе подобных — фигурально и буквально. Природа человека, как и всего живого на земле, основывается на естественном отборе, причем на самой жестокой его форме — отборе внутривидовом. Съешь ближнего!”. Такая обработка велась во всем диапазоне средств — от желтой прессы до элитарных академических журналов.
Поначалу этот антисоветский социал-дарвинизм был вульгарным, как бы бытовым, стихийным — много говорили о сантехнике «дяде Васе», какой он пьяница, люмпен, иждивенец, неумеха и т.д., и как хорошо было бы ввести в СССР безработицу, чтобы его приструнить и заставить работать так же хорошо, как работают немцы. Потом это представление о человеке обрело концептуальную форму и дошло до уровня мальтузианства Гайдара и других нынешних «правых». Эта эволюция хорошо видна в текстах Н.Амосова, «кумира № 3» перестроечной интеллигенции.
Поразительно, что в самое примитивное биологизаторство впали даже те, кто до последнего времени считали себя марксистами. Например, А.С.Ципко пишет: «Большой вклад в формирование реального, современного образа человека внес советский хирург академик Н.М.Амосов. Он напомнил политикам и обществоведам, что люди от природы разные, отличаются и силой характера, и устремленностью к самостоятельности в личной самореализации. Чрезвычайно важна мысль о существовании пределов воспитуемости личности… Наверное, настало время серьезно поразмышлять о самой проблеме неравенства, вызванного естественными различиями людей в смекалке, воле, выносливости. Жизненный опыт каждого подтверждает предположение Н.М.Амосова о том, что в любой популяции люди сильные, с ярко выраженным желанием работать составляют от 5 до 10%» (А.С.Ципко. Можно ли изменить природу человека? — в кн. «Освобождение духа». М.: Политиздат, 1991).
В 1913 г. в Киеве прошел I Всероссийский сельскохозяйственный съезд, на котором собрались агрономы, экономисты, земские деятели, чиновники, предприниматели. Один из первых докладов назывался «Агрономия и землеустройство в их отношении к деревенской бедноте». Съезд принял решение, в котором подчеркивалось, что задачей агрономии является «обслуживание всех слоев земледельческого населения».
Это заявление носит принципиальный характер, оно показывает, насколько нынешнее состояние правящего слоя в России деградировало по сравнению с началом ХХ века. Сегодня все достижения цивилизации не только реально предоставляются только для обслуживания платежеспособного спроса, а вовсе не «всех слоев населения», но это и декларируется как официальная идеологическая догма. Антисоветские идеологи явно встают на сторону «сильных» и хищных против «слабых» (отвлечемся даже от того факта, что и само это ложное разделение ими мифологизировано). С каким пренебрежением пишет теперь А.С.Ципко о Ленине: «Когда В.И.Ленин во время гражданской войны бичевал кулака, то он отражал настроения беднейших крестьянских масс, ненавидящих этот преуспевающий тип работника, не брезгующего ничем, лишь бы укрепить свое хозяйство».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Летом 1988 г. возникли националистические Народные фронты в Прибалтике, и очень быстро всем все стало ясно. Но в декабре 1989 г. А.Адамович заявляет на встрече в МГУ: «На окраинах Союза национальные и демократические идеи в основном смыкаются — особенно в Прибалтике… Происходит позитивный процесс: нет антирусских, антисемитских настроений» («Мы — шестидесятники», с. 347). С трудом верится, но депутат, видимо, не знал о таком остроумном лозунге «народных фронтов»: «Утопим евреев в русской крови».
Видимо, самое кровавое последствие безответственности антисоветских идеологов — взращивание в Таджикистане вооруженной исламистской оппозиции, начавшей уничтожительную гражданскую войну. Возник дикий, не укладывающийся в голове альянс — «демо-исламисты». Московские таджикские интеллигенты, воспитанные в кругах «шестидесятников», способствовали переходу той части таджикской элиты, которая представлена выходцами из знатного сословия ишанов (глав суфийских орденов-братств), порвать с советским режимом и перейти к активным действиям против него.
Ишаны боролись с царским правительством, потом возглавили басмаческое движение против советской власти. Ее укрепление привело к тому, что они согласились на компромисс и интегрировались в новую элиту. Однако антисоветская пропаганда, которая велась начиная с 60-х годов и подрывавшая легитимность государства, побудила ишанов разорвать этот пакт и возглавить создание радикальной Исламской партии возрождения Таджикистана (см. Д.В.Микульский. Исламская партии возрождения Таджикистана: история создания, структура, идеологические установки. — Восток, 1994, № 6).
Социал-дарвинизм.
И еще произошел в сознании нашей сдвигавшейся к антисоветизму интеллигенции один очень резкий и очень заметный перелом — она включила в свое мировоззрение социал-дарвинизм . Это изменение было скачкообразным, и оно, строго говоря, означало разрыв, который со временем лишь углублялся. Потому что в православной культуре социал-дарвинизм не принимался категорически, а сверху, в идеологии, на него был наложен запрет марксизмом.
Вообще биологизация человеческого общества нашей культуре всегда была чужда. Как писал видный американский антрополог Салинс, только Запад принял «миф Гоббса» о происхождении общества из дикой жестокой природы. Народы России, как и все незападные культуры, исходили из мифа, согласно которому они «произошли от богов» — в разных вариациях. Уже и поэтому в русском крестьянстве, как специально отмечал А.В.Чаянов, сравнивая его с французским крестьянством, не было мальтузианства. Было утверждено, что бедные имеют право на жизнь, и община выработала для обеспечения этого права специальные механизмы. Советский строй лишь закрепил это в идеологии и социальных институтах, но вовсе не изобрел.
Можно сказать, что неприятие биологизации общества было устоем нашей культуры. Вот, П.Сорокин, отнюдь не коммунист, пишет примерно в 1915 г. в свой преподавательский конспект (то есть, видимо, записывает мысль, достаточно широко признанную): «Человечество — новая сила мира. Сила эта все более и более растет; она определяет область существования его самого и все шире и шире раздвигает эту область. То, что „естественно“ вне его — „неестественно“ для него. „Естественный“ закон борьбы за существование, уничтожение слабых сильными, неприспособленных — приспособленными, человечество заменяет „искусственным“ законом взаимной помощи и солидарности» (СОЦИС, 1989, № 6).
А вот что говорит видный антисоветский антрополог, директор Института этнологии и антропологии РАН В.А.Тишков в конце ХХ века: “Общество — это часть живой природы. Как и во всей живой природе, в человеческих сообществах существует доминирование, неравенство, состязательность, и это есть жизнь общества. Социальное равенство — это утопия и социальная смерть общества”. И это — после фундаментальных трудов этнографов в течение четырех последних десятилетий, которые показали, что отношения доминирования и конкуренции есть продукт исключительно социальных условий, что никакой “природной” предрасположенности к ним человеческий род не имеет…
А вот как излагал сущность человека “Московский комсомолец”: “Изгнанный из эдемского рая, он озверел настолько, что начал поедать себе подобных — фигурально и буквально. Природа человека, как и всего живого на земле, основывается на естественном отборе, причем на самой жестокой его форме — отборе внутривидовом. Съешь ближнего!”. Такая обработка велась во всем диапазоне средств — от желтой прессы до элитарных академических журналов.
Поначалу этот антисоветский социал-дарвинизм был вульгарным, как бы бытовым, стихийным — много говорили о сантехнике «дяде Васе», какой он пьяница, люмпен, иждивенец, неумеха и т.д., и как хорошо было бы ввести в СССР безработицу, чтобы его приструнить и заставить работать так же хорошо, как работают немцы. Потом это представление о человеке обрело концептуальную форму и дошло до уровня мальтузианства Гайдара и других нынешних «правых». Эта эволюция хорошо видна в текстах Н.Амосова, «кумира № 3» перестроечной интеллигенции.
Поразительно, что в самое примитивное биологизаторство впали даже те, кто до последнего времени считали себя марксистами. Например, А.С.Ципко пишет: «Большой вклад в формирование реального, современного образа человека внес советский хирург академик Н.М.Амосов. Он напомнил политикам и обществоведам, что люди от природы разные, отличаются и силой характера, и устремленностью к самостоятельности в личной самореализации. Чрезвычайно важна мысль о существовании пределов воспитуемости личности… Наверное, настало время серьезно поразмышлять о самой проблеме неравенства, вызванного естественными различиями людей в смекалке, воле, выносливости. Жизненный опыт каждого подтверждает предположение Н.М.Амосова о том, что в любой популяции люди сильные, с ярко выраженным желанием работать составляют от 5 до 10%» (А.С.Ципко. Можно ли изменить природу человека? — в кн. «Освобождение духа». М.: Политиздат, 1991).
В 1913 г. в Киеве прошел I Всероссийский сельскохозяйственный съезд, на котором собрались агрономы, экономисты, земские деятели, чиновники, предприниматели. Один из первых докладов назывался «Агрономия и землеустройство в их отношении к деревенской бедноте». Съезд принял решение, в котором подчеркивалось, что задачей агрономии является «обслуживание всех слоев земледельческого населения».
Это заявление носит принципиальный характер, оно показывает, насколько нынешнее состояние правящего слоя в России деградировало по сравнению с началом ХХ века. Сегодня все достижения цивилизации не только реально предоставляются только для обслуживания платежеспособного спроса, а вовсе не «всех слоев населения», но это и декларируется как официальная идеологическая догма. Антисоветские идеологи явно встают на сторону «сильных» и хищных против «слабых» (отвлечемся даже от того факта, что и само это ложное разделение ими мифологизировано). С каким пренебрежением пишет теперь А.С.Ципко о Ленине: «Когда В.И.Ленин во время гражданской войны бичевал кулака, то он отражал настроения беднейших крестьянских масс, ненавидящих этот преуспевающий тип работника, не брезгующего ничем, лишь бы укрепить свое хозяйство».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80