Ну да ладно, а я лучше пойду дальше по Бродвею на север, немного погодя, сверну налево и пройду по Либерти-стрит (Liberty Street — Улица Свободы) к Месту Всемирного Торгового Центра (World Trade Center Site), который был разрушен несколько лет назад в результате беспрецедентной атаки арабских террористов. Все, наверно, помнят жуткие кадры, которые показывали 11 сентября 2001 года: самолеты, врезавшиеся в небоскребы; два здания — гигантские конструкции, который развалились в несколько минут, как карточные домики; смятение и паника, охватившие Нью-Йорк и Америку после этого теракта.
Сейчас здесь, конечно, все по-другому. Место, где находились два небоскреба, огорожено со всех сторон, и увидеть, что там происходит, можно только через прутья решетки. Но смотреть особо не на что: на большом пространстве, где раньше стояли башни Всемирного Торгового Центра, сейчас только стройматериалы, контейнеры и подъемные краны — с помощью этого, видимо, и будут здесь строить что-то новое.
Но жизнь продолжается: вокруг снуют туристы, фотографируясь у памятного места, а рядом, у входа в метро, расположился небольшой рынок — несколько торговцев продают фрукты и овощи. Можно купить у них что-нибудь поесть и пойти дальше. А дальше, если снова свернуть к Бродвею и пройти немного на север, мы выйдем к зданию городской мэрии, спрятавшейся за небольшим парком. Помимо мэрии, в этом районе сосредоточены другие административные здания. Причем своим внешним видом они сильно напоминают сталинские высотки в Москве. Уже по возвращении домой я нашел в Интернете интересную информацию: советские архитекторы приезжали в тридцатые годы в США и позаимствовали там много идей, которые потом воплотили на родине. Самый яркий пример — стоящее недалеко от нью-йоркской мэрии «Муниципальное Здание» (Municipal Building). Этот небоскреб имеет поразительное сходство с Домом на Котельнической набережной.
Если свернуть от этого заповедника сталинской архитектуры направо, то можно выйти к восточной набережной острова и началу Бруклинского моста. Он соединяет остров Манхэттен с Бруклином — другим огромным городским районом на восточном берегу пролива. Мост был построен в 1883 году, когда Бруклин еще не входил в состав Нью-Йорка, и тогда, как и многое в Америке, считался архитектурным шедевром своего времени.
Ну а если проигнорировать Бруклинский мост, а пойти от мэрии прямо на север, то мы попадем в Чайна-таун — наряду с сан-францисским, один из самых больших в Америке районов компактного проживания китайцев. Небоскребов здесь уже нет — китайцы облюбовали обычные дома в несколько этажей с пожарными лестницами, которые протянулись через фасады зданий от балкона к балкону. Среди прохожих начинают преобладать низкорослые люди с узкими глазами, кругом мелькают вывески с иероглифами, а на лотках и в магазинчиках, разбросанных по всему району, торгуют всяким барахлом. Китайские рестораны, кстати, — одни из самых дешевых, так что если голодны, стоит подзаправится в этом месте.
Нью-Йорк — наверно, самый многонациональный город в мире. Сюда издавна приезжали из-за океана представители самых разных народов. Многие оставались в этом городе и образовывали этнические диаспоры. Есть известное наблюдение (уж не знаю, насколько оно соответствует действительности), что ирландцев в Нью-Йорке живет больше, чем в Дублине, евреев — больше, чем в Тель-Авиве, а итальянцев — больше, чем в Риме. Итальянцы — одна из самых влиятельных диаспор в Америке, чуть ли не все мафиозные группировки (если верить фильму «Крестный отец») состоят из итальянских иммигрантов. Так что и у них есть свой маленький уголок на Манхэттене. Рядом с Чайна-тауном находится небольшой район «маленькая Италия» (Little Italy). Я не большой знаток Италии, поэтому мне трудно определить, чем именно район похож на эту страну — разве что несколькими вывесками на итальянском языке. Но больше всего мне понравилось другое: а именно столы с белоснежными скатертями, столовыми приборами и стульями, которые стояли прямо на улице у входа в итальянские рестораны. Ряды таких столов, готовых принять клиентов сию же минуту, занимали полтротуара и протягивались иногда чуть ли не во весь квартал.
Я ухожу от «маленькой Италии» на восток и, дойдя до Бродвея, вновь отправляюсь на север. Через некоторое время, пройдя через район Сохо (Soho), известный своими художественными лавками и галереями, выхожу к зданиям Нью-Йоркского университета. Вместо деловитых брокеров с Уолл-стрит и китайцев из Чайна-тауна на улицах появляются молодые веселые студенты. Здешняя атмосфера напоминает окрестности любого университета — студенты гуляют по улицам, болтают, сидят на скамейках и читают конспекты и книги. На Вашингтон-сквер (Washington Square) — нечто среднее между площадью и парком — несколько парней и девушек катаются на роликах, откуда-то раздаются звуки гитары.
И здесь после запутанной планировки южного Манхэттена наконец-то появляются прямые улицы и четкая логичная схема: поперек острова — авеню с первой по двенадцатую, вдоль острова — улицы, они же «стриты», начиная с первой и заканчивая черт знает какой, лежащей где-то на самом севере острова. Тут же начинается одно из самых известных и, можно сказать, культовых мест Манхэттена — Гринвич-Виллидж (Greenwich Village). Этот район издавна был местом обитания нью-йоркской богемы — писателей, художников, музыкантов без постоянного дохода, ведущих беспорядочный образ жизни. Еще О. Генри двумя словами описал историю этого места в рассказе «Последний лист»: «И вот люди искусства набрели на своеобразный квартал Гринвич-Виллидж в поисках окон, выходящих на север, кровель ХVIII столетия, голландских мансард и дешевой квартирной платы. Затем они перевезли туда с Шестой авеню несколько оловянных кружек и одну-две жаровни и основали „колонию“»
Колония разрослась и превратилась в одно из самых известных мест скопления творческих людей — наподобие Латинского квартала в Париже. Здесь жили и творили многие писатели, поэты, художники, музыканты, сюда со всей страны приезжали потусоваться хиппи, одним словом — это район с богатым историческим прошлым. Здесь даже сохранилось множество домов 19 века — что нехарактерно для Нью-Йорка, где, как правило, безжалостно сносят старые здания, освобождая место для современных небоскребов. В последние десятилетия, правда, этот район слишком обуржуазился: цены на жилье подскочили, и жить здесь могут себе позволить только достаточно обеспеченные американцы. Но до сих пор благодаря студентам Нью-Йоркского университета район остается бунтарским и свободолюбивым по духу. Восточнее — в районе Ист-Виллидж (East Village) — находилось общежитие, в котором я прожил полторы недели.
Однако я иду дальше на север. Дома становятся все выше и выше, вырастают до высоты в сотни метров и превращаются в небоскребы. Гринвич-Виллидж переходит в Средний Манхэттэн — огромное архитектурное нагромождение из стекла, бетона, камня. Это и есть настоящий Нью-Йорк — тот, что я увидел в первый день после приезда, и тот, что показывают в американских фильмах. Это главный район Манхэттэна, сердце Нью-Йорка и центр всей страны. В его небоскребах уместились тысячи офисов самой различной направленности: газеты, туристические агентства, авиакомпании, банки, юридические конторы, торговые представительства, компьютерные фирмы и так далее и тому подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63