Мои слова банальны, их легко опровергнуть четкой логикой ума. Что от этого изменится? Я сама слишком хорошо понимаю все. Слишком многое понимаю. В этом и беда.
Чего от меня хотят? Новых свершений? Стихов? Прозы? Любви? Муки? Чтобы я стала другой, более возвышенной и сильной? Я понимаю, но отказываюсь всегда и во всем выполнять чужую волю. Закабаление адское. Пошевелить пальцем нельзя без высшей указки. Все это, естественно, в морально-душевной сфере. А тело страдает не меньше. И чуда нет для меня. Уперлись, и продолжается бесконечность безвыходности. Только-только появится надежда, тут же отнимут и растопчут. А я не сильная, нет. Куда же дальше? Ниже меня кто еще спускался по лестнице отчаяния? Кто так долго терпел? Все на том свете, а меня не пускают, хотя я рвусь из силков жизни. В свободу, свободу, безумие или небытие. У меня же не остается выбора. В свободу жизни желаемой меня не пускают. А осознавать себя неудачницей, недостойной, ненужной не разрешает самолюбие, элементарное уважение к себе, которое сохранилось еще на донышке сердца. Ничего не изменив, я окончательно погибну.
Что-то во мне мешает подписать приговор себе, поставить крест и сдаться. А сил к борьбе тоже нет. И смириться не могу. Сила внутри меня не дает.
6.04. Может, и не нужно стремиться в этот мир к старым самодовлеющим снобам? Может, выход – в общении с молодыми, еще неизвестными, но перспектив-
ными и талантливыми? Создание своего по пути с ними, а не погоня за отживающим свое. Это был прекрасный творческий век, но это уже прошлое.
Нет, это тоже не совсем то, лишь хочу себя успокоить. Хоть доля правды в этой мысли есть, но лишь частица.
И за что мне дано это тщеславие, зачем меня отравили тягой к высшему, но не небесному, а земному? Мне тесно с обычными в одном времени и месте суши. Так говорить – нахальство. Только время рассудит мой спор с самой собой.
Все, что у меня остается – только мечты. Полностью свободна только там.
7.04. Сегодня была у хозяев, и там завязались религиозно-философские споры с Тимуром. Вначале я еще держалась, слушала, возражала. Но его спокойная одержимость подавляет. Спокоен, как скала. Одержим, как фанатик любой идеи. Голова у него набита учениями восточных мудрецов. Все разложено по полочкам. Человек. Мир. Вселенная. Все так строго и законченно, без сучка и задоринки. Скучно-то как. В конце концов, я согласилась отправиться после смерти в ад (хоть не понимаю, за что, в общем-то), лишь бы в этой жизни мне дали свободно дышать и творить. Была рада, когда вышла от них.
Сегодня со мной разговаривал Ш. о моей рецензии. Конечно, похвалил литературные способности, легкость, умение владеть пером. А замечания все те же, только предельно конкретно и лаконично. Говорил, что сама по себе идея двойника не нова, нужно подчеркнуть особенность. (А что же я делаю все время?) Еще больше наглядности, вещности, о работе художника, внешнем виде актеров и интерьере. Я пробовала возразить, что стилистику диктует спектакль, что форма сама себя лепит, что я умею писать и «классические» рецензии. Но времени было мало, минут 5, не больше, и диалога не получилось. Говорил он. В целом, хоть я не согласна почти со всеми его позициями, разобрался он хорошо. В его замечаниях не было для меня ничего обидного. По крайней мере я воспринимала все его слова без обиды, прекрасно понимая, что пока нет судьбы, еще долго буду выслушивать подобные «расчеты». Пока не самоценна моя точка зрения для других. Я – первокурсница, что с меня возьмешь. Но я-то чувствую мощь энергии душевной. Неуемная она. Что с ней делать-то?
Сейчас по ящику показывали материал по спектаклю «N». Меньшиков, Саша Феклистов, Каплевич болтали в камеру всякие глупости. Но показывали также прекрасные фрагменты из спектакля. Какой же все-таки артист Олег, всегда надевает некую маску. В жизни тоже. Сейчас был сама простота и наивность. Даже невинность, почти детская. Такие глаза. Люблю. А ведь может быть совсем другим. Но талантлив всегда.
Последнее время я слишком бурно реагирую на упоминание его имени, малейшую новость. Но надеюсь, все же не скачусь к пошлым фанаткам. Зачем пришло ко мне это увлечение? Совершенно мучительное в своей нереальности. Кто он? Талантливейший артист нашего времени, бесконечно обаятельный и остроумный мужчина (в последнем не совсем уверена), притягательная личность. Талант судьбы. Кто я? Студентка I курса театроведения, доступа к сфере обитания артиста такого масштаба практически не имеющая. Хорошо пишу, но не печатаюсь, не на слуху. И, стало быть, пока я – никто. А он – звезда первой величины. Я иногда с надеждой смотрю в будущее, уповая на судьбу, на свою искренность, на благосклонность богов.
Сердце замирало, когда смотрела сейчас отрывки из интервью. Меня бы туда, я задала бы нужные вопросы. Нужные мне, возможно. Но я так прониклась спектаклем, что настраиваю организм на особый тонкий лад и дышу одним дыханием с ним, живу в одном ритме. И вопросы были бы такие, которые раскрывали бы душу спектакля, его тайну.
Куда меня несет? Всю себя несу на заклание на алтарь миражей искусства. Может, хоть один из них не окажется мнимым, т. е. оживет, станет настоящим.
Пусть я всегда одна, всеми забытая. В этом только моя вина. Со мной, наверное, неуютно. Хотя я всегда готова открыться миру и людям. Иногда бываю слишком откровенной. Может быть, не нужно этого. Если раскрываюсь, то легко, но горько потом. Не умею поставить себя. Чрезмерно деликатна и интеллигентна. В некоторых случаях эти качества работают против меня. Надо хоть иногда что-то в себе менять. Нельзя бесконечно комплексовать и консервировать свои таланты. Самочувствие важно. Пусть, пусть обломы и унижения. Они были и будут. Я все равно остаюсь. Правда, не всегда, а в последнее время очень редко, остаюсь довольна собой. Пусть жизнь движется. Уповаю на это движение. Вдаль. К чему-то, о чем еще не решаюсь говорить.
8.04. День смерти Вацлава. Отпусти меня на свободу, гордый. Ты знаешь прекрасно, расставание неизбежно, не спорь с судьбой.
Но слова запоздалые. Пишу лишь для того, чтобы знали – были разговоры. Он понимает все. И прощается.
Прав он, просто не надо ждать. Расставание безболезненное, безвольное, безбольное. Я обещала написать про него. И выполню свое обещание.
Новое свидание с Питером. Каким оно будет. Этот город так загадочно связан с моей судьбой. И именно он – решающий шаг или заглавная буква новой эпохи в моей жизни. Он, а не Москва. Москва родная, приветливая, а он возвышается, недоступный, но и ласковый неожиданно. Я так люблю его.
А Нижинский отпустил. Измучил и просит прощения. Прости и ты меня, гений танца. Ведь «мы с тобой одной крови» и нам доступен язык птиц. Мы понимаем друг друга, не успев и подумать, едва пробудится сознание и доносятся отголоски уже минувших событий и ожидаемых свершений. Спасибо за все эти испытания. Они помогли мне понять многое по-новому. А о каких-то вещах задуматься впервые. Ты отпустил в свободный полет мою душу. И эта свобода, может быть, по-настоящему первая. Я давно уже самостоятельна и в бытовых, и в личных вопросах. Но здесь другое. Не буду договаривать. Так лучше.
9.04. Вчера «n» впервые показали в Питере. Олег, так рада за тебя и так боюсь за тебя.
Ужасно фамильярна и самонадеянна… Олег, …вы только подумайте, к кому она так обращается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146