— А ты обращай.
— Эти перехлесты, знаешь… смешно уже. То, что видишь ты, можно только в общем плане сказать.
— В этой… уже сложившейся ситуации, Михаил Сергеевич, кто-нибудь из Кремля все равно Горбачева выкинет. Хорошо, если не народ! Так по шапке дадут, дикари… Ты что, стрелять в них будешь? А, Президент?! Выстрелишь — тут же сердечко твое и лопнет! Эту страну никто не может выдержать, в России все президенты рассыпались в маразме — Брежнев, Сталин, Ленин… Хрущев не успел, хотя был на грани. И ты…ты сейчас болен, Миша. Погибать в этом кабинете, как Альенде в Чили… — ты что, дурак, что ли?
Раиса Максимовна верила во все, что она говорила, а говорила она все, что приходит ей в голову, в этом смысле она была как ребенок.
— Уходить нельзя. Ни в какую! Нагрузим общество — дальше что? Что.. дальше?.. Такое начнется… и кто будет виноват? Горбачев!
Интересно, который час? Время спряталось, исчезло, словно чувствуя, что здесь решается его судьба.
— Посмотри на меня, Миша. Я — инвалид.
Горбачев поднял глаза:
— Знаешь, не соглашусь! Я же говорил… с врачами, у них, я скажу, оптимизм, так что не подсекай меня, надо мыслить в других категориях.
— Если ты не уйдешь — я погибну, — закричала Раиса Максимовна, — слышишь? И ты погибнешь, это вопрос времени!
Горбачев, сгорбившись, сидел на кровати.
— Этот бой не для нас, Миша, — она взяла себя в руки, — но Крючков был прав, прав… Люди, страна неплохо к тебе относятся, я это чувствую. Проблема в другом! Если ты — есть, Ельцин силен, нет тебя — Ельцин сдуется — все, нет его! Тут-то и окажется, что король — голый, то есть ты сейчас только укрепляешь Ельцина. Если лошадь слишком долго стоит рядом с ишаком, она сама превращается в ишака!
— Это кто ишак? — не понял Горбачев.
— Ты уйдешь, Ельцин долго не продержится. Его используют как таран, им стенку пробивают, Ельциным, — кремлевскую. Ты ушел — все. Эти бурбулисы так его замутузят… Он сопьется, просто сопьется. Дай только срок! Вот когда Горбачев вернется. Вот когда Горбачева опять призовет страна! На фоне этого чудища дремучего… ты, нобелевский лауреат, будешь востребован в первую очередь. Все, вся страна поймут, что ты просто опередил свое время и в этом — твоя драма как исторической личности. Стране, Михаил Сергеевич, нужно дать возможность это понять, — она вдруг протянула к нему руки, — твой Захарка знает, что говорит!
Он ненавидел эту певучую интонацию, ненавидел!
— Страна? Если я ухожу, страны не будет, ты ж реально смотри! Наоборот, нужен прорыв. А ты — ориентируешься на углы, Крючкова вспомнила! Если я ухожу, значит, я тоже подписался под беловежской брехней!
— Ты не останешься, Михаил Сергеевич.
— Если Горбачев уйдет, он будет смешон!.. Отрекся от Советского Союза… — я не от трона, я от страны отрекаюсь, — это ясно, да?
В последние годы Михаил Сергеевич часто говорил о себе в третьем лице.
— Ты станешь смешон, если начнется гражданская война. Вот это я знаю точно.
— Они не посмеют стрелять.
— Посмеют. Ты Ельцина не знаешь!
Горбачев поднялся:
— Сейчас вернусь…
— Если хочешь заснуть, выпей коньяк: хватит жрать эту тайскую гадость. Любая таблетка, Миша, отличается от яда только дозой. — Она встала. — Не дам! Иришка купила булочки с маком, они внизу. Мак ешь хоть ложками, от мака уснешь!
— Хочу воды.
— Пойдем вместе.
— У нас такое количество приисков, — Горбачев тоже встал и прошелся по спальне, — что при капитализме (Ельцин введет его тут же, со всеми перехлестами) в стране будут только очень богатые и очень бедные. Средний класс не сумеет развиться. Богатый будет жить за границей, а Россия для него что-то временное — явился, выгреб прибыль и тю-тю, говоря по-русски. Вон Тарасов Артем, первый миллионер, уже поселился в Лондоне. И оттуда руководит. Нужна ему в России какая-то инфраструктура? Он в Волгограде, где у него бизнес, в магазин, в парикмахерскую не пойдет, у него Лондон есть! А как тогда средний класс подымется? Тупик? Тупик. Без среднего класса Советский Союз — страна третьего мира: только богатые и только бедные, их рабы, — я сейчас в общем плане говорю. И вытекает что? Семнадцатый год, хотя простых решений нет, я согласен, согласен, но русские, у которых прииски (а они в этой спешке попадут черт знает к кому), тут же снюхаются с мафией, закрутятся в синдикаты, и сами, я так рассуждаю, превратят свою страну в свою же колонию. А у Тэлбота в Вашингтоне, ты знаешь, такие мысли есть. Да и по шифровкам видно! Ельцин отдаст им «Сатану», они только «Сатану» и боятся — тридцать шестую модель. Всю армию можно распускать, она не нужна, если есть «Сатана», никто не подойдет, «Сатана» что хочешь раздолбает, любые противоракетные, Нью-Йорка не будет… Так Ельцин отдаст, все отдаст! Они так провернут, как провернули нас на Камчатке. «Зону Шеварднадзе» они забрали, а что взамен? Где эти обещания? И кто их выполнил? Вы нам рыбу в море… с газом и нефтью… а мы, значит, черта уральского… пристегнем… Пристегнули! Вижу как! Пятьдесят две тысячи квадратных километров псу под хвост! И им ещё Курилы подавай!
Короче, ракет не будет, я это вижу. Шушкевич в благодарность снимет ПРО из Белоруссии… — хорошо, если шахты оставит, а то ведь под корень даст, под корень! Кравчук — хитрее: тридцать шестую он тоже уберет, но за инвестиции и «нэзалежность», чтоб посольствами с Америкой поменяться, я ж эту публику знаю. Сначала их крутанут, потом Ельцина, — действуй, мол, если транши нужны, с дружков своих пример-то бери…
Только без «Сатаны» ему, Ельцину этому, за границей чая стакан никто не подаст, вот как стоит вопрос! Следовательно, если о моих позициях, то они тверды: идеи распада я не принимал и не приму никогда. Будет распад — мне возвращаться некуда. Остальное можно обсуждать, но подхлесты здесь не нужны, не я заварил, я, наоборот, предупреждал. Вот пусть думают теперь, а Горбачеву спешить некуда!
Странно, конечно: чем больше, чем убежденнее он говорил, тем легче было и Раисе Максимовне. В какие-то минуты ей вдруг показалось, что это прежний Горбачев, умный и сильный, так легко раздавивший старое Политбюро, включая маршала Соколова, самого коварного. Ради этого, правда, пришлось организовать прилет Руста в Москву, блестящий план военной разведки (хотя и были проблемы с дозаправкой этого самолетика на пути к столице, к Красной площади). Но надо понять и Раису Максимовну. Она — его единомышленник, она тоже не готова к поражению. Вот если бы он её убедил! Если бы он — вдруг — нашел такие слова, которые опять (в который раз!) доказали ей, что он, Горбачев, мастер власти и что он по-прежнему сильнее всех. Больше всего на свете Раиса Максимовна хотела услышать, что её муж, Президент страны, уже завтра обратится к нации, к людям — к тем, кто весной, несколько месяцев назад, проголосовал за единую страну, за Советский Союз. И не просто обратится, а объяснит, что страны уже нет! Ведь это никто не понял, все решили, что СНГ — это тот же СССР, да и Ельцин, похоже, так думает. Нации надо четко сказать, что сейчас, после пьянки в Беловежской пуще, где от руки, с грамматическими ошибками (Гайдар, оказывается, так хорошо учился в школе, что пишет с чудовищными грамматическими ошибками) был вынесен смертельный приговор СССР. Сейчас вмешается Америка, напихает в столицы республик свои посольства, добьется, что Украину, Казахстан, а может, всех сразу примут в ООН.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66