24 августа сотрудники «Алсоса» нашли, наконец, расположенный в пригороде дом Жолио-Кюри. Слуги сказали им, что хозяин находится в городе, скорее всего, в своей лаборатории. Тогда сотрудники миссии позвонили в лабораторию по телефону и, не застав Жолио-Кюри, передали его помощнику, что они хотят встретиться с Жолио-Кюри в ближайшие дни.
24 августа миссия, обогнав войска, вошла в Париж, но была вынуждена часа полтора ждать генерала Леклерка с его бронетанковой дивизией. Триумфальное шествие вступающих войск возглавлял Леклерк, однако сразу же за первым танком зажатый в колонне ехал джип с первыми представителями американской армии — Пашем, Калвертом и двумя агентами. Когда огонь снайперов, предпочитавших незащищенный джип малоуязвимым танкам, стал раздражать группу Паша, она покинула колонну. Однако вскоре была вновь вынуждена возвратиться на свое место, так как ехать вне колонны было еще опасней. Ближе к вечеру им всем уже удалось покинуть колонну и добраться до лаборатории. Жолио-Кюри. На ступеньках университетского корпуса они встретили его и некоторых его сотрудников. Все они носили на рукавах повязки отрядов французского сопротивления. В этот вечер члены группы отпраздновали вместе с Жолио-Кюри освобождение Парижа, выпив бутылку шампанского, специально припрятанную им на этот случай. Вместо фруктов им пришлось довольствоваться американскими консервами из индивидуального солдатского пайка. В полной гармонии с академической обстановкой шампанское было разлито в мензурки.
Во время разговора с Жолио-Кюри были упомянуты фамилии двух его прежних коллег Ганса Халбана, австрийца по национальности, родившегося в Лейпциге, а затем ставшего французским гражданином, и Льва Коварски. Оба они покинули Францию в июне 1940 г. и работали в английском атомном центре в Канаде. Жолио-Кюри мгновенно сообразил, что между ними, Пашем и урановой проблемой есть какая-то связь. Паш и Калверт не задавали ему прямых вопросов. Тем не менее, в первый же час их разговора Жолио-Кюри сказал им то, что им так хотелось от него услышать. Он был убежден в крайне незначительных успехах, достигнутых немцами в работах по урану. Немцы, по его мнению, бесконечно далеки от создания атомной бомбы. Далее он рассказал, что отказался наотрез участвовать в военных исследованиях для немцев и запретил вести подобные работы в своих лабораториях. Однако после оккупации страны немецкими войсками он разрешил двум немецким ученым вести в его лаборатории исследования по ядерной физике, правда, чисто академического характера. Он добавил еще, что с этими немцами он часто беседовал и даже тайно по ночам проверял, чем они занимаются, держа их таким образом под постоянным наблюдением. Насколько это было правдой, нам установить не удалось.
Была достигнута договоренность о встрече Жолио-Кюри с Гоудсмитом в Париже, а уже 27 августа Калверт сопровождал его в Лондон. В Лондоне с Жолио-Кюри беседовал Майкл Перрин, заместитель директора английского проекта по атомной бомбе, и другие английские руководящие лица, а также Гоудсмит.
Вначале Жолио-Кюри, заявлявший о своем активном участии в движении сопротивления, очень охотно рассказывал о деятельности лаборатории, хотя его рассказ мало добавил к тому, что мы уже знали, он все-таки прояснил некоторые сомнительные моменты. Некоторые немецкие ученые, которыми мы интересовались, оказывается, время от времени пользовались циклотроном в его лаборатории в Коллеж де Франс. В их числе был Эрих Шуман, руководитель программы научных исследований вермахта, проводившихся под покровительством Управления боеприпасов, который во время войны состоял личным научным консультантом при фельдмаршале Кейтеле. Шуману первоначально было поручено руководство всеми работами по урану, впоследствии перешедшее в компетенцию Имперского совета по научным исследованиям. Другим гостем в лаборатории Жолио-Кюри был Курт Дибнер, являвшийся в 1939 г. правой рукой Шумана, а впоследствии занимавшийся работами по ядерной физике в Имперском совете. Лабораторию также посещал выдающийся специалист по экспериментальной ядерной физике Вальтер Боте из физической лаборатории Медицинского института кайзера Вильгельма. Несколько раз в Париж приезжал Абрагам Эссау, который до 1944 г. являлся представителем германского министерства образования по физике в Имперском совете по научным исследованиям. Эссау возглавлял Бюро стандартов этого министерства до января 1944 г., когда его заменил уполномоченный по ядерной физике Вальтер Герлах. Выдающийся немецкий специалист по циклотронам, работавший раньше с Лоуренсом, Вольфганг Гертнер также бывал у Жолио-Кюри. Среди прочих его посетителей были член Института кайзера Вильгельма Эрих Багге — специалист по разделению изотопов, и Вернер Маурер, экспериментатор-ядерщик.
Он соглашался на использование немцами циклотрона, утверждал Жолио-Кюри, только потому, что их исследования не имели военного значения. Они могли, конечно, ему обещать, что циклотрон не будет использоваться для оборонных исследований, однако никаких доказательств этому мы не имели. Наоборот, его последующее поведение поколебало нашу первоначальную уверенность в его искренности.
Боте, вероятно, был в какой-то степени старшим по отношению ко всем немецким ученым, посещавшим Париж. Он, вероятно, обращался с Жолио-Кюри довольно высокомерно, так как последний о нем отзывался особенно плохо. Жолио-Кюри между прочим выразил убеждение, что Боте знает многое о работах в США.
У нас были основания считать Жолио-Кюри достаточно компетентным, чтобы высказать такую оценку, так как нам было известно, что он поддерживал контакт с Халбаном и Коварски, связанными с Канадским советом по научным исследованиям по совместной с нами работе. Мы узнали, что Халбан писал своей матери в Швейцарию о том, что он в Канаде занимается тем же, чем занимался до войны. Эти сведения достигли Жолио-Кюри. По этим косвенным данным он мог составить достаточно полное представление о наших работах. Однако Жолио-Кюри всячески, хотя безуспешно, стремился оправдать свою осведомленность в этой области.
Беседы с ним укрепили нас в мнении, что немцы в создании атомного оружия продвинулись не так далеко, как мы вначале думали. Однако, поскольку Жолио-Кюри был очень уклончив в объяснениях своих отношений с другими лицами, мы не могли слишком доверять его заявлениям. Если верить ему, то его контакт с немецкими учеными был довольно слабым. Он говорил, что имеет лишь отдаленное представление о предпринятых немцами усилиях в области ядерного деления, и мы не имели оснований ему не верить.
Таким образом, «сыщики» из «Алсоса» опять не получили никакой подтверждающей информации о работах противника в области атомной энергии. В то же время было очевидно, что какая-то программа в этой области у немцев существовала, иначе им было бы ни к чему прибегать к использованию лаборатории Жолио-Кюри.
В середине сентября, когда Париж уже прочно находился в руках союзников, штаб миссии «Алсос» был переведен в Париж. К этому моменту американские третья и седьмая армии соединились, поэтому Средиземноморское отделение миссии стало возможным упразднить и усилить миссии во Франции и Нидерландах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96