Цветков выглядел непривычно озабоченным. Хотя обычно мало что можно было прочесть на его широком, грубоватом лице.
Откаленко нагнулся к Виталию и шепнул:
— Кузьмич-то наш, улавливаешь?
— А что такое? — тоже шепотом, не поворачивая головы, спросил Виталий.
Откаленко вздохнул и с сожалением сказал:
— Тундра ты, брат.
В комнату зашел Свиридов, кто-то освободил и подвинул ему стул. Цветков не поднял головы.
Откаленко покосился на Виталия и хитро подмигнул. Тот на всякий случай подмигнул в ответ: еще одной «тундры» зарабатывать не хотелось. Хотя намека он так и не понял.
Вскоре Цветков, опросив последнего из сотрудников, минуту сосредоточенно вглядывался в свои записи, и тут уже на его словно окаменевшем лице никто из присутствующих, даже самые проницательные, прочесть решительно ничего не смогли. Потом Цветков поднял голову и медленно произнес:
— Странное дело. Пожалуй, выявлять новых посетителей музея уже не стоит. Все почему-то замыкается на семье иностранного дипломата.
ГЛАВА 2.
ВИТАЛИЙ ЛОСЕВ УЗНАЕТ О КОСОМ
В первый день Лосеву так и не удалось поговорить со Светланой Гориной. Потом Виталий невылазно сидел в Центральной справочной, потом опять, потом целый день беседовал с посетителями музея. И только утром следующего дня, после памятного совещания у Цветкова, он, наконец, снова приехал в музей. Виталий весело поздоровался с девушкой в гардеробе, даже поболтал с ней, потом спросил, здесь ли Горина.
— Тут, тут. Знаете, в самой дальней комнатке. Она как раз сегодня дежурит.
Он прошел через анфиладу маленьких уютных, несмотря на свою «музейность», комнат. В последней из них перед низенькой дверью, в той самой комнате, где стоял письменный стол, он невольно поправил галстук, чуть откашлялся и тут увидел сидевшую на стуле Антонину Степановну. Она приветливо улыбнулась ему, и на полном, минуту назад чуть сонном ее лице появилось какое-то смешанное выражение беспокойства и расположения. Она вдруг сочувственно спросила:
— Ты что, милый, вроде не в себе?
Это было так неожиданно, что Виталий невпопад ответил:
— Нет. Мне просто вот сюда надо.
— Ну, да, конечно, — кивнула головой Антонина Степановна. — Дело ваше такое. Светочка будет рада. Она уже про вас спрашивала.
— Про меня?..
— А как же! Волнениев-то у нас тут сколько!
Совладав с собой, он уже спокойно и весело ответил:
— У нас все равно больше, Антонина Степановна. Да ничего, не жалуемся.
— У вас уж работа, — вздохнула она. — Молоденькие такие, а покою нет.
Виталий постучал и, услышав «войдите», толкнул маленькую дверь.
За столиком, который едва помещался в тесной комнатке, сидела Светлана. На ней был тот же строгий темный костюм. Но на этом сходство с тем образом, который нарисовал себе Виталий, решительно кончалось. Собственно, то был скорее не образ, а лишь некое теплое ощущение внезапной радости от мимолетной встречи. Сейчас перед Виталием была эта девушка, и все в ней восхитило его: и живой взгляд огромных карих глаз, и легкий пушок на щеке, и копна золотистых вьющихся волос, и даже прозрачная слезинка-сережка в маленьком розовом ухе.
— Я к вам, — сказал Виталий. — Здравствуйте. — И с излишней даже официальностью представился: — Лейтенант Лосев, из угрозыска.
— Здравствуйте. — Светлана чуть смущенно улыбнулась. — Садитесь.
Она указала на стул, втиснутый между столом и стенкой.
— Вот, решил поговорить с вами.
Виталий хотел сказать «познакомиться», но это показалось ему вдруг неудобным.
— Да, да. Конечно, — кивнула Светлана. — А о чем?
Ее смущенный вид неожиданно помог Виталию собраться с мыслями.
— Вы должны рассказать мне все, что думаете по поводу этой истории.
— Постараюсь. Думаем мы об этом, конечно, много. Вот только с чего начать…
— Начните с конца. Как узнали о краже, как поступили.
— А мы сначала даже не подумали, что это кража…
Завязался разговор. И у Виталия мелькнуло вдруг странное ощущение, будто разговоров два и идут они сразу, одновременно. В одном Виталий узнавал от девушки какие-то факты по интересующему его делу, но одновременно те же самые слова раскрывали Виталию его собеседницу, ее живой ум, ее усмешку, ее взгляды, и он мысленно говорил себе: «Умница, как она это поняла?», или: «Так вот что ей нравится… вот что она не любит…»
Светлана вдруг всплеснула руками и воскликнула:
— Ой, да я же вам хотела совсем другое рассказать! Мы все думали, думали, кто мог это сделать. И знаете, мы вспомнили вот что. В тот день к нам в музей приходил один очень подозрительный парень. Вообще к нам такие не ходят.
— Кто ж он такой?
— Не знаю.
— А в книгу вашу он записался?
— В том-то и дело, что нет. Хотя Надя его просила.
— Гм… Просила, говорите?.. — Виталий секунду помедлил. — Давайте-ка поговорим с вашей Надей, а?
— Давайте! — загораясь, согласилась Светлана. — Я ее сейчас позову.
Худенькая девушка из гардероба на вопрос Виталия с возмущением ответила:
— Он мне сказал: «Пора, малявка, знать, что своих сюда не записывают. А я тут почти родственник». Нахал жуткий!
Виталий и Светлана с улыбкой переглянулись, потом Виталий спросил:
— Интересно, зачем он пришел? Ведь не Достоевским же он интересуется!
— Он Людой интересуется, — язвительно сказала Надя.
Светлана пояснила:
— Это дочка Антонины Степановны.
— Дочка Антонины Степановны?.. — медленно повторил Виталий. — Неужели… Черт возьми! Ну, конечно! Ее фамилия тоже Данилова!
— Вполне естественно, — улыбнулась Светлана.
— Вы, Светлана, не улыбайтесь. Все действительно вполне естественно. Они ведь все живут недалеко. Парня этого зовут Васькой. И Люда мне говорила…
— Люда вам говорила?! — с изумлением спросила Светлана. — Так вы ее знаете?
Виталий понял, что сболтнул лишнее. Он небрежно пожал плечами.
— Она знакома с одним моим приятелем.
Спустя некоторое время, уже по дороге из музея, Виталий с радостью и гордостью думал: «Васька Резаный — это версия! Уж он просто так в музей не придет. По этой версии только поработать. Это вам, товарищ Цветков, не семейство дипломата, как ни странно, все замкнулось на них», — заключил он, вспомнив вчерашнее совещание у Цветкова.
Виталий бурей ворвался в кабинет Цветкова. Тот лишь взглянул на него, оторвавшись от какой-то бумаги, и, не дав Виталию раскрыть рот, приказал:
— Позови сначала Откаленко.
Через полчаса решение было принято. Васькой надлежало заняться вплотную. И заняться в основном предстояло Виталию.
Придя к себе в комнату, Виталий плотнее уселся за стол, достал тощую папку и, опершись на нее локтями, принялся обдумывать создавшуюся ситуацию. Итак, Васька… В первую очередь и только Васька… Что же знал об этом парне Виталий?
Знал, прямо скажем, не мало. Прежде всего семья. Отец, мать… Отец — шофер, знающий, уважаемый, непьющий. На работе — самые лучшие отзывы, по дому — тоже. Мать — чертежница, в проектной организации, тихая, скромная женщина. Словом, семья рабочая, трудовая. С этой стороны плохого влияния быть не может.
Ну, а что известно о самом Ваське? Да в общем все самое главное. Виталий, не раскрывая папки, вспоминал, что там имелось о Ваське. Его порезали в драке. С тех пор и кличка пошла — Резаный. Парень отчаянный, упрямый, волевой. Он сколотил компанию и жестоко отомстил обидчикам. В ход тогда опять пошли ножи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61