А Манфред Штерн был не только опытным военным специалистом, но еще и хорошо знал стратегию и тактику немецких генералов. Кроме того, он свободно владел русским, немецким, французским, испанским и другими языками, имел большой опыт революционной и конспиративной работы.
После переезда ЦК КПК в советский район, Манфред Штерн остался в Шанхае, откуда информировал ЦК о военных приготовлениях и планах гоминдановских войск, давал рекомендации. В советский район он отправил своего помощника Отто Брауна, работавшего в Китае под именем Ли Дэ. Браун участвовал в разработке оперативных планов Красной Армии, а Штерн разрабатывал стратегические планы, в соответствии с указаниями Коминтерна. Кроме того, он занимался и «политикой» — добивался создания единого национального антияпонского фронта. Он встречался со многими известными демократическими деятелями, в том числе и с вдовой Сунь Ятсена Сун Цин-лин.
В Шанхае Манфред Штерн находился до 1934 года. Дольше оставаться там было нельзя, коммунистическое подполье потерпело ряд серьезных провалов, а за «Фредом» и полиция международного сеттльмента, и агенты гоминьдана охотились особо. Его отозвали в Москву, где он продолжал заниматься китайскими делами в восточном секретариате ИККИ, пока не был командирован в Испанию. Но ещё раньше 10 марта 1936 года Стерн Манфред Сальманович уволен из РККА (Приказ НКО СССР по личному составу № 00265).
В Мадриде, куда он прибыл в сентябре 1936-го, его знали как генерала Клебера (кстати, свой испанский псевдоним он выбрал в честь Жана Батиста Клебера, который руководил подавлением мятежа в Вандее во время Французской революции). Сначала он занимался организационной военной работой в ЦК КПИ и пятом полку, а в ноябре 1936 — декабре 1937 года командовал 11-й Интербригадой, самой первой из тех, что были сформированы в испании. Был военным советником ЦК КПИ в Валенсии, выполнял отдельные распоряжения ЦК. Командовал 12-й Интербригадой и 45-й дивизией.
Его называли «спасителем Мадрида» (он защищал его в ноябре 1936 — феврале 1937), и не без оснований. Вот что говорил другой герой испанской войны «генерал Лукач» (Матэ Залка): «… Не совсем зря его еще недавно „спасителем Мадрида“ величали, пусть даже так ни про кого говорить нельзя… Однако, Клебер, как ни крути, а больше любого другого в часы пик сделал, и с ним отвратительно поступили — неблагодарно и неблагородно». Тем не менее, из-за интриг Манфред Штерн вынужден был в октябре 1937 года покинуть Испанию.
Китайский революционер Го Шаотан в своих мемуарах дает описание внешности Штерна: «Даже по прошествии стольких лет передо мной встает яркий образ М. Штерна: высокий, красивый мужчина богатырского сложения. Он казался не по возрасту серьезным, несколько угрюмым, даже суровым. Но в действительности это был добродушный, жизнерадостный и душевный человек. Он был замечательным собеседником и чутким товарищем, много знавшим и много видевшим. Ему были свойственны исключительное трудолюбие и работоспособность. Внешне этот элегантный представительный мужчина походил скорее на ученого, литератора или дипломата, трудно было представить, что это легендарный храбрый военачальник» (Го Шаотан (А. Г. Крымов). Историко-мемуарные записки китайского революционера. М., 1990. С.318.).
В СССР Манфред Штерн вернулся в самый разгар репрессий, работал референтом в секретариате ИККИ, был политическим помощником О. В. Куусинена. В 1938 году арестовали и 14 мая 1939 года осудили на 10 лет ИТЛ — исправительно-трудовых лагерей, и отправили на Крайний Север. В заключении, где его назвали Александром Фёдоровичем, он прокладывал железную дорогу от Котласа до Печоры, опять валил лес, добывал уголь в Воркуте, был лекпомом. Во время Великой Отечественной войны неоднократно обращался к лагерному начальству с просьбой отправить его на фронт, но каждый раз получал отказ. По отбытии первого срока, работал фельдшером в больнице, однако, через несколько месяцев вновь осужден по обвинению в антисоветской деятельности. После этого сидел в Инте в спецлагере Минеральный, в Озерлаге работал на трассе Тайшет — Братск и на лесоповале. Умер Манфред Штерн 18 февраля 1954 года в лагере на станции Сосновка.
АРНОЛЬД ШНЕЭ — ЛЕГЕНДАРНЫЙ «КРАСНЫЙ СОЛИСТ»
О знаменитой сети резидентур советской разведки, которая действовавла в Западной Европе в годы Второй мировой войны и получила в германских спецслужбах название «Красная капелла», написано множество статей и книг, а также снято несколько кинофильмов. Казалось бы, в этой истории не должно оставаться белых пятен. Однако до сих пор о многих участниках тех событий практически ничего не известно. Об одном из таких разведчиков, Арнольде Шнеэ, и пойдет речь. Более всего он известен под псевдонимами Генри (Анри) Робинсон, «Гарри», но использовал также имена: Анри Бауманн, Альберт Бухер, Гарри Леон, Джиакомо, Люсьен, Андрэ и другие.
Арнольд Шнеэ, бельгийский еврей, родился 6 мая 1897 года в Брюсселе. Позднее он переехал во Францию, получил французское гражданство и в 1920 году вступил во французскую компартию, а позднее и в компартию Германии. Высшее образование он получил в Цюрихском университете, где изучал юриспруденцию. Всесторонне образованный человек, Шнеэ свободно владел английским, немецким, итальянским, французским и русским языками, что очень помогало ему в дальнейшей работе. В 20-е годы он познакомился с немецкой коммунисткой Кларой Шаббель, которая вскоре стала его женой. Впрочем, поскольку она постоянно жила в основном в Берлине, а он разъезжал по всей Европе, то виделись они, несмотря на рождение сына Лео, довольно редко.
С 1921 года он работал в Москве в КИМе, вел подпольную антивоенную работу против оккупации немецкой Рурской области французской армией, за что суд Франции приговорил его заочно к 10 годам тюрьмы. И вновь Арнольд — «Гарри» появляется в Москве, занимается конспиративной работой в Испанской комиссии Секретариата и в Орготделе ИККИ (1924-1928 гг.). Выполняя задания Коминтерна, он неоднократно выезжает в Германию, Францию и другие страны. Работал он и в «М-аппарате» — военной организации КПГ, в результате чего с 1930 года его фамилия фигурирует в немецком «Бюллетене розысков». В 1924 году судьба (или ИККИ) привела в Москву его жену, которую в Советском Союзе называли Кларой Людвиговной. Она работала стенографисткой в Разведупре Штаба РККА (1924-1925 гг.) и в Коминтерне (1925-1926 гг.).
Помогать советской военной разведке Шнеэ начал ещё в 1923-1924 годах, когда работал по линии Коминтерна в Германии. Спустя три года он возобновил контакты с ней. Подобное совмещение обязанностей не было исключительным явлением в 20-е годы. Такое случалось сплошь и рядом. Да и обе разведки РУ и ИНО по ряду направлений объединили свою работу в первой половине 20-х. Тогда Шнеэ и обзавелся новыми документами — на имя Анри Робинсона (английский вариант этого имени — Генри Робинсон). Под ним он и войдёт в историю.
Сотрудником советской военной разведки Робинсон стал в 1933 году когда, по указанию Берзина, его завербовал «Оскар», резидент Разведупра в Германии Оскар Ансович Стигга, впоследствии руководитель военно-технической разведки. Робинсона собирались использовать во Франции, Англии и Германии, где его жена работала в это время в советском торгпредстве в Берлине, а потом многие годы была разведчицей и хозяйкой явочной квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114