https://www.dushevoi.ru/products/aksessuary/dlya-dushevyh-kabin/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

У Палмера во рту все еще торчала сигарета. Когда комендант закричал, Пал-мер вынул сигарету и выпустил клуб дыма ему прямо в лицо. Потом он повернулся к Бадеру и сказал подчеркнуто спокойно:
«Ты знаешь, я совершенно не представляю, что он тут говорит».
Бадер начал хихикать, и комендант покраснел. Он завопил еще громче. Когда он наконец остановился, чтобы перевести дыхание, вперед вышел переводчик и коротко сообщил:
«Комендант говорит, что вы оба опозорили офицерскую честь, переодевшись в солдатские мундиры. Вы причинили ему серьезные неприятности».
Бадер ответил:
«Ладно. Скажите коменданту, что это моя работа — причинять ему неприятности».
Переводчик оказался достаточно бестактен и перевел этот ответ. Комендант покраснел, как свекла, и разразился новой тирадой. Англичане даже испугались, что его сейчас хватит апоплексический удар. Он потрясал кулаками и вопил: «Arrestzellen! Arrestzellen!» Потом он повернулся и убежал.
Это было одно из знакомых Бадеру немецких слов, которое означало арестантскую камеру.
Вскоре они очутились в знакомой обстановке. Офицер толкнул дверь камеры, и Бадер с неудовольствием заглянул внутрь. Тут его осенила новая идея. Он сказал:
«Минутку. Я не намерен сидеть здесь. Это обычная солдатская камера. Неуважительно сажать туда офицера».
Немецкий офицер службы безопасности вежливо ответил:
«Мы обычно не иметь офицер пленник в Ламсдорфе. Потому мы не иметь офицерский камера».
Бадер пожал плечами.
«Ничем не могу помочь. Если уж я должен сесть, так пусть это будет офицерская камера. Мое достоинство и без того уже достаточно пострадало».
Немец устало произнес:
«Послушайте, подполковник. Мы уже иметь с вами многий хлопот. Мы и комендант. Он хотеть отобрать ваш ноги, но я сказать им, ипd он немного остыть. Если будет новый хлопот, он будет отбирать ваши ноги».
«Я не могу вам помочь. И к тому же, я требую мягкую кровать, а не дощатые нары».
«Пожалуйста, войдите, подполковник. Мы будет заниматься этот завтра».
«Нет, не войду. Мне нужна пружинная кровать, мне нужен стол, мне нужны нормальная еда и мягкое кресло. Если уж на то пошло, я хочу знать, к чему меня приговорили. Я понятия об этом не имею, и это неправильно. Я требую, чтобы мне сообщили, сколько я здесь просижу».
Немец каким-то чудом сохранил самообладание, поднял глаза горе и тихо пробормотал: «Mein Gott!» Потом он сказал:
«Ждать здесь, подполковник. Я пойду и найду не комендант, ради вас же, а его заместитель».
Он вышел, и Бадер с Палмером остались под охраной караульных. Вскоре пришел щеголеватый краснолицый майор и сообщил с предельной вежливостью:
«Мне очень жаль, подполковник, но я обещаю, что мы все сделаем. Вы получите мягкую кровать, кресло и стол, нормальную еду, книгу и даже слугу. Я пришлю вам вестового. А завтра утром вам огласят приговор. Ну, как?»
Бадер кротко ответил:
«Ладно. Я посижу в коридоре, подожду, пока все это будет».
Вскоре немцы принесли пружинные матрасы, стол и кресло. Когда Бадер вошел, дверь с лязгом закрылась.
Но вскоре послышался страшный грохот, и Бадер крикнул:
«Войдите!»
Он услышал, как громыхнули засовы, и в двери, заполнив весь проем, появилась могучая фигура в английском мундире. Молодой розовощекий человек в очках произнес с сильным шотландским акцентом:
«Добрый день, сэр. Меня зовут Росс. Меня прислали ухаживать за вами. Я принес вам немного чая».
В руке у него была огромная кружка. Бадер почувствовал, что часть его раздражения улетучилась. Он был вынужден признать, что среди немцев есть исключительно терпеливые люди, к тому же не лишенные чувства юмора.
Утром его вместе с Палмером отвели к коменданту, который холодно и вежливо зачитал приговор. 10 дней карцера каждому. Бадер снова попытался завести речь о том, что непорядочно сажать офицера в солдатскую камеру, но комендант оборвал его. Он не даст им требуемых камер, пусть довольствуются тем, что имеется. Он надеется (сардоническая ухмылка), что им будет достаточно удобно.
Дни в карцере казались ужасными. Воспоминания о Битве за Англию и старых разочарованиях снова начали бурлить в нем, снова вернулось озлобление. Единственным светлым пятном был Росс. Его исполнительность и верность, исправно доставляемые чай и сплетни несколько скрашивали одиночество.
На девятый день дверь камеры отворилась, и появился комендант. Бадер поднялся с нар, и они вежливо откозыряли друг другу. Комендант сказал:
«У меня для вас хорошие новости, подполковник. Завтра вы отправляетесь в офицерский лагерь».
Бадер заинтересовался.
«О, куда же именно, repp оберет?»
«Офицерский лагерь IVC в Кольдице».
Бадер о нем знал.
«Значит, теперь Straflagefl» .
Комендант выглядел потрясенным.
«Nein, nein, Herr Oberstleutenant, das Sonderlager» .
Бадер засмеялся, глядя на него, рассмеялся и комендант. Оба хорошо знали, что замок Кольдиц использовался как тюрьма для малолетних преступников. Считалось, что оттуда нельзя бежать. Комендант вышел, и Бадер прекратил смеяться.
На следующий день он предпринял последнюю попытку отсрочить неизбежное, потребовав в качестве сопровождения офицера равного с ним звания. Однако комендант коротко ответил, что такой офицер в наличии лишь один, и это он сам. А ему совсем не требуется ехать в Кольдиц. Вместе с Бадером в поезд сел пожилой капитан, который всю дорогу молчал, изредка ковыряя пальцем в зубах. Там оказался и Росс. Когда Бадер сказал, что его отправили в Кольдиц, Росс сообщил, что и его тоже. Он заметил, что будет неплохо сменить обстановку. Бадер ответил:
«Нет, Росс, ты не прав. Это тюремный лагерь».
Росс начал спорить, и спорил очень долго. Впрочем, путешествие оказалось длинным, и времени хватило. Капитан, казалось, будет ковырять в зубах бесконечно. Когда они прибыли в Кольдиц, уже стемнело, и на станции были погашены все огни. Когда они с трудом выбрались на дорогу, Бадер впервые получил представление о том, что его ожидает. Крепость возвышалась над деревней, словно паря в ночном небе. Она напоминала сказочный замок. Они шли по мощеной дороге, которая вскоре начала подниматься в гору так круто, что Росс подал Бадеру руку, чтобы помочь. Когда они подошли к высокой стене, Бадер был совершенно измучен. Сложенная из камней стена чуть поблескивала в свете тусклых фонарей. По подвесному мосту они пересекли глубокий ров и оказались под каменной аркой, где было темно, как в погребе. Тяжелые ворота с лязгом закрылись позади Бадера, и у него по спине пробежал холодный ветерок. Караульные, грохоча сапогами по каменным плитам, провели их через дворик, потом по низкому туннелю во внутренний дворик, окруженный высокими стенами. Немец толкнул дверь, которая медленно открылась, и Бадер увидел тесный каменный мешок. Он подумал:
«О боже, и тут придется жить? Это тюремный лагерь?»
Глава 27
Когда часовой втолкнул его внутрь, кто-то вскрикнул:
«Дуглас! Так это ты!»
Он круто повернулся. На ступеньках стоял Джеффри Стефенсон в старом свитере и армейских брюках. Увидеть его было очень приятно. Он выглядел все так же, хотя несколько менее щеголевато.
«Слышал, что тебя сбили. Ждал, что появишься. Как будешь вести себя, догадался».
Они пожали друг другу руки, обнялись и начали разговор. Когда немец попытался оттащить Бадера, чтобы отвести в камеру, тот спросил:
«Именно так вы здесь и живете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
 https://sdvk.ru/dushevie_poddony/80x80/glubokij/ 

 линьяно керама марацци