Во время похорон Ленина Сталин уже выступал в роли преемника вождя. Однозначной заявкой на это явилось его выступление, посвященное памяти Ленина, на II Всесоюзном съезде Советов. Сталин, произнося священную клятву, прощался от имени партии, рабочего класса с Лениным, не оставляя ни у кого сомнения в том, что сейчас Ленин и партия равнозначны Сталину. Между прочим, эту клятву многие трактовали по-разному, но ни тогда, ни позже ей не придавали теоретического значения. Речь Сталина была составлена чрезвычайно эффектно, из нее явствовало, что для Сталина партия представляет какую-то военную организацию. Первая часть клятвы Сталина звучала так: «Товарищи! Мы, коммунисты, — люди особого склада. Мы скроены из особого материала. Мы — те, которые составляем армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина. Нет ничего выше, как честь принадлежать к этой армии. Нет ничего выше, как звание члена партии, основателем и руководителем которой является товарищ Ленин. Не всякому дано быть членом такой партии. Не всякому дано выдержать невзгоды и бури, связанные с членством в такой партии. Сыны рабочего класса, сыны нужды и борьбы, сыны неимоверных лишений и героических усилий — вот кто, прежде всего, должны быть членами такой партии. Вот почему партия ленинцев, партия коммунистов, называется вместе с тем партией рабочего класса.
Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь!»
Это жесткое по своему характеру послание в значительной степени было адресовано оппозиции. Но кто понял это? Кто понял, что надо готовиться к введению военной системы в партии, когда формально предметом дискуссии и главной ставкой в ней был вопрос расширения внутрипартийной демократии. Несомненно, только немногие могли догадываться о том, что в действительности задумал Сталин.
Сталин сделал все для того, чтобы верные ему партийные работники попали на важные должности в аппарате вместо старых большевиков-интеллигентов. Когда после смерти Ленина встал вопрос о назначении председателя Совета Народных Комиссаров, Сталин поддержал кандидатуру Рыкова, хотя во время болезни Ленина его общим заместителем был Каменев, который выполнял значительную часть работы. Но Сталин считал — нерусский не может быть преемником Ленина во главе правительства России, хотя сам Сталин был представителем малой нации, подвергавшейся угнетению в царской России. В ходе обсуждения этого вопроса Сталин сказал о том, что необходимо принять во внимание мужицкий характер России. Таким образом, в борьбе с оппозицией проявилась очень своеобразная точка зрения. Ранее подобные явления были чужды партии большевиков. В пользу Сталина не только изменился персональный состав власти, не только усилилась бюрократическая диктатура внутри партии, не только начал увеличивать свою власть Секретариат, но и в повседневной партийной жизни стали происходить вещи ранее совершенно невозможные.
Следует сказать и об оживлении антисемитизма, который вырастал на почве бюрократии и питательной средой для которого была торгово-хозяйственная конкуренция в рамках нэпа, не говоря уже о пережитках прошлого. Сталин сознательно использовал это явление в борьбе против оппозиции. Позднее Троцкий об этом мрачном явлении писал следующее: «Между 1923 — 1926 годами, когда Сталин вместе с Зиновьевым и Каменевым был членом „тройки“, еще очень осторожно и скрытно началась игра на струнах антисемитизма. Тщательно подготовленные ораторы (а Сталин и тогда работал против своих соратников) подчеркивали, что сторонники Троцкого являются мелкой буржуазией из местечковых городков, не называя их происхождение. В действительности же ни одно слово из этого не было правдой. Процент еврейской интеллигенции в рядах оппозиции был нисколько не больше, чем в партии или в государственном аппарате. Достаточно назвать руководителей оппозиции 1923 — 1925 годов: И. Н. Смирнов, Серебряков, Пятаков, Преображенский, Крестинский, Раковский, Муралов, Белобородов, Мрачковский, В. Яковлев, Сапронов, В. М. Смирнов, Ищенко — все они были по рождению русскими. Радек в то время относился к числу симпатизирующих. Но точно так же как на судебных процессах против растратчиков и воров, позднее, когда бюрократический аппарат изгонял оппозицию из партии, на первом месте сознательно назывались имена таких евреев, которые в общем-то играли второстепенную, отнюдь не главную роль.
После того как Зиновьев и Каменев присоединились к оппозиции, обстановка резко ухудшилась. Этот повод можно было отлично использовать для того, чтобы сказать рабочим: «Во главе оппозиции стоят три недовольных еврея-интеллигента»… Вещи были настолько искажены, что Сталин вынужден был в печати дать разъяснение, что ныне мы, дескать, сражаемся с Троцким, Зиновьевым и Каменевым не потому, что они евреи, а потому, что они принадлежат к оппозиции».
Сталин объявил отступление, почувствовав, что дискуссия переходит такие границы, которые могут нарушить легитимацию самой партии. Хотя позднее во время больших процессов в рамках антитроцкистской пропаганды допускался антисемитизм, Сталин перед широкой общественностью представлял себя защитником евреев. В 30-е годы он очень заботился об этом. 12 января 1931 года он сделал заявление Еврейскому телеграфному агентству из Америки, ответив на поставленные вопросы. Он однозначно подчеркнул, что в Советском Союзе активным антисемитам выносят смертный приговор. Здесь интересен не характер этого заявления или даже не сам факт его, а то, что это заявление сначала было опубликовано в международной печати, а затем в «Правде» 30 ноября 1936 года.
Весной 1926 года Каменев, Зиновьев и Троцкий выработали единую общую платформу, противопоставив ее большинству партии. Принципы их союза были разработаны к началу апреля. Несколько дней потребовалось для того, чтобы склонить на свою сторону небольшие оппозиционные группировки. Новый блок выступил единым фронтом на Пленуме ЦК 6 — 9 апреля. Он требовал принятия программы форсированной индустриализации страны. В подобном духе лидеры блока выступали и позднее, на июльском Пленуме ЦК. На эти требования, внешне носившие теоретический характер, руководство партии ответило административными мерами. Одного из сторонников оппозиции, Лашевича, вывели из ЦК ВКП(б) и из Реввоенсовета Республики, а Зиновьева вывели из состава Политбюро: Тогда же в состав высшего партийного органа в качестве кандидатов были введены пять ближайших сторонников Сталина. Осенью руководители оппозиции предприняли попытку взять под свой контроль отдельные первичные парторганизаций партии. На партийных собраниях они выступали с разъяснениями своих политических целей. Однако октябрьский Пленум ЦК принес им новое поражение. Каменев был исключен из кандидатов в члены Политбюро, Зиновьев изгнан из руководства Коминтерна, а Троцкий выведен из состава Политбюро. Оппозиция понесла окончательное политическое поражение в декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б). На основе резолюции съезда, принятой 18 Декабря, из партии было исключено около ста активных оппозиционеров. Согласно официальному разъяснению, группа Троцкого представляла собой «мелкобуржуазный уклон», а «объединенная» оппозиция — «социал-демократический уклон».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам держать высоко и хранить в чистоте великое звание члена партии. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы с честью выполним эту твою заповедь!»
Это жесткое по своему характеру послание в значительной степени было адресовано оппозиции. Но кто понял это? Кто понял, что надо готовиться к введению военной системы в партии, когда формально предметом дискуссии и главной ставкой в ней был вопрос расширения внутрипартийной демократии. Несомненно, только немногие могли догадываться о том, что в действительности задумал Сталин.
Сталин сделал все для того, чтобы верные ему партийные работники попали на важные должности в аппарате вместо старых большевиков-интеллигентов. Когда после смерти Ленина встал вопрос о назначении председателя Совета Народных Комиссаров, Сталин поддержал кандидатуру Рыкова, хотя во время болезни Ленина его общим заместителем был Каменев, который выполнял значительную часть работы. Но Сталин считал — нерусский не может быть преемником Ленина во главе правительства России, хотя сам Сталин был представителем малой нации, подвергавшейся угнетению в царской России. В ходе обсуждения этого вопроса Сталин сказал о том, что необходимо принять во внимание мужицкий характер России. Таким образом, в борьбе с оппозицией проявилась очень своеобразная точка зрения. Ранее подобные явления были чужды партии большевиков. В пользу Сталина не только изменился персональный состав власти, не только усилилась бюрократическая диктатура внутри партии, не только начал увеличивать свою власть Секретариат, но и в повседневной партийной жизни стали происходить вещи ранее совершенно невозможные.
Следует сказать и об оживлении антисемитизма, который вырастал на почве бюрократии и питательной средой для которого была торгово-хозяйственная конкуренция в рамках нэпа, не говоря уже о пережитках прошлого. Сталин сознательно использовал это явление в борьбе против оппозиции. Позднее Троцкий об этом мрачном явлении писал следующее: «Между 1923 — 1926 годами, когда Сталин вместе с Зиновьевым и Каменевым был членом „тройки“, еще очень осторожно и скрытно началась игра на струнах антисемитизма. Тщательно подготовленные ораторы (а Сталин и тогда работал против своих соратников) подчеркивали, что сторонники Троцкого являются мелкой буржуазией из местечковых городков, не называя их происхождение. В действительности же ни одно слово из этого не было правдой. Процент еврейской интеллигенции в рядах оппозиции был нисколько не больше, чем в партии или в государственном аппарате. Достаточно назвать руководителей оппозиции 1923 — 1925 годов: И. Н. Смирнов, Серебряков, Пятаков, Преображенский, Крестинский, Раковский, Муралов, Белобородов, Мрачковский, В. Яковлев, Сапронов, В. М. Смирнов, Ищенко — все они были по рождению русскими. Радек в то время относился к числу симпатизирующих. Но точно так же как на судебных процессах против растратчиков и воров, позднее, когда бюрократический аппарат изгонял оппозицию из партии, на первом месте сознательно назывались имена таких евреев, которые в общем-то играли второстепенную, отнюдь не главную роль.
После того как Зиновьев и Каменев присоединились к оппозиции, обстановка резко ухудшилась. Этот повод можно было отлично использовать для того, чтобы сказать рабочим: «Во главе оппозиции стоят три недовольных еврея-интеллигента»… Вещи были настолько искажены, что Сталин вынужден был в печати дать разъяснение, что ныне мы, дескать, сражаемся с Троцким, Зиновьевым и Каменевым не потому, что они евреи, а потому, что они принадлежат к оппозиции».
Сталин объявил отступление, почувствовав, что дискуссия переходит такие границы, которые могут нарушить легитимацию самой партии. Хотя позднее во время больших процессов в рамках антитроцкистской пропаганды допускался антисемитизм, Сталин перед широкой общественностью представлял себя защитником евреев. В 30-е годы он очень заботился об этом. 12 января 1931 года он сделал заявление Еврейскому телеграфному агентству из Америки, ответив на поставленные вопросы. Он однозначно подчеркнул, что в Советском Союзе активным антисемитам выносят смертный приговор. Здесь интересен не характер этого заявления или даже не сам факт его, а то, что это заявление сначала было опубликовано в международной печати, а затем в «Правде» 30 ноября 1936 года.
Весной 1926 года Каменев, Зиновьев и Троцкий выработали единую общую платформу, противопоставив ее большинству партии. Принципы их союза были разработаны к началу апреля. Несколько дней потребовалось для того, чтобы склонить на свою сторону небольшие оппозиционные группировки. Новый блок выступил единым фронтом на Пленуме ЦК 6 — 9 апреля. Он требовал принятия программы форсированной индустриализации страны. В подобном духе лидеры блока выступали и позднее, на июльском Пленуме ЦК. На эти требования, внешне носившие теоретический характер, руководство партии ответило административными мерами. Одного из сторонников оппозиции, Лашевича, вывели из ЦК ВКП(б) и из Реввоенсовета Республики, а Зиновьева вывели из состава Политбюро: Тогда же в состав высшего партийного органа в качестве кандидатов были введены пять ближайших сторонников Сталина. Осенью руководители оппозиции предприняли попытку взять под свой контроль отдельные первичные парторганизаций партии. На партийных собраниях они выступали с разъяснениями своих политических целей. Однако октябрьский Пленум ЦК принес им новое поражение. Каменев был исключен из кандидатов в члены Политбюро, Зиновьев изгнан из руководства Коминтерна, а Троцкий выведен из состава Политбюро. Оппозиция понесла окончательное политическое поражение в декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б). На основе резолюции съезда, принятой 18 Декабря, из партии было исключено около ста активных оппозиционеров. Согласно официальному разъяснению, группа Троцкого представляла собой «мелкобуржуазный уклон», а «объединенная» оппозиция — «социал-демократический уклон».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87