Местные газеты и журналы стали печатать его стихи. О Есенине заговорили. Блок, не имея возможности встретиться с ним второй раз, написал ему весьма поощрительное письмо.
20 мая 1915 года он предстал перед врачебной комиссией воинского присутствия в Рязани. Сперва было хотели признать его годным, но врач-окулист обнаружил у него дефекты зрения, и Есенину дали отсрочку.
Все лето поэт провел в деревне, интенсивно работал — сочинял стихи и прозу.
Впервые собрал и отправил в Питер все написанные им стихи. Название этого сборника — “Радуница”.
В Петрограде Есенин жил впроголодь, бедствовал, не имел постоянного пристанища. 21 декабря 1915 года он обратился в Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым.
— В то время я голодал, как может быть никогда, мне приходилось питаться на 3-2 копейки.
В первых числах февраля 1916 года вышла из печати “Радуница”. Для Есенина, с таким трудом пробивавшегося в литературу, это был великий праздник. Получив авторские экземпляры, он принялся перелистывать и перечитывать свою книгу. Из пятидесяти принесенных от издателя экземпляров он половину тут же разослал друзьям и знакомым, остальные раздавал в последующие дни.
Двадцать пятого марта 1916 года Есенин снова был вызван в воинское присутствие — на сей раз в Петрограде. К тому времени нормы медицинских требований к призываемым снизились — людские резервы в стране таяли: их поглощала война. Есенина признали годным к военной службе и зачислили в запасной батальон. Из состава этого батальона формировались маршевые команды, отправляемые на фронт. Но Есенин на фронт не попал — он был отозван из батальона по ходатайству полковника Д.Н. Ломана, добившегося через Мобилизационный отдел Генерального штаба прикомандирования поэта к Царскосельскому военно-санитарному поезду.
Поскольку Есенина предназначали для службы в качестве санитара, его направили в Петроградский резерв военных санитаров, а оттуда, одиннадцать дней спустя, в Царское Село. К месту службы он прибыл 20 апреля и там был заново обмундирован: ему выдали фуражку с красным крестиком и овальной кокардой, полевые погоны с ефрейторской нашивкой; на погонах был вышит вензель, обозначавший Царскосельский военно-санитарный поезд № 143 имени императрицы Александры Федоровны.
Пока что время, свободное от службы, Есенин использовал для творческой работы. Даже в казарме он часто уединялся, садился возле окна, сочинял стихи. За время военной службы он написал около двадцати стихотворений, подготовил к печати второй сборник стихов, опубликовал ряд произведений в сборниках и журналах.
Творческую работу Есенину облегчил длительный отпуск по болезни: в июне 1916 года он перенес операцию аппендицита, после чего ему удалось съездить в Константиново.
— Худой, остриженный наголо, приехал он на побывку, — рассказывает сестра поэта Екатерина.
— Какая тишина здесь, — говорил Сергей, стоя у окна на улицу и любуясь тихой зарей.
Есенину пришлось однажды читать стихи в присутствии царских дочерей, а в другой раз — в присутствии императрицы.
Есенина 17 марта отослали в распоряжение Воинской комиссии при Государственной думе для зачисления в школу прапорщиков. Однако служить Временному правительству у поэта не было ни малейшего желания.
— В революцию, — писал он в автобиографии, — покинул самовольно армию Керенского.
Революция открыла Есенину путь к массовому читателю. Никогда ранее он не имел такого широкого контакта с читательской аудиторией, какой установился в послеоктябрьские дни.
Дорогу к широкому читателю прокладывала Есенину и массовая печать, в которой все чаще появлялись его стихи.
На протяжении 1917 года Есенин встречался со многими писателями, художниками, артистами. Среди них — А. Толстой, А. Блок, И. Эренбург, С. Коненков, О. Форш, А. Чапыгин, А. Белый. И все, с кем соприкасается в это время поэт, отмечают в нем большую перемену. Еще весной — в конце марта — он, по описанию Н.В. Крандиевской, жены А.Н. Толстого, был “похож на подростка, скромно покашливал. В голубой косоворотке, миловидный; льняные волосы, уложенные бабочкой на лбу”
А вот каким видит его П. Орешин в октябрьские дни:
— От всей его стройной фигуры веяло уверенностью и физической силой, а по его лицу нежно светилась его розовая молодость.
Чуть позднее — в ноябре — его встречает в своей мастерской скульптор С. Коненков:
— Голубые глаза, волосы цвета спелой ржи, стройный, легкая походка и живой вид.
В Москве Есенин сблизился с группой пролетарских поэтов и поселился в здании Московского Пролеткульта, бывшем особняке фабриканта Морозова.
В 1918 году он подготовил к печати второй, третий и четвертый сборники своих поэтических произведений “Голубень”, “Преображение” и “Сельский часослов”.
Не хватало бумаги, бездействовали многие типографии, издавались, и то нерегулярно, считанные журналы. Стихи печатались тоненькими брошюрами на серой, иногда оберточной бумаге, очень малыми тиражами. Многие произведения приходили к читателям изустным путем — на литературных вечерах в авторском исполнении.
Центрами литературной жизни становились маленькие клубы, столовые, кафе, небольшие подвальчики на людных улицах, где можно было выпить чаю (натурального или морковного), кофе из суррогата с сахаром или сахарином, с овсяными лепешками или картофельными пирожками, получить тарелочку кислой капусты с луком, но зато увидеть модную знаменитость, услышать нигде еще не печатавшиеся стихи.
Процветали кооперативные формы просветительской, издательской и книготорговой деятельности. Есенин с головой ушел в эту увлекательную, бурную, суматошную жизнь.
Есенин ходил тогда в серой меховой куртке, обвязанный длинным цветным шарфом, спускавшимся почти до пола. В одежде не было ничего вызывающего — она была и модной, и простой. Естественность, доброта сквозили в каждом жесте поэта. В делах он проявлял увлеченность, горячность, любовь к коллективной работе.
Первой его организационной инициативой было создание писательской коммуны. Спасая себя и друзей от жизни в промерзших домах поэт выхлопотал в Московском Совете ордер на пятикомнатную квартиру в доме, где чудом сохранилось и действовало паровое отопление. В ней кроме Есенина в начале 1919 года поселилось еще несколько писателей и журналистов, их посещало множество друзей, которые приходили согреться, поговорить и поспорить.
Одним из коллективных писательских предприятий, в котором участвовал Есенин, была Московская трудовая артель художников слова.
У артели были обширные издательские планы, осуществить которые из-за трудностей с типографиями и бумагой удалось лишь частично. Под маркой издательства вышло пять книг Есенина.
С разрешения Московского Совета, поощрявшего кооперативные начинания, Есенин и его друзья открыли на Большой Никитской, рядом с Консерваторией, книжную лавку. Работали в ней опытные книжники, но почти ежедневно здесь можно было видеть и Есенина.
В Кафе поэтов родился имажинизм — литературное течение, сыгравшее в жизни Есенина сложную и, в общем, неблагоприятную роль. Имажинисты отпочковались от поэтического клуба на Тверской и открыли свое кафе “Стойло Пегаса”.
Вот описание этого кафе:
“Двоящийся в зеркалах свет, нагроможденные из-за тесноты помещения чуть ли не друг на друге столики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
20 мая 1915 года он предстал перед врачебной комиссией воинского присутствия в Рязани. Сперва было хотели признать его годным, но врач-окулист обнаружил у него дефекты зрения, и Есенину дали отсрочку.
Все лето поэт провел в деревне, интенсивно работал — сочинял стихи и прозу.
Впервые собрал и отправил в Питер все написанные им стихи. Название этого сборника — “Радуница”.
В Петрограде Есенин жил впроголодь, бедствовал, не имел постоянного пристанища. 21 декабря 1915 года он обратился в Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым.
— В то время я голодал, как может быть никогда, мне приходилось питаться на 3-2 копейки.
В первых числах февраля 1916 года вышла из печати “Радуница”. Для Есенина, с таким трудом пробивавшегося в литературу, это был великий праздник. Получив авторские экземпляры, он принялся перелистывать и перечитывать свою книгу. Из пятидесяти принесенных от издателя экземпляров он половину тут же разослал друзьям и знакомым, остальные раздавал в последующие дни.
Двадцать пятого марта 1916 года Есенин снова был вызван в воинское присутствие — на сей раз в Петрограде. К тому времени нормы медицинских требований к призываемым снизились — людские резервы в стране таяли: их поглощала война. Есенина признали годным к военной службе и зачислили в запасной батальон. Из состава этого батальона формировались маршевые команды, отправляемые на фронт. Но Есенин на фронт не попал — он был отозван из батальона по ходатайству полковника Д.Н. Ломана, добившегося через Мобилизационный отдел Генерального штаба прикомандирования поэта к Царскосельскому военно-санитарному поезду.
Поскольку Есенина предназначали для службы в качестве санитара, его направили в Петроградский резерв военных санитаров, а оттуда, одиннадцать дней спустя, в Царское Село. К месту службы он прибыл 20 апреля и там был заново обмундирован: ему выдали фуражку с красным крестиком и овальной кокардой, полевые погоны с ефрейторской нашивкой; на погонах был вышит вензель, обозначавший Царскосельский военно-санитарный поезд № 143 имени императрицы Александры Федоровны.
Пока что время, свободное от службы, Есенин использовал для творческой работы. Даже в казарме он часто уединялся, садился возле окна, сочинял стихи. За время военной службы он написал около двадцати стихотворений, подготовил к печати второй сборник стихов, опубликовал ряд произведений в сборниках и журналах.
Творческую работу Есенину облегчил длительный отпуск по болезни: в июне 1916 года он перенес операцию аппендицита, после чего ему удалось съездить в Константиново.
— Худой, остриженный наголо, приехал он на побывку, — рассказывает сестра поэта Екатерина.
— Какая тишина здесь, — говорил Сергей, стоя у окна на улицу и любуясь тихой зарей.
Есенину пришлось однажды читать стихи в присутствии царских дочерей, а в другой раз — в присутствии императрицы.
Есенина 17 марта отослали в распоряжение Воинской комиссии при Государственной думе для зачисления в школу прапорщиков. Однако служить Временному правительству у поэта не было ни малейшего желания.
— В революцию, — писал он в автобиографии, — покинул самовольно армию Керенского.
Революция открыла Есенину путь к массовому читателю. Никогда ранее он не имел такого широкого контакта с читательской аудиторией, какой установился в послеоктябрьские дни.
Дорогу к широкому читателю прокладывала Есенину и массовая печать, в которой все чаще появлялись его стихи.
На протяжении 1917 года Есенин встречался со многими писателями, художниками, артистами. Среди них — А. Толстой, А. Блок, И. Эренбург, С. Коненков, О. Форш, А. Чапыгин, А. Белый. И все, с кем соприкасается в это время поэт, отмечают в нем большую перемену. Еще весной — в конце марта — он, по описанию Н.В. Крандиевской, жены А.Н. Толстого, был “похож на подростка, скромно покашливал. В голубой косоворотке, миловидный; льняные волосы, уложенные бабочкой на лбу”
А вот каким видит его П. Орешин в октябрьские дни:
— От всей его стройной фигуры веяло уверенностью и физической силой, а по его лицу нежно светилась его розовая молодость.
Чуть позднее — в ноябре — его встречает в своей мастерской скульптор С. Коненков:
— Голубые глаза, волосы цвета спелой ржи, стройный, легкая походка и живой вид.
В Москве Есенин сблизился с группой пролетарских поэтов и поселился в здании Московского Пролеткульта, бывшем особняке фабриканта Морозова.
В 1918 году он подготовил к печати второй, третий и четвертый сборники своих поэтических произведений “Голубень”, “Преображение” и “Сельский часослов”.
Не хватало бумаги, бездействовали многие типографии, издавались, и то нерегулярно, считанные журналы. Стихи печатались тоненькими брошюрами на серой, иногда оберточной бумаге, очень малыми тиражами. Многие произведения приходили к читателям изустным путем — на литературных вечерах в авторском исполнении.
Центрами литературной жизни становились маленькие клубы, столовые, кафе, небольшие подвальчики на людных улицах, где можно было выпить чаю (натурального или морковного), кофе из суррогата с сахаром или сахарином, с овсяными лепешками или картофельными пирожками, получить тарелочку кислой капусты с луком, но зато увидеть модную знаменитость, услышать нигде еще не печатавшиеся стихи.
Процветали кооперативные формы просветительской, издательской и книготорговой деятельности. Есенин с головой ушел в эту увлекательную, бурную, суматошную жизнь.
Есенин ходил тогда в серой меховой куртке, обвязанный длинным цветным шарфом, спускавшимся почти до пола. В одежде не было ничего вызывающего — она была и модной, и простой. Естественность, доброта сквозили в каждом жесте поэта. В делах он проявлял увлеченность, горячность, любовь к коллективной работе.
Первой его организационной инициативой было создание писательской коммуны. Спасая себя и друзей от жизни в промерзших домах поэт выхлопотал в Московском Совете ордер на пятикомнатную квартиру в доме, где чудом сохранилось и действовало паровое отопление. В ней кроме Есенина в начале 1919 года поселилось еще несколько писателей и журналистов, их посещало множество друзей, которые приходили согреться, поговорить и поспорить.
Одним из коллективных писательских предприятий, в котором участвовал Есенин, была Московская трудовая артель художников слова.
У артели были обширные издательские планы, осуществить которые из-за трудностей с типографиями и бумагой удалось лишь частично. Под маркой издательства вышло пять книг Есенина.
С разрешения Московского Совета, поощрявшего кооперативные начинания, Есенин и его друзья открыли на Большой Никитской, рядом с Консерваторией, книжную лавку. Работали в ней опытные книжники, но почти ежедневно здесь можно было видеть и Есенина.
В Кафе поэтов родился имажинизм — литературное течение, сыгравшее в жизни Есенина сложную и, в общем, неблагоприятную роль. Имажинисты отпочковались от поэтического клуба на Тверской и открыли свое кафе “Стойло Пегаса”.
Вот описание этого кафе:
“Двоящийся в зеркалах свет, нагроможденные из-за тесноты помещения чуть ли не друг на друге столики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45