Пустив в ход все уловки, чтобы выпроводить Айседору, ростовщик, в конце концов, понял, что от нее не отделаться. Положение Айседоры было настолько отчаянным, и ему было сказано, что он должен сейчас же отдать оставшиеся деньги, иначе живым ему не быть. Сергей, казалось, проникся духом происходящего. По его устрашающему виду было ясно, что он может убить кого угодно. Ростовщик вынул из ящика стола заряженный пистолет и положил его на стол:
— Застрелю любого, кто осмелится ко мне прикоснуться, — сказал он.
Вид револьвера лишь подзадорил Сергея, который всегда считал его детской игрушкой. Сделав неожиданное движение, он ловко схватил револьвер и направил на перепугавшегося до смерти ростовщика.
Ростовщик выписал чек, и Сергей небрежно швырнул револьвер на стол с того места, где стоял, еще более перепугав беднягу.
От ростовщика поехали к торговцу картинами. Ему объяснили ситуацию: негодяй ростовщик заплатил Айседоре жалкую сумму и все еще держит у себя три ее картины кисти Каррьера. Торговец, большой поклонник Айседоры, предложил купить картины и даже вернуть их ей в любое время, когда у нее будут деньги. Он сказал, что не возьмет процентов и она не понесет убытков.
Айседора была очень рада тому, что может забрать картины у ростовщика. Торговец поехал к нему, отдал ему чек и деньги, которые тот давал Айседоре в долг. Ростовщик вел себя как ягненок в присутствии этого джентльмена, а тот отдал Айседоре разницу и уехал с картинами.
Взяли такси и радостные поехали, как вдруг Сергей велел шоферу остановиться. В тот момент они проезжали мимо магазина, торгующего ярчайшими, безвкусными шелковыми кимоно и халатами всевозможных расцветок. Сергей стал убеждать Айседору, что немедленно должен обзавестись несколькими из этих приятных для него вещей. Айседора посмотрела на Мэри таким взглядом, будто говорила: “Ну, видишь, что это за милый непрактичный ребенок”.
Когда они вернулись в такси, из всех денег у Айседоры осталась лишь малая толика.
Поехали обедать в отель “Карлтон”, и здесь Айседора, заплатив по счету за прошлые обеды, решила, что это единственный отель в Париже, в котором стоит останавливаться. С ней тут всегда были очень вежливы и предупредительны, поэтому она пошла к дежурному и вернулась совершенно счастливая, заявив, что сняла прекрасный номер с прелестной комнатой для Мэри. Та отказалась переехать, сказав, что останусь в своем отеле.
На следующий день после ланча Мэри поехала к ним. Управляющий отелем, увидев ее, спросил, не может ли он поговорить с мисс Дункан. Мэри ответила, что мисс Дункан нездорова, что поговорить с ним может она, Мэри, и не будет ли он так добр сказать, что хочет? Он сказал, что вечером будет большое празднество, и администрация сочла бы за честь, если бы мисс Дункан и сопровождающие ее лица присутствовали на обеде. Мэри возразила:
— Боюсь, что нет. Мисс Дункан всегда обедает у себя в номере.
— О да, — сказал он, — это я помню, но мы объявили прессе, что будет много выдающихся гостей и что особенно мы хотели бы пригласить мисс Дункан.
Возражать было выше сил Мэри и она направилась в салон.
Айседора, бледная, изящно возлежала на кушетке. Мэри передала ей приглашение, и она согласилась принять управляющего. Он был в высшей степени вежлив, красноречив и в конце концов, убедил ее принять приглашение.
Она мило предупредила:
— Помните, только для вас я нарушаю правило.
Все хохотали, оставшись одни: то силой вышвыривают из отеля, то администрация умоляет пообедать за ее счет — ну и дела!
Какой вечер! Айседора пригласила пойти с ней нескольких художников. Когда обед приближался к концу и похоже было, что хоть на этот раз все обойдется, к столу подошел профессиональный танцор и стал упрашивать Айседору протанцевать с ним танго. Сердце у Мэри замерло: она знала бессмысленную ревность Сергея. И даже если бы он не был ревнив, то Айседора, танцующая танго, могла возбудить ревность даже святого.
Когда она с триумфальным видом вернулась к столу, Сергей довольно громко крикнул:
— Еще шампанского!
Все неистово аплодировали Айседоре, и она снова танцевала с партнером — на этот раз они были одни на площадке. А официант принес еще шампанского, хотя Мэри и Айседора не разрешали ему этого делать.
Взгляд у Сергея стал дичать, и Айседора, надеясь, что Есенин последует за ней, попросила меня подняться с ней наверх, приглашая и других, когда захотят, выпить кофе. Но Сергей не пошел за ней. Выходя из зала, Айседора сказала метрдотелю, чтобы ее мужу не подавали больше спиртного, так как он очень нервный человек, а если начнет себя вести несколько странно, то пусть его деликатно отведут в номер.
Примерно полчаса спустя раздался оглушительный шум — это несколько портье пытались деликатно отвести Сергея наверх. С треском открыв дверь в номер, он закричал:
— Шампанского, шампанского!
Айседора распорядилась:
— Дайте ему столько шампанского, сколько захочет, может, это его успокоит”.
И начался ужасный скандал. Сергей оскорблял ее за танец, а она, никогда спокойно не переносившая оскорблений, бросала ему ругательства. Все это звучало на их обычном очень живописном жаргоне. Наконец Сергей, взяв шляпу и пальто, ушел, заняв у швейцара денег.
Айседора сказала:
— Чтобы избежать большего скандала, я лягу спать в комнате напротив, — и попросила Мэри остаться с ней.
Но вскоре снова раздался такой шум, будто шла осада Парижа. Ни один полк не мог бы наделать столько шума, как этот беснующийся русский поэт, когда был в ударе. Сергей вернулся за деньгами, но Айседора предупредила швейцара, чтобы тот больше не давал ему денег. И тогда на голову этого бедного парня обрушилась вся ярость ада. Сергей переломал все, что ему попалось под руку в его комнате, изорвал все туалеты Айседоры, висевшие в гардеробе, и разбросал лоскутья по всему номеру. Потом попытался выломать дверь в комнату, где находились Айседора и Мэри.
Айседора позвонила вниз и попросила прислать двух крепких молодцов, объясняя, что кто-то пытается вломиться в нашу дверь. Ей ответили, что таких портье у них нет, но если молодой человек сейчас же сам не спустится или не ляжет спать, то они найдут способ его успокоить. Айседора через дверь объяснила это Сергею, и он, со всей силы пнув дверь, в ярости ушел.
Айседора пришла в страшное волнение от страха: ведь Сергею могут причинить боль или обидеть — и винила во всем управляющего отелем. Она оделась, заявив, что пойдет искать Сергея, иначе сойдет с ума. Мэри никогда не видела ее в таком состоянии. Казалось, она ищет смерти только из-за того, что Сергей ее оскорбил.
Было три часа ночи, когда Айседора и Мэри вышли из отеля. Все заведения были уже закрыты, и они пошли на рынок, где все кутилы собирались по утрам завтракать. Айседора заказала самый дорогой коньяк, “Наполеон”, и угощала им, как будто это была вода, танцовщиц из “Пер Транквиля” — знаменитого трактира, где подавали ранний завтрак.
Рынок, горел золотом цветов, фруктов и овощей, но Айседора ничего не замечала. Домой она вернулась в полубессознательном состоянии. Сергей спал на подушке за диваном в салоне. Оказывается, он отправился без денег в русский ночной ресторан, оскорбил хозяев, но нынешние русские рестораторы, бывшие генералы царской армии, знали, как обращаться с таким русским:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45