Пример Англии показателен, потому что, в отличие от ранней истории еврейских общин на европейском континенте, прекрасно документирован. Основной урок, который можно из него извлечь, состоит в том, что социально-экономическое влияние евреев было несообразно велико, учитывая их скромное количество. Перед изгнанием евреев из Англии в 1290 г. их там насчитывалось в каждый отдельно взятый момент времени не больше 2500 человек. В экономике средневековой Англии эта крохотная еврейская община играла ведущую роль — гораздо большую, чем в Польше, где евреи были куда многочисленнее; однако, в отличие от Польши, в Англии евреи не могли опираться на сеть малых еврейских городов, наполненных скромными мастерами, ремесленниками, возчиками и кабатчиками, то есть не были укоренены в народной гуще. В этом животрепещущем вопросе Англия анжуйских Плантагенетов олицетворяла то, что не могло не случиться позже на всем Западе. Евреев Франции и Германии ждала та же участь, поскольку и там их занятия не отличались разнообразием, что не могло не привести к трагическому результату. Кошмар всегда начинается с «медового месяца», а кончается разрывом и кровопролитием. Сначала евреев повсюду лелеяли, выпускали в их пользу специальные хартии, создавали им привилегии. Они были personae gratae, подобно придворным алхимикам, ибо одним им была ведома тайна функционирования экономики. «В раннем средневековье, — писал Сесил Рот, — торговля в Западной Европе была, в основном, в руках евреев, не исключая и работорговлю, а „еврей“ и „торговец“ в записях эпохи Каролингов являются почти синонимами» (104). Но с ростом класса местных торговцев их постепенно оттесняли не только от самых выгодных занятий, но и от традиционных форм торговли, так что единственной открытой для них сферой осталось одалживание средств под проценты. «Евреи аккумулировали богатства страны, но периодически их выкручивали, как белье, сливая добытое — как воду — в казну…» (104). Прообраз Шейлока сформировался задолго до времен Шекспира.
В дни «медового месяца», в 797 г., Карл Великий отправил прославленное посольство в Багдад, к Харун ал Рашиду, для переговоров о заключении договора о дружбе, посольство состояло из еврея Исаака и двух знатных христиан. Горький конец наступил через 500 лет, в 1306 г., когда Филипп Красивый изгнал евреев из Французского королевства. Правда, некоторым потом разрешили вернуться, но и они страдали от притеснений, так что к концу XIV в. еврейская община Франции практически прекратила существование .

3
Переходя к истории германского еврейства, прежде всего необходимо отметить, что «как ни странно, мы не располагаем полной, научной историей германского еврейства… „Germanica Judaica“ — это всего лишь ссылки на исторические источники, проливающие свет на отдельные общины до 1238 г.» (12; VI; 271) Свет довольно-таки тусклый, но позволяющий по крайней мере представить территориальное распределение общин западноевропейского еврейства в Германии в критический период, когда приближалась к своему пику хазарско-еврейская иммиграция в Польшу.
Одно из самых ранних свидетельств существования такой общины в Германии — упоминание некого Калонимуса, приехавшего в 906 г. вместе с родней в Майнц из Лукки в Италии. Примерно тогда же заговорили о евреях в Шпайере и Вормсе, чуть позже — в Трире, Меце, Страсбурге, Кельне, то есть в узкой полосе, идущей через Эльзас и по долине Рейна. Еврейский путешественник Вениамин Тудельский (см. выше, II, 8) побывал в этом районе в середине XII в. и записал: «В этих городах много израильтян, людей мудрых и богатых» (12; IV; 73) . Но что означает «много»? Как станет ясно чуть позже, совсем чуть-чуть…
Несколько раньше в Майнце проживал некий рабби Гершом бен Иегуда (прим. 960-1030 гг.), заслуживший своей редкой ученостью прозвище «Свет Диаспоры» и пост духовного главы французской и рейнско-германской общины. Примерно в 1020 г. Гершом собрал в Вормсе Совет раввинов, издавший разнообразные эдикты, включая формальный запрет на многоженство (которое и без того уже давно не практиковалось). К этим эдиктам было приложено дополнение, согласно которому в экстренном случае любое правило могло быть отменено «ассамблеей из ста делегатов из стран — Бургундии, Нормандии, Франции и из городов — Майнц, Шпайер и Вормс». В других раввинских документах этого же периода называются только три последних города, так что позволителен вывод, что другие еврейские общины Рейнской области были в начале XI в. так малы, что даже не заслуживали упоминания (72; 233).
К концу XI в. еврейские общины Германии чуть было не постигло поголовное истребление из-за массовой истерии, сопровождавшей Первый крестовый поход 1096 г. Ф. Баркер живописал умонастроение типичного крестоносца с выразительностью, редко встречающейся на страницах энциклопедии «Британика» (11; 14 изд.; т. IV; 772):
«Он мог крушить все вокруг себя, утопая по щиколотку в крови, а на закате со слезами умиления преклонить колена у алтаря Гроба Господня — ибо не давильный ли пресс Господа забрызгал его?»
Евреи Рейнской области угодили как раз в этот «давильный пресс» и едва в нем не погибли. Хуже того, их тоже поразила массовая истерия, правда иного свойства, — самоубийственное стремление к мученичеству. По словам еврейского хрониста Соломона бар Симона, признанного достоверным источником (12; IV; 97), евреи Майнца, столкнувшись с выбором между крещением и смертью от рук толпы, подали пример другим общинам, решившись на коллективное самоубийство (12, IV; 104):
«Подражая готовности Авраама принести в жертву Исаака, отцы убивали детей своих, мужья — жен. Эти сцены неописуемого ужаса и героизма развертывались в ритуальной форме, с помощью жертвенных ножей, наточенных в соответствии с иудейским законом. Иногда мудрецы общины, наблюдавшие за массовым жертвоприношением, последними расставались с жизнью, накладывая на себя руки… В охватившей всех массовой истерике, освященной желанием религиозного мученичества и надеждой на награду на том свете, ничто не имело смысла, кроме стремления уйти из жизни не от руки безжалостного врага, поэтому неизбежная альтернатива — смерть или принятие христианства — решалась только первым способом».
Переходя от кровопролития к бесстрастной статистике, мы можем приблизительно оценить численность еврейских общин в тогдашней Германии. Еврейские источники дружно называют цифру — 800 жертв (убитых и покончивших с собой) в Вормсе и расходятся от 900 до 1300 в Майнце. Конечно, многие наверняка предпочли смерти крещение, но источники не сообщают число выживших, мы, со своей стороны, не можем быть уверены, не преувеличивают ли они число павших. Барон делает по собственным подсчетам вывод, что «все еврейское население обоих городов вряд ли превышало цифры, которыми источники исчисляют одних погибших» (12; IV; 105; прим. 292). То есть выжить как в Вормсе, так и в Майнце должно было не больше нескольких сотен человек. А ведь эти два города (плюс Шпайер) были единственными, располагавшими достаточно крупными общинами, чтобы быть включенными в эдикт рабби Гершома!
Иными словами, мы вынуждены признать, что еврейская община в Рейнской области Германии была малочисленной даже до Первого крестового похода, а уж побывав в «Господнем давильном прессе», уменьшилась еще больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64