Поэтому предполагалось, что еврейский вопрос удастся разрешить лишь тогда, когда евреи полностью воспримут культуру великороссов.
Разумеется, первое место в перечне доказательств необходимости реформирования занимала та роль, которую играли евреи в хозяйственной жизни России. Фризель исследовал экономическую роль каждой группы еврейского общества. Он разделил всех евреев на четыре категории по роду занятий: купцы, ремесленники, шинкари, или корчмари, и все прочие.
По мнению Фризеля, только еврейские купцы были безусловно полезны для российского государства. Он понимал, что они являлись важнейшими посредниками в экспортно-импортной торговле в регионе, и не видел ничего плохого в том, чтобы предоставить им и дальше ею заниматься. Впрочем, Фризель сделал одну оговорку: учитывая свойственные еврейской торговле мошенничество и сутяжничество, в делах с евреями следовало остерегаться обмана. Особенно тревожили Фризеля частые банкротства, поражавшие еврейские торговые дома, занятые в спекулятивной импортной торговле.
Что касается еврейских ремесленников, то тут мнение Фризеля было не столь однозначным. Уже отмечалось, что некоторые ремесла привлекали многих евреев, хотя эти профессии часто не приносили им достатка, а в местностях с концентрированным еврейским населением возникала чрезмерно острая конкуренция. Фризель выдвинул ряд объяснений этого явления. Во-первых, евреи были слишком широко представлены в тех ремеслах, которые требовали минимального труда и затраты физических усилий (в другом месте он заметил, что евреи – «прирожденные лентяи»). Он заметил, что они работали портными, сапожниками, резчиками по камню и ювелирами – словом, занимались «легкими рукоделиями». Тяжелые же ремесла – кузнечное, плотницкое, слесарное, столярное и т. п. – «между евреями неупотребительны». К тому же почти все еврейские ремесленники были недостаточно хорошо обучены. Не пройдя такого обучения, как подмастерья в христианских ремесленных цехах, евреи, как правило, начинали работать, располагая минимальными навыками. Причину он видел в такой особенности еврейского общества, как традиция ранних браков, вынуждавшая человека чуть ли не в детском возрасте заботиться о пропитании семьи. Фризель осуждал ремесленное еврейское сословие не столько за мошенничество и нечестность в делах, сколько за некачественную работу. Впрочем, этих евреев он уважал за то, что они, по крайней мере, пытаются честно работать, как бы скромен ни был результат их усилий.
О третьей и самой многочисленной группе – о еврейских шинкарях – никак нельзя было сказать то же самое. Тут Фризель повторил обвинения минских маршалов: евреи захватили всю виноторговлю, разоряют крестьянство продажей водки в кредит, и ни один человек, угодивший в долговую кабалу к евреям, не в силах из нее выбраться. Одновременно он сделал важное наблюдение: как ни скверно евреи влияли на крестьян, не заметно было, чтобы сами они жили лучше. Еврейская корчма и убогое еврейское местечко были неряшливы и грязны, а его обитатели прозябали на грани нищеты. Он отметил, что дохода, получаемого от корчмы, редко хватало на семью, а потому многие из них содержали женщины, а их мужья уходили на другие промыслы. И хотя прямо Фризель об этом не сказал, он подразумевал, что в таком положении виновата система, частью которой являлся каждый еврей, а не какое-то особое их свойство.
Фризель не смог найти никакого применения последнему «классу» – сброду всяческих бездельников, получателей благотворительных пособий, менял и факторов (что в польской традиции обозначало людей, готовых за деньги на любые услуги). При этом Фризель отметил (хотя едва ли это их оправдывало), что подобные занятия – единственная надежда для многих людей заработать деньги на уплату податей, и прежде всего, двойного налога. Он полагал, что этот «класс» исчезнет, а евреи займутся каким-нибудь делом, полезным для государства, лишь тогда, когда их нравственность в целом станет выше, как и материальное благосостояние. Одновременно он утверждал, что «…не встречалось почти случая, чтобы когда-либо еврей донес на любого еврея, что он обманул, украл, убил или другое какое подобное преступление учинил». После этого Фризель высказал предложения как добиться улучшения нравственности еврейского населения.
Рассуждая в духе Мендельсона, он настаивал на том, что просвещение евреев надо начинать с реформирования их веры. Власти, писал он, должны и дальше проявлять веротерпимость и позволять евреям иметь все законные привилегии в религиозной жизни. Одновременно правительству надлежало быть настороже в отношении любой их религиозной деятельности, идущей вразрез с его интересами. Следовало прекратить религиозное противостояние в еврейском обществе. Российские власти должны были каким-то образом (как именно, Фризель не объяснял) оберегать традиционную еврейскую веру и строго запрещать всякие новшества, способные породить волнения, невежество или обман. Учитывая все это, властям предстояло уничтожить языковой барьер, позволявший еврейским лидерам вести свои дела. Отныне вся официальная внутриобщинная деятельность должна была осуществляться на польском языке (это напоминало о том, что Белоруссия и Украина оставались еще далеко не русифицированными).
Фризель признавал, что сами по себе эти меры недостаточны, чтобы поднять уровень нравственности евреев. Подобно многим реформаторам, он возлагал надежды на следующее поколение, должным образом подготовленное к роли преобразователей. Властям предстояло добиться обучения еврейской молодежи в средних школах, программа которых не ограничивалась бы лишь религиозным воспитанием. «Когда получат они некоторое просвещение и нравственность их образуется, тогда они, без сомнения, станут гнушаться теми пороками, которые им вообще приписываются».
Другую проблему религиозного свойства представляли собой ранние браки у евреев, иногда заключавшиеся между семилетними детьми или даже младше. Этот обычай порождал ряд затруднений. Молодые люди женились так рано, что не успевали овладеть какой-нибудь профессией, прежде чем взять на себя содержание семьи. И хотя ранние браки способствовали увеличению численности населения (впрочем, Фризель, как и его современники, не приветствовал бурный рост численности евреев), раннее и частое деторождение неблагоприятно сказывалось на здоровье женщин, которые нередко к тридцати годам становились «совсем уже дряхлы». Быстро умножавшуюся семью было очень трудно прокормить. Поэтому Фризель, вслед за австрийскими властями, высказался в пользу ограничения брачного возраста, желательно – двадцатью годами, причем человек обязан был доказать, что уже может содержать семью. Однако, в отличие от австрийского закона, эта мера не преследовала прямую цель сокращения роста численности евреев.
Фризель отдавал себе отчет в том, что эти культурные реформы должны сопровождаться улучшением социально-экономического положения народа, и потому предусматривал расширение области его экономической деятельности. Поэтому доклад Фризеля особенно важен как ступень в развитии отношения к евреям в России. С одной стороны, этот документ способствовал ознакомлению центральных властей с условиями жизни евреев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Разумеется, первое место в перечне доказательств необходимости реформирования занимала та роль, которую играли евреи в хозяйственной жизни России. Фризель исследовал экономическую роль каждой группы еврейского общества. Он разделил всех евреев на четыре категории по роду занятий: купцы, ремесленники, шинкари, или корчмари, и все прочие.
По мнению Фризеля, только еврейские купцы были безусловно полезны для российского государства. Он понимал, что они являлись важнейшими посредниками в экспортно-импортной торговле в регионе, и не видел ничего плохого в том, чтобы предоставить им и дальше ею заниматься. Впрочем, Фризель сделал одну оговорку: учитывая свойственные еврейской торговле мошенничество и сутяжничество, в делах с евреями следовало остерегаться обмана. Особенно тревожили Фризеля частые банкротства, поражавшие еврейские торговые дома, занятые в спекулятивной импортной торговле.
Что касается еврейских ремесленников, то тут мнение Фризеля было не столь однозначным. Уже отмечалось, что некоторые ремесла привлекали многих евреев, хотя эти профессии часто не приносили им достатка, а в местностях с концентрированным еврейским населением возникала чрезмерно острая конкуренция. Фризель выдвинул ряд объяснений этого явления. Во-первых, евреи были слишком широко представлены в тех ремеслах, которые требовали минимального труда и затраты физических усилий (в другом месте он заметил, что евреи – «прирожденные лентяи»). Он заметил, что они работали портными, сапожниками, резчиками по камню и ювелирами – словом, занимались «легкими рукоделиями». Тяжелые же ремесла – кузнечное, плотницкое, слесарное, столярное и т. п. – «между евреями неупотребительны». К тому же почти все еврейские ремесленники были недостаточно хорошо обучены. Не пройдя такого обучения, как подмастерья в христианских ремесленных цехах, евреи, как правило, начинали работать, располагая минимальными навыками. Причину он видел в такой особенности еврейского общества, как традиция ранних браков, вынуждавшая человека чуть ли не в детском возрасте заботиться о пропитании семьи. Фризель осуждал ремесленное еврейское сословие не столько за мошенничество и нечестность в делах, сколько за некачественную работу. Впрочем, этих евреев он уважал за то, что они, по крайней мере, пытаются честно работать, как бы скромен ни был результат их усилий.
О третьей и самой многочисленной группе – о еврейских шинкарях – никак нельзя было сказать то же самое. Тут Фризель повторил обвинения минских маршалов: евреи захватили всю виноторговлю, разоряют крестьянство продажей водки в кредит, и ни один человек, угодивший в долговую кабалу к евреям, не в силах из нее выбраться. Одновременно он сделал важное наблюдение: как ни скверно евреи влияли на крестьян, не заметно было, чтобы сами они жили лучше. Еврейская корчма и убогое еврейское местечко были неряшливы и грязны, а его обитатели прозябали на грани нищеты. Он отметил, что дохода, получаемого от корчмы, редко хватало на семью, а потому многие из них содержали женщины, а их мужья уходили на другие промыслы. И хотя прямо Фризель об этом не сказал, он подразумевал, что в таком положении виновата система, частью которой являлся каждый еврей, а не какое-то особое их свойство.
Фризель не смог найти никакого применения последнему «классу» – сброду всяческих бездельников, получателей благотворительных пособий, менял и факторов (что в польской традиции обозначало людей, готовых за деньги на любые услуги). При этом Фризель отметил (хотя едва ли это их оправдывало), что подобные занятия – единственная надежда для многих людей заработать деньги на уплату податей, и прежде всего, двойного налога. Он полагал, что этот «класс» исчезнет, а евреи займутся каким-нибудь делом, полезным для государства, лишь тогда, когда их нравственность в целом станет выше, как и материальное благосостояние. Одновременно он утверждал, что «…не встречалось почти случая, чтобы когда-либо еврей донес на любого еврея, что он обманул, украл, убил или другое какое подобное преступление учинил». После этого Фризель высказал предложения как добиться улучшения нравственности еврейского населения.
Рассуждая в духе Мендельсона, он настаивал на том, что просвещение евреев надо начинать с реформирования их веры. Власти, писал он, должны и дальше проявлять веротерпимость и позволять евреям иметь все законные привилегии в религиозной жизни. Одновременно правительству надлежало быть настороже в отношении любой их религиозной деятельности, идущей вразрез с его интересами. Следовало прекратить религиозное противостояние в еврейском обществе. Российские власти должны были каким-то образом (как именно, Фризель не объяснял) оберегать традиционную еврейскую веру и строго запрещать всякие новшества, способные породить волнения, невежество или обман. Учитывая все это, властям предстояло уничтожить языковой барьер, позволявший еврейским лидерам вести свои дела. Отныне вся официальная внутриобщинная деятельность должна была осуществляться на польском языке (это напоминало о том, что Белоруссия и Украина оставались еще далеко не русифицированными).
Фризель признавал, что сами по себе эти меры недостаточны, чтобы поднять уровень нравственности евреев. Подобно многим реформаторам, он возлагал надежды на следующее поколение, должным образом подготовленное к роли преобразователей. Властям предстояло добиться обучения еврейской молодежи в средних школах, программа которых не ограничивалась бы лишь религиозным воспитанием. «Когда получат они некоторое просвещение и нравственность их образуется, тогда они, без сомнения, станут гнушаться теми пороками, которые им вообще приписываются».
Другую проблему религиозного свойства представляли собой ранние браки у евреев, иногда заключавшиеся между семилетними детьми или даже младше. Этот обычай порождал ряд затруднений. Молодые люди женились так рано, что не успевали овладеть какой-нибудь профессией, прежде чем взять на себя содержание семьи. И хотя ранние браки способствовали увеличению численности населения (впрочем, Фризель, как и его современники, не приветствовал бурный рост численности евреев), раннее и частое деторождение неблагоприятно сказывалось на здоровье женщин, которые нередко к тридцати годам становились «совсем уже дряхлы». Быстро умножавшуюся семью было очень трудно прокормить. Поэтому Фризель, вслед за австрийскими властями, высказался в пользу ограничения брачного возраста, желательно – двадцатью годами, причем человек обязан был доказать, что уже может содержать семью. Однако, в отличие от австрийского закона, эта мера не преследовала прямую цель сокращения роста численности евреев.
Фризель отдавал себе отчет в том, что эти культурные реформы должны сопровождаться улучшением социально-экономического положения народа, и потому предусматривал расширение области его экономической деятельности. Поэтому доклад Фризеля особенно важен как ступень в развитии отношения к евреям в России. С одной стороны, этот документ способствовал ознакомлению центральных властей с условиями жизни евреев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89