В каждой банке лежали камешки. В самой большой — камни четырех цветов, в двух других, поменьше, одного цвета.
— Отгадай, что это!
Томи тряхнул головой и отпихнул от себя Роя — он протиснулся в чулан и сердито заворчал. Собаку пришлось приласкать, чтобы она не утратила чувства собственного достоинства.
Повернувшись опять к полкам, Томи вынужден был признаться:
— Понятия не имею!
Йони постучал по самой большой банке.
— Это банка годов. Зеленые означают молодость. От двенадцати до двадцати. Остается еще пять камешков. Красные — возмужалость, от двадцати одного до сорока. Желтые от сорока одного до пятидесяти — средний возраст. А синие — старость, от пятидесяти до семидесяти.
В самом низу лежало десять синих камешков.
— А почему только десять?
— Человеческий век — это примерно семьдесят лет. А если проживешь дольше, считай, что тебе повезло.
Йони заметил, что взгляд Томи скользнул по верхней полке. Там в большой банке еще оставалось два синих камешка. Можно было не спрашивать, чья это банка.
Палец Йони коснулся банки средней величины.
— Месяцы. В начале года всегда двенадцать камней. Зеленые — весна. Красные — лето. Черные — осень. И белые — зима.
Томи не мог собраться с мыслями. Его взгляд скользнул обратно к банке годов.
Еще пять зеленых камешков молодости — и все прошло. Вся молодость. И ничто никогда не возвратится…
Йони скривил нижнюю губу.
— Большинство ни о чем таком и не подозревает. Они лишь обтачивают нас, как на токарном станке, чтобы мы подошли к их тонкой системе. Школа — это их решето, с его помощью они все время пропускают по одному поколению через столько решеток и сеток, сколько они сочтут нужным. Ты никогда не видел, как работает машина для забора гравия?
— Нет, никогда.
— Тогда ты не знаешь, что случается с теми камнями, которые не проходят через решето.
— Нет, не знаю.
— Их заталкивают в дробилку и превращают в щебенку.
Томи ухмыльнулся:
— Как нас, например!
Лицо Йони посерьезнело.
— Я больше не хочу, чтобы меня заталкивали здесь в дробилку. Но если мне придется еще раз менять школу, это будет так далеко отсюда, что я не смогу ухаживать за бабушкой и подрабатывать.
— Конечно, тебе удастся окончить школу, если только ты не вступишь в открытую войну с Ээвой или Мари. Честолюбие Ээвы не позволяет ей уступать. Ну, а Мари просто дрянь.
— С ними надо ловчить, вести себя то так, то этак… Но давай не будем портить субботний день и добрую баню размышлениями об учителях. Я думаю, скоро можно идти в парилку.
— Замечательно! Уж не помню, сколько времени я не парился в такой бане.
— И обязательно будем купаться в проруби после парилки? — спросил Йони.
— Конечно! Даже если примерзнем ко льду!
Йони похлопал его по плечу.
— Тогда давай раздевайся. Я иду за полотенцами и фруктовым соком.
Рой отправился вместе с Йони. Томи ему не препятствовал. Пусть и его «старик» получит удовольствие от такого дня.
Глава седьмая
Что-то удивительное произошло в отношениях класса с Муурикки после совместного визита в класс Роя и господ из школьного управления. Что именно — было трудно определить, но, слушая в физическом кабинете объяснения Муурикки относительно таинственных свойств электричества, Томи мысленно готов был поклясться: что-то произошло.
И в нем самом тоже.
Вчера вечером он дважды прочел в учебнике задание по физике и заметки в тетради. И стоило ему оглянуться вокруг, как он видел перед каждым учеником аккуратные рисунки схемы, данной Муурикки на прошлом уроке.
И у Томи тоже был такой же рисунок. К своему удивлению, он обнаружил, что потратил на него вчера более получаса.
Прежде достаточно было любого листка бумаги, чтобы «содрать» на перемене вариант у какого-нибудь усердного ученика. Кроме того, теперь Муурикки слушали. Слушал ее и Томи, несмотря на одолевавшие его мысли. И даже регистрировал поток знаний, который она выдавала.
Похоже, учительница и сама сознавала: что-то произошло. Она словно испытывала прилив новых сил. Нечто вроде уверенности в себе. Она и брюзжала много меньше. Со своей стороны, класс ни словом не упоминал больше о потерянной письменной работе Пярри. Несомненно, шестерка для Пярри очень хорошая отметка. И у него была возможность поднять ее еще выше. Так что он сидел, навострив уши, слушал, что говорит Муурикки, и делал заметки, как заправский первый ученик.
Когда взгляд Томи упал на Яану Скуг, сестру Юсси, на сердце у него потеплело. В Яане было много общего с Хеленой — ее еще называли Хессу, — проживавшей в Хельсинки родственницей бабушки Сааринен.
Яана тоже была красивой девчонкой. Но к тому же еще и приятной. Многие девчонки с более скромными внешними данными воображали о себе гораздо больше. Временами Томи казалось, что Яана готова заговорить с ним. И в этом не было ничего от стремления найти дружка — стоило ей захотеть, и парней у нее появилось бы хоть отбавляй, — это было, похоже, желание настоящей дружбы. Но Томи не хотел рисковать. Он мало-помалу отходил и от Хессу. Замедлял переписку. Оставлял письма без ответа. В телефонных разговорах был немногословен.
Хотя никто об этом никогда не говорил, истина состояла в том, что парням их круга не стоило встречаться с самыми качественными девчонками класса. Как Яана, так и Хессу были от него дальше, чем Земля от Юпитера. Летом они уезжали за границу в лагеря по изучению языка. Они вели переписку со знакомыми и друзьями от Новой Зеландии до Бразилии. Они блестяще пройдут в гимназии и университеты. И увидят совсем других ребят, чем середнячки средней школы высшей ступени…
— Есть здесь кто-нибудь?
Томи вздрогнул.
Из коридора послышался голос директора.
— Барышня Столе! Барышня Столе!
Так звали секретаршу.
Муурикки прервала свои объяснения. Что там стряслось?
Голос директора прозвучал так громко, что все вздрогнули.
— Сейчас же позвони дворнику и скажи, чтобы он немедля шел сюда! Вся школа скоро потонет.
Муурикки была уже у двери. Последние слова директора прозвучали в классе еще отчетливее прежнего, так как учительница распахнула дверь. И пронзительный крик секретарши:
— Господи боже, что случилось?
— Пусть он перекроет магистральный водопровод! Сейчас же!
Ученики, сидевшие ближе всех к двери, ринулись вслед за Муурикки в коридор.
Это был знак к поголовному бегству из класса.
В коридоре Томи директора не увидел. И в актовом зале тоже. Его голос раздавался из другого коридора, откуда-то из-за актового зала.
— А вдруг там пожар! — ужаснулась одна из девочек, усугубляя всеобщую панику.
— Ха! Скорее, потоп, — сказал Йони. — Наверное, там разорвало трубу.
— Надо бы сбегать посмотреть! — оживился один из мальчишек.
Муурикки колебалась.
Все с надеждой ожидали решения учительницы. Как соблазнительно было убежать с последнего урока учебной недели! Во всей школе в это время занимались только два класса: физкультурой — мальчишки восьмого «В» и вот половина девятого «В» в физическом кабинете. И все это потому, что Ларе не отстоял их. Если бы классным руководителем был учитель поэнергичнее, Маса или кто-либо вроде него, не говоря уже об Ээве, он постоял бы за свой класс. Но Ларе это не трогало. Ему было все равно, если б даже они занимались в школе и в субботу.
Секретарша своим сообщением испортила благоприятную ситуацию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51