Конрад до конца своих дней гордился сделанным удачным выбором начальника оперативного бюро в лице Мецгера. С ним начальник генерального штаба обсуждал не только все важнейшие оперативные и организационные вопросы, но все политические, равно как советовался и в подборе высшего командного состава.
Между этими двумя людьми царило полное согласие как в принципиальных, так и иных вопросах, и редко их мнения приходили в противоречие. Конрад, давая руководящие указания начальнику оперативного бюро, не считал их неопровержимыми прежде, нежели не подвергал их анализу Мецгера. С радостью Конрад всегда принимал предложения, шедшие от последнего, не видя в этом какого-либо умаления своего достоинства. Совместная работа начальника генерального штаба с его ближайшим подчиненным, по свидетельству первого, шла без трений. Оба вместе переживали радости и печали, надежды и колебания.
Конрад рекомендует нам Мецгера, как человека выдающегося ума, громадной работоспособности, строгого к себе и к другим на службе, порой даже резкого в сношениях с подчиненными. Но в то же время Менгер был тактичен, умел всегда вести в контакте работу. Далекий от придворных ухищрений, особенно нужных в Вене, Мецгер всегда шел своей дорогой и на службе ценил дело, а не личности. В частной жизни общительный, веселый и жизнерадостный Мецгер привязывал к себе окружающих, возбуждая в них лишь одни симпатии.
Современники-немцы с берегов Шпрее также воздают должное этой личности. Как Крамон, так и Фрейтаг фон Лорингофен говорят о начальнике оперативного бюро, как о человеке с сильной волей, работоспособном и высоко военно-образованном. Во всех отраслях службы генерального штаба Мецгер оказывался очень опытным, прилежным, спокойным и молчаливым работником, несшим безропотно тяжелое время своей должности. «Это была правая рука Конрада», – заключает Крамон.
Весь остальной личный состав оперативного бюро, по свидетельству не только самого Конрада, но и Крамона, отличался работоспособностью, знанием и за долгие годы совместной работы известной сплоченностью.
Крамон указывает на отсутствие среди него критиканства, что отчасти объясняется известный подбором его самим Конрадом.
Из личного состава этого бюро мы остановимся лишь на помощнике Мецгера – Сламечки, который выделялся своим пером, кое в австро-венгерской армии должно было обладать особыми свойствами: внешним лоском. тонкостью и красотой стиля. Все это было дано Сламечке, и его дарования были использованы Конрадом в той области, которая больше всего этого и требовала, а именно – в политике. Быстро схватывающий суть даваемых ему указаний, умеющий развить их с подбавкой иди в соответствующие документы, Сламечка, как былой «войсковой писарь запорожцев», писал письма от Конрада к «турецкому султану», воплощавшемуся в министре иностранных дел или же германском главном командовании. Для «непрерывных» бумажных боев Конрада Сламочки оказывался незаменимым человеком, почему он и рекомендует его, как способного и неутомимого работника, правой рукой Мецгера. В виду таких дарований, Сламечка был допущен в интимный круг Конрада.
«Мецгер, Сламечка и Кундман образовывали около меня тесный круг», – сообщает нам начальник генерального штаба, отмечая, что такой «отменный» один из его членов, кик Сламечка, нередко подвергался тенденциозным нападкам в парламенте, прессе и общественных кругах.
Давая личному составу оперативного бюро оценку, как высоко образованным и неутомимым в работе людям, отлично справлявшимся с оперативными вопросами, Конрад не проходит мимо Флуга – артиллериста. вносившего в работу штаба свои широкие технические знания по роду войск и способствовавшего своей инициативой усовершенствованию австрийской артиллерии, в частности тяжелой, ручному оружию, а равно и накоплению соответствующих боевых запасов.
Иосиф Шнейдер, в руках которого находились организационные вопросы, а во время войны дело пополнения армии, умело справлялся со своими обязанностями, столь важными как во время мира, так и по время войны.
Разведывательное бюро с вступлением в должность Конрада возглавлялось Урбанским, остававшимся бессменно до мая 1914 года, когда он был заменен Гарниловичем, бывшим военным агентом в Румынии. Начальник генерального штаба не дает нам личной характеристики Урбанского, равно как и очевидцы военного времени не свидетельствуют об этой личности. Замена Урбанского была произведена по приказанию Франца-Фердинанда, в связи с известным шпионством бывшего начальника штаба 8 корпуса Редля, оставившим горький осадок в душе Конрада, чем, по-видимому, и можно объяснить его замалчивание личности своего начальника разведывательного бюро. Однако, нужно отметить, что Урбанский пользовался большим доверием начальника генерального штаба и не раз с секретными поручениями по плану войны посылался им в Берлин к начальнику германского генерального штаба.
Из других сотрудников этого бюро Конрад рекомендует нам Роте, как заведывавшего контрразведкой и оказывавшегося весьма деятельным работником в этой области, а также Покорного, ведавшего службой перехвата радио, и своей инициативной работой на войне, позволившей дешифрировать все русские радиограммы, дававшего отличную ориентировку командованию.
Необходимо отметить, что, наряду с разведывательным бюро, учет сил и намерений противника по плану войны проводился и в соответствующих секторах оперативного бюро, о чем мы подробнее скажем ниже.
Бюро военных сообщений было в руках Штрауба, весьма деятельного, быстро выходившего из затруднений и знающего свое дело человека,
Вся тяжелая подготовка путей сообщений австро-венгерской монархии в войне, кои вообще были не в блестящем состоянии, разработка все возможных планов перевозок по плану войны, выработка мер по улучшению путей сообщения государства-все это лежало на Штраубе, и со всем этим, по свидетельству Конрада, он отлично справлялся. При описании работы бюро по выполнению стратегического развертывания мы еще не раз остановимся на этом лице, ныне же должны засвидетельствовать, что оценка его Конрадом недалека от истины.
Этапное бюро, созданное Конрадом, было им поручено Меценчеффи, также отличному, обладающему большими знаниями, работнику, проведшему всю подготовку к войне этапной службы, а затем уже, по окончании мировой войны, павшему в должности начальника 6 дивизии Красной венгерской армии.
Рудольф Шамшула был начальником телеграфного бюро, и Конрад отмечает его работу во время войны, как полную инициативы и безупречную в смысле поддержания связи даже с отдаленными армиями, в особенности в отношении организации и службы радио.
Начальником военного архива был Хоен, дававший ценные исторические труды, и ныне, после мировой войны, снова состоящий в сущности в этой же должности, но только уже «государственного» архива, ибо «военный» архив подвергся гонению Антанты.
Начальником Военной академии был Краусс, автор труда «Причины наших поражений», к которому мы не раз обращались и будем обращаться впоследствии. Отлично образованный, с практическим укладом своей научной деятельности, далекий от придворных интриг, «пруссак» – как его расценивали в армии, Краусс во время войны выявил себя отличным практиком как в штабной службе, так и в командовании войсками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112