А, возможно, обучает невинного Гомера какому-нибудь из запрещенных искусств: например, открывать холодильник или вытаскивать из башмаков шнурки. Уточнять мне некогда – я работаю.
Во второй половине дня мы занимаемся другими делами. Гомер и Девон сопровождают меня практически везде. Они приходят со мной в ближайший копировальный салон и лежат здесь на полу, поглядывая на посетителей. В нашем городе, славящемся своей терпимостью, собаки уже побывали у моего парикмахера, у местного продавца автомобилей, в цветочном магазине, в химчистке, в камере хранения и даже в багетной мастерской.
Удивительное дело: на улице эти собаки невероятно активны, а попав в помещение тут же ложатся и совершенно успокаиваются. Я читал, что в Англии пастухи часто приводят с собой собак в пабы, где те часами мирно дремлют. Хорошо бы завести у себя такие пабы. Но поскольку их нет, Девону и Гомеру приходится довольствоваться книжным магазином, где они терпеливо ждут, пока я просматриваю книги или болтаю с продавцами, а их в это время гладят пришедшие в магазин дети.
Если я почему-либо не могу взять их с собой, то оставляю в машине (разумеется, не в жаркие дни) и чуть-чуть приоткрываю окно. А когда возвращаюсь, они приветствуют меня так бурно, с такой шумной радостью, будто я провел по меньшей мере несколько месяцев где-нибудь на Борнео и, наконец-то, вернулся.
Теперь они – во всяком случае Гомер – спокойнее относятся к тому, что я их оставляю: все же их двое. Я поглядываю на них из окна моего кабинета, если они находятся во внутреннем дворе. Собаки сидят рядышком, поджидая какого-нибудь зазевавшегося зверька, за которым можно было бы погнаться. Так иногда сидят на берегу с удочками старые друзья, для которых рыбная ловля просто предлог, чтобы немного побыть вместе.
По вечерам мы с Паулой довольно часто уходим из дома вдвоем. До паба, где дружелюбно относятся к собакам, от нас не добраться, а в ресторан или кинотеатр собак не пускают.
Иногда я оставляю Девона и Гомера в клетках во дворе. Если же их оставить дома одних да еще и на свободе, то они постараются, чтобы вернувшись я обнаружил «послание»: шкафчик для видеокассет открыт, диванные подушки на полу, коробки с CD-дисками на кровати. Ну а холодильник мы на всякий случай все еще запираем.
Наши дни заполнены, и я этим вполне удовлетворен. Игра чередуется у нас с работой, дружеское общение с моционом. Я много пишу, много гуляю. Почесываю за чьим-нибудь ухом, а меня то и дело облизывают. Я бросаю мяч, раздаю жевательные косточки, а иногда пищащие игрушки. У меня есть и спутники, и приятели, и товарищи по заговорам и конспирации.
***
В горах в нашей хижине нам еще лучше. Когда я начинаю грузить вещи в джип, собаки возбужденно носятся вокруг. Девон даже пытался залезть в мой рюкзак: как только я достаю его из шкафа, пес сразу же понимает, что за этим последует.
Место собак – на заднем сиденье, которое я застилаю старым пледом и одеялами. Они забираются туда, а я тем временем настраиваю приемник, чтобы по дороге слушать репортаж с бейсбольного матча нью-йоркских «Янки». Ехать нам часа четыре. В местах с не слишком интенсивным движением я слегка приоткрываю им окно – собаки любят, высунув нос наружу, дышать свежим воздухом.
Как только мы въезжаем на горную дорогу, Девон разражается лаем. У хижины мы останавливаемся, я открываю дверцу, – собаки пулей вылетают из машины, мчатся в лес, обегают луг.
С этими собаками я пристрастился к далеким пешим прогулкам.
Правда, теперь от ходьбы у меня часто начинает болеть лодыжка. Раньше, когда ноги были в порядке, я такие длительные походы не любил. Но хозяин бордер-колли не имеет шансов остаться домоседом.
Итак, первое, что мы делаем, прибыв на место, это отправляемся ненадолго в лес, который начинается позади хижины. Если время рассчитано верно, то мы еще успеваем увидеть, как солнце садится за холмы.
Джулиус и Стэнли любили гулять; я с удовольствием вспоминаю те наши прогулки, но они были короткими. Мухи и комары, жара и холод – все это быстро надоедало моим лабрадорам, и уже через четверть часа они были не прочь вернуться домой.
А в каждого из моих бордер-колли точно встроен вечный двигатель. Насекомые для них не помеха. На погоду они тоже не обращают внимания. На удивление живые и быстрые, собаки вечно прыгают, крутятся, куда-то мчатся, обследуют какие-то бревна, деревья, ручьи. И все живое, встречающееся им на пути – будь то дикая индейка, мышь полёвка или бабочка монарх – чрезвычайно их интересует.
Это их внимание ко всему, что происходит вокруг, подстегивает и мой собственный интерес. Прогулки обрели теперь для меня новый смысл. Эти ребята заставляют меня лучше приглядываться ко всему, что есть в этих лесах. И разделять их энтузиазм по поводу увиденного. Их энергия, их живость заразительны. И, пожалуй, для меня это самое привлекательное в бордер-колли. Им удалось превратить меня – даже меня! – в своего рода бродягу.
Здесь в горах мы встаем в пять или шесть часов утра и отправляемся на нашу первую прогулку. Я беру с собой кофе в термосе, мобильник – на случай, если начну часто падать, – и пакет печенья.
Иногда мы проходим через большой луг за домом (зимой здесь приходится пробираться по глубокому снегу). В другой раз спускаемся по грунтовой дороге, Гомер бегает за мячом, скатывающимся вниз с холма.
Поскольку в здешней местности мало машин, собаки в горах свободны и знают об этом. Кажется, прошла вечность с тех пор, как Девон, попавший в горы первый раз, сбежал в лес. Он больше никогда не убегает так далеко. Здесь мне не нужны поводки и совки, не требуется подавать команды. Собаки просто бегают, стараясь не упускать меня из вида, а я радуюсь, как отец, чьи детки резвятся у него на глазах.
Игривость Гомера сделала здесь в горах более игривым и Девона, хотя проявляется это только тогда, когда поблизости никого нет.
Гомер носится по полю или вокруг дома. Раньше Девону ничего не стоило его догнать, но Гомер вырос и стал хитрее. Когда Девон бежит к нему, он прячется среди деревьев или в высокой траве, время от времени высовываясь оттуда, чтобы насмешливо тявкнуть, и снова исчезает. Это его месть за те долгие месяцы, когда Девон его притеснял. Выглядит все очень забавно.
Девон с увлечением его преследует. Гомер появляется то там, то тут, как фигурка в компьютерной игре. В какой-то момент Девон настигает его, хватает за ошейник и валит на землю. Гомер лежит неподвижно, выжидает, пока Девон ослабит хватку, а потом вскакивает и удирает. Возиться так они могут часами. А мне доставляет огромное удовольствие наблюдать за их игрой, иногда я ловлю себя на том, что громко смеюсь.
Мы возвращаемся в хижину, там я некоторое время провожу за работой. К вечеру наша тройка порядком измотана. Наступает время отдыха. Час, а то и два Гомер и Девон жуют «косточки» из воловьих жил, я развожу огонь в камине и устраиваюсь около него почитать. Вечера проходят мирно: в камине горит огонь, в руках у меня хорошая книга, на столе бутылка шотландского виски, рядом со мной собаки. Часам к десяти они совершенно успокаиваются и начинают подремывать; вскоре и я ложусь в постель и выключаю свет в спальне.
Но уже через несколько минут чувствую легкое как пух касание – это слева от моей головы проворный Девон ложится на соседнюю подушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40