что означало фатальный взрывной разгон.
Представляли всю эту цепочку Брюханов, Фомин, Дятлов, Акимов, Топтунов?» (стр. 27).
Как, Читатель, поняли? Нет? Не мудрено. Понять такое невозможно.
Мне тоже непонятно, почему Г. Медведев скорость увеличения мощности меряет в единицах реактивности. Интересно, а ложкой или рюмашкой он не пробовал измерять – всё равно неверно, да предметы более знакомые, сподручнее.
«Если доля запаздывающих нейтронов – 0,5 ?». Как это величина может быть равна половине себя самой, ведь ? и есть доля запаздывающих нейтронов?
Во всех книгах по реакторам говорится, что разгон на мгновенных нейтронах возникает при положительной реактивности, равной 1 ?, а не 0,5 ?. Открытие совершил. Зарегистрировал или ещё нет?
Представить цепочку по Медведеву можно только в горячечном мозгу.
Полагаю, этого вполне достаточно, чтобы оценить компетентность автора «Чернобыльской тетради» в вопросах устройства блока, обстоятельствах аварии и физике реакторов. И понять, как можно с таких позиций объяснять причины аварии и действия операторов. Трудно. Неимоверно трудно. Да Г. Медведев не боится трудностей. Надо. И вперёд… За гонораром. Что грязью облил и без того оклеветанных операторов – так они уже умерли. Что с ними считаться? А ему жить надо.
Г. Медведеву кажется мало, неубедительны клеветнические утверждения разных комиссий, и откапывает кнопку МПА. На стр. 26 он приводит «грубейшие нарушения, как заложенные в программе, так и допущенные в процессе подготовки и проведения эксперимента». Повторять я их не стану, они взяты из информации советских специалистов в МАГАТЭ. Но с новинкой. Посмотрите п. 5, там в качестве последствий говорится, что тем самым защита по тепловым параметрам была полностью отключена. Неверно там сказано. А Медведев усиливает и говорит: «заблокировали защиту по отключению двух турбин, по уровню воды и давлению пара в барабан-сепараторах, по тепловым параметрам». Переписать без ошибок не мог.
Слабо? Ещё придумывает.
«Наконец заблокировали оба дизель-генератора, а также рабочий и пуско-резервный трансформаторы, отключив блок от источников электропитания и от энергосистемы. Стремясь провести „чистый опыт“, фактически завершили цепь предпосылок для предельной ядерной катастрофы» (стр. 26).
А что лжёт? Так ведь немного, другие-то больше. Г. Медведев совсем немного добавил.
Но зато какова теперь картина!
Защиты? – Все заблокированы, чего мелочиться.
Электроснабжение? – Всё отключено и заблокировано.
Персонал? – Ну, ясно же – троглодиты или вчера ещё по деревьям прыгали.
Вот так, уважаемый Читатель, нас обложили со всех сторон и продолжают теперь уже с помощью Медведевых.
Описание событий до аварии и их осмысливание в повести неверны да и не могут быть верными, судя по знаниям автора. Конечно, можно писать правдиво и без предварительных знаний, если прислушаться к мнению людей компетентных. Но апломб и рекламирование себя опытным эксплуатационником не позволяют Г. Медведеву советоваться с кем-либо. Остановлюсь ещё на некоторых моментах.
«В 1 ч 07 мин к шести работавшим ГЦН дополнительно было включено ещё по одному с таким расчётом, чтобы после окончания эксперимента в контуре циркуляции осталось 4 ГЦН для надёжного охлаждения активной зоны» (стр. 30)
Правильно.
Но на стр. 34 «Суммарный расход через реактор начал падать из-за того, что все восемь ГЦН работали от выбегающего ТГ».
Как видим, автор уже забыл, что говорил четырьмя страницами раньше, или не понимает. Как же все восемь ГЦН питаются от выбегающего генератора, а четыре, по окончании выбега, останутся для надёжного охлаждения зоны? Однако всё просто. Четыре ГЦН, как и подавляющее большинство механизмов блока, запитаны от резервного электроснабжения, и все рассуждения автора о подаче резервного питания для избежания аварии – блеф. Оно было.
Посмотрите программу. Посмотрите, как это описывает комиссия Г.А. Шашарина на основании изучения регистрации параметров системой централизованного контроля, а не умозрительных заключений. А вот уже прямое обвинение, в первую очередь меня, в головотяпстве.
«Спрашивается: можно ли в этой ситуации избежать катастрофы? Можно. Нужно только было категорически отказаться от проведения эксперимента, подключить к реактору САОР и зарезервировать электропитание на случай полного обесточивания. Вручную, ступенями приступить к снижению мощности реактора вплоть до его полной остановки, ни в коем случае не сбрасывая А3, ибо это было равносильно взрыву…
Но этот шанс не был использован» (стр. 30).
Ну, насоветовал. Всё проще. Надо было набрать шесть стержней РР и опустить в зону. И так шестёрками продолжить до глушения, а потом сбросить А3. Можно было и четвёрками стержней. Можно было и с регуляторов начинать. Но это теперь ясно, когда стала известна противоестественная способность А3. Операции с САОР и электропитанием не нужны.
Тогда я до этого, прошу извинить за вульгарность, не допёр, недошурупил, не дорубил, как там ещё надо… А если бы череп мой сварганил это, то я сразу бы выступил за Кашпировского, Чумака и Тарасова. И орденов бы потребовал побольше, чем у Леонида Ильича Брежнева.
Нет, не корю себя, что не догадался об опасности (?!) сброса А3. И упрёков не принимаю. Сообразить это невозможно, надо только знать. Но если бы я знал, то и дня на таком реакторе не работал. Мы 26 апреля сбросили А3, но ведь она может в любой момент сработать автоматически, по аварийному сигналу. Тогда как?
Фантастическую картину придумал Г. Медведев. Зачем? Там и придумывать не надо было, сама реальность – фантасмагория.
«И вдруг Перевозченко вздрогнул. Начались сильные и частые гидроудары, 350-килограммовые кубики – у них есть ещё проектное название – „сборка одиннадцать“ – стали подпрыгивать и опускаться на головки каналов, будто тысяча семьсот человек стали подбрасывать свои шапки. Вся поверхность пятачка ожила, заходила ходуном в дикой пляске. Вздрагивали и прогибались короба биозащиты вокруг реактора. Это означало, что хлопки гремучей смеси уже происходили под ними…» (стр. 33).
Ну, кубики «сборки одиннадцать» только 50-килограммовые, да это неважно.
Красиво излагает Г. Медведев. Мужиков заставил прыгать и шапки подбрасывать. Богатая фантазия. Только технически это немыслимо. Опять – слышал звон да не знает, где он. Это про водород Г. Медведев рассказывает.
И по времени не получится.
01 ч 23 мин 40 с, мощность 200 МВт, параметры стабильны. Тут нет фантазии – регистрация системы контроля. Ничего быть не может.
В 43 с выпали сигналы превышения мощности и уменьшения периода разгона реактора. Тоже ещё ничего быть не может, так как мощность всего 520 МВт. Но здесь уже неясности и примем за начало пляски.
В 47 с уже взрыв. Так вот, за четыре секунды с балкона на 50-ой отметке из центрального зала не выбраться ни при какой экстремальной ситуации. Нет там винтовой лестницы, спутал автор первую очередь со второй.
Когда, ещё будучи в каталажке, я прочитал повесть, то для уточнения написал несколько писем очевидцам. Саша Ювченко, старший инженер-механик (СИМ) реакторного цеха, по этому поводу написал:
«С начала смены и практически до самого взрыва мы с В.И. Перевозченко были вместе. Сначала на БЩУ-3, затем у ГЦН-щиков третьего блока, а затем у меня в СИМ-овской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Представляли всю эту цепочку Брюханов, Фомин, Дятлов, Акимов, Топтунов?» (стр. 27).
Как, Читатель, поняли? Нет? Не мудрено. Понять такое невозможно.
Мне тоже непонятно, почему Г. Медведев скорость увеличения мощности меряет в единицах реактивности. Интересно, а ложкой или рюмашкой он не пробовал измерять – всё равно неверно, да предметы более знакомые, сподручнее.
«Если доля запаздывающих нейтронов – 0,5 ?». Как это величина может быть равна половине себя самой, ведь ? и есть доля запаздывающих нейтронов?
Во всех книгах по реакторам говорится, что разгон на мгновенных нейтронах возникает при положительной реактивности, равной 1 ?, а не 0,5 ?. Открытие совершил. Зарегистрировал или ещё нет?
Представить цепочку по Медведеву можно только в горячечном мозгу.
Полагаю, этого вполне достаточно, чтобы оценить компетентность автора «Чернобыльской тетради» в вопросах устройства блока, обстоятельствах аварии и физике реакторов. И понять, как можно с таких позиций объяснять причины аварии и действия операторов. Трудно. Неимоверно трудно. Да Г. Медведев не боится трудностей. Надо. И вперёд… За гонораром. Что грязью облил и без того оклеветанных операторов – так они уже умерли. Что с ними считаться? А ему жить надо.
Г. Медведеву кажется мало, неубедительны клеветнические утверждения разных комиссий, и откапывает кнопку МПА. На стр. 26 он приводит «грубейшие нарушения, как заложенные в программе, так и допущенные в процессе подготовки и проведения эксперимента». Повторять я их не стану, они взяты из информации советских специалистов в МАГАТЭ. Но с новинкой. Посмотрите п. 5, там в качестве последствий говорится, что тем самым защита по тепловым параметрам была полностью отключена. Неверно там сказано. А Медведев усиливает и говорит: «заблокировали защиту по отключению двух турбин, по уровню воды и давлению пара в барабан-сепараторах, по тепловым параметрам». Переписать без ошибок не мог.
Слабо? Ещё придумывает.
«Наконец заблокировали оба дизель-генератора, а также рабочий и пуско-резервный трансформаторы, отключив блок от источников электропитания и от энергосистемы. Стремясь провести „чистый опыт“, фактически завершили цепь предпосылок для предельной ядерной катастрофы» (стр. 26).
А что лжёт? Так ведь немного, другие-то больше. Г. Медведев совсем немного добавил.
Но зато какова теперь картина!
Защиты? – Все заблокированы, чего мелочиться.
Электроснабжение? – Всё отключено и заблокировано.
Персонал? – Ну, ясно же – троглодиты или вчера ещё по деревьям прыгали.
Вот так, уважаемый Читатель, нас обложили со всех сторон и продолжают теперь уже с помощью Медведевых.
Описание событий до аварии и их осмысливание в повести неверны да и не могут быть верными, судя по знаниям автора. Конечно, можно писать правдиво и без предварительных знаний, если прислушаться к мнению людей компетентных. Но апломб и рекламирование себя опытным эксплуатационником не позволяют Г. Медведеву советоваться с кем-либо. Остановлюсь ещё на некоторых моментах.
«В 1 ч 07 мин к шести работавшим ГЦН дополнительно было включено ещё по одному с таким расчётом, чтобы после окончания эксперимента в контуре циркуляции осталось 4 ГЦН для надёжного охлаждения активной зоны» (стр. 30)
Правильно.
Но на стр. 34 «Суммарный расход через реактор начал падать из-за того, что все восемь ГЦН работали от выбегающего ТГ».
Как видим, автор уже забыл, что говорил четырьмя страницами раньше, или не понимает. Как же все восемь ГЦН питаются от выбегающего генератора, а четыре, по окончании выбега, останутся для надёжного охлаждения зоны? Однако всё просто. Четыре ГЦН, как и подавляющее большинство механизмов блока, запитаны от резервного электроснабжения, и все рассуждения автора о подаче резервного питания для избежания аварии – блеф. Оно было.
Посмотрите программу. Посмотрите, как это описывает комиссия Г.А. Шашарина на основании изучения регистрации параметров системой централизованного контроля, а не умозрительных заключений. А вот уже прямое обвинение, в первую очередь меня, в головотяпстве.
«Спрашивается: можно ли в этой ситуации избежать катастрофы? Можно. Нужно только было категорически отказаться от проведения эксперимента, подключить к реактору САОР и зарезервировать электропитание на случай полного обесточивания. Вручную, ступенями приступить к снижению мощности реактора вплоть до его полной остановки, ни в коем случае не сбрасывая А3, ибо это было равносильно взрыву…
Но этот шанс не был использован» (стр. 30).
Ну, насоветовал. Всё проще. Надо было набрать шесть стержней РР и опустить в зону. И так шестёрками продолжить до глушения, а потом сбросить А3. Можно было и четвёрками стержней. Можно было и с регуляторов начинать. Но это теперь ясно, когда стала известна противоестественная способность А3. Операции с САОР и электропитанием не нужны.
Тогда я до этого, прошу извинить за вульгарность, не допёр, недошурупил, не дорубил, как там ещё надо… А если бы череп мой сварганил это, то я сразу бы выступил за Кашпировского, Чумака и Тарасова. И орденов бы потребовал побольше, чем у Леонида Ильича Брежнева.
Нет, не корю себя, что не догадался об опасности (?!) сброса А3. И упрёков не принимаю. Сообразить это невозможно, надо только знать. Но если бы я знал, то и дня на таком реакторе не работал. Мы 26 апреля сбросили А3, но ведь она может в любой момент сработать автоматически, по аварийному сигналу. Тогда как?
Фантастическую картину придумал Г. Медведев. Зачем? Там и придумывать не надо было, сама реальность – фантасмагория.
«И вдруг Перевозченко вздрогнул. Начались сильные и частые гидроудары, 350-килограммовые кубики – у них есть ещё проектное название – „сборка одиннадцать“ – стали подпрыгивать и опускаться на головки каналов, будто тысяча семьсот человек стали подбрасывать свои шапки. Вся поверхность пятачка ожила, заходила ходуном в дикой пляске. Вздрагивали и прогибались короба биозащиты вокруг реактора. Это означало, что хлопки гремучей смеси уже происходили под ними…» (стр. 33).
Ну, кубики «сборки одиннадцать» только 50-килограммовые, да это неважно.
Красиво излагает Г. Медведев. Мужиков заставил прыгать и шапки подбрасывать. Богатая фантазия. Только технически это немыслимо. Опять – слышал звон да не знает, где он. Это про водород Г. Медведев рассказывает.
И по времени не получится.
01 ч 23 мин 40 с, мощность 200 МВт, параметры стабильны. Тут нет фантазии – регистрация системы контроля. Ничего быть не может.
В 43 с выпали сигналы превышения мощности и уменьшения периода разгона реактора. Тоже ещё ничего быть не может, так как мощность всего 520 МВт. Но здесь уже неясности и примем за начало пляски.
В 47 с уже взрыв. Так вот, за четыре секунды с балкона на 50-ой отметке из центрального зала не выбраться ни при какой экстремальной ситуации. Нет там винтовой лестницы, спутал автор первую очередь со второй.
Когда, ещё будучи в каталажке, я прочитал повесть, то для уточнения написал несколько писем очевидцам. Саша Ювченко, старший инженер-механик (СИМ) реакторного цеха, по этому поводу написал:
«С начала смены и практически до самого взрыва мы с В.И. Перевозченко были вместе. Сначала на БЩУ-3, затем у ГЦН-щиков третьего блока, а затем у меня в СИМ-овской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83