К тому же я бежал, смотря то на голубое бескрайнее море, то на верхушку Ай-Петри в лиловой дымке. Потом я отстал ещё больше, мимо меня, как торпеды, пролетали легковые автомобили и автобусы.
Выбежав из-за поворота, я увидел, как Кыш с лаем набрасывается на двух остриженных наголо парней. Я ещё издали узнал «Старика» и Жеку. Сердце у меня и так здорово колотилось от бега, а от волнения прямо забарабанило в груди: «Бум-бум-бум».
Папа пытался отогнать Кыша, но Кыш, оскалив зубы, выходил из себя и уже начинал от ярости лаять хрипло и глухо. Он припёр «Старика» и Жеку к скале, и они зло выкрикивали:
— Уберите пса!
— Уберите, говорят! Пшёл!
— Кыш, ко мне! Ко мне! Или я тебя выдеру! — приказывал и грозил папа, но не тут-то было!
В Кыше наконец проснулся настоящий пёс, который всю жизнь помнит запах врагов, ушедших от преследования.
«Что же делать?.. Что же делать?.. Как их задержать?» — думал я.
Сзади меня засигналила машина, потому что я, не заметив как, выбежал на шоссе. Я, повернувшись лицом к спортивной машине с открытым верхом, поднял руку. Машина остановилась. За рулём сидела девушка в тельняшке. Она открыла дверцу и сказала:
— Ты что, калекой захотел стать? Бегаешь тут, как по школьному коридору!
— Тс-с! Помогите, пожалуйста, доставить в милицию преступников, которых поймал Кыш! — негромко сказал я.
— Каких преступников? — испуганно спросила девушка.
— Вон они! — сказал я.
— Который в пижаме?
— Нет. В пижаме мой папа. Он честный человек. А этих разыскивают. Они стреляли из лука в оленей, устроили пожар в лесу и ловили в пруду осетра. Из-за них чуть не погибла золотая рыбка.
— А-а! Слышала, — сказала девушка. — Но мне с ними связываться неохота.
— Струсили? — шёпотом сказал я. — Давайте подъедем, и вы увидите, как я их разделаю. — Я, не дожидаясь согласия девушки, залез в кабину. — Мы их обхитрим. Не бойтесь!
— Алёша! Ты где-е? — тревожно закричал папа, держа на руках Кыша.
Девушка неохотно тронула машину с места. «Старик» и Жека, голосуя, подняли руки.
Мы подъехали к ним.
— Ты почему в машине? — увидев меня, спросил папа.
— Я ногу подвернул. Ой! — застонал я. — Меня надо в санчасть или к маме… Ой!
— Ласточка, вы не подбросите по дороге двух приятных собеседников? — спросил «Старик». Он противно улыбался.
— Садитесь. Но сначала нужно помочь мальчику добраться до дома, — тоже улыбаясь, ответила девушка.
«Вот молодец!» — подумал я.
Кыш, наверно почуяв, что эти двое опять уходят у него из-под носа, остервенело рвался у папы из рук. Он совсем охрип и уже не лаял, а только жалко сипел и пырхал.
— Пап! Садись! Мне же невтерпёж! — позвал я. «Старик», Жека и папа с Кышем сели на заднее сиденье. Девушка развернулась на шоссе. Обгоняя другие машины, она всё время сигналила.
— Ну, погоди! — пригрозил мне папа. — Я тебя завтра же отправлю в Москву. Я тебе покажу, как вывихивать ногу на ровном месте!
Я ничего не мог объяснить папе и, обернувшись, сказал Кышу:
— Не сипи. Успокойся. Всё будет в порядке. Ты молодец. Я тебе наловлю в море рыбки.
И Кыш, между прочим сообразив, что к чему, успокоился раньше папы и перестал пытаться лаять.
— Ласточка! Почему я не встретил вас раньше? — положив руку на плечо девушки, спросил «Старик».
— Алёша, сними, пожалуйста, руку этого человека с моего плеча, — попросила меня девушка. Сама она обгоняла автобус.
— Не мешайте водителю на горной дороге, — сказал я «Старику». Он сразу убрал свою руку. — Вы что, в пропасть захотели?
— Можешь быть уверен, — пригрозил мне папа, — что теперь я займусь и тобой и Кышем. Я ему сто раз приказывал: «Фу! Фу!», а он как бешеный набрасывался на двух симпатичных туристов и на меня ноль внимания! Просто позор!.. Нога болит?
— Болит, но перелома нет. Не волнуйся, — ответил я.
Мы ехали по Алупке. По улицам спешили в закусочные и кафе «дикари». Из-за них девушка вела машину очень тихо.
«Старик» и Жека, по-моему, забеспокоились, перестали болтать и приставать к девушке и пригнули головы, чтобы их не узнали.
— Алёша! Митя! — вдруг крикнула мама. Она с белым бидончиком шла за молоком и увидела нас с папой. — Куда вы едете? Стойте!
— Он вывихнул ногу! — обернувшись, сказал папа.
— Она скоро заживёт! Не бойся, мама! — крикнул я.
Мама побежала за нами следом. Тут машина остановилась около милицейского подъезда.
— В чём дело? Поехали! — зло сказал «Старик».
— Мы приехали! — ответил я. — Вы «Старик» и Жека, которых разыскивают. Бежать не пытайтесь. У Гали есть наган.
— Ах вот оно что! — изумлённо воскликнул папа, а Кыш сипло тявкнул.
— Между прочим, если вы пойдёте в милицию сами и извинитесь, то вас оштрафуют — и всё. А если попытаетесь убежать, то не убежите. Правда, — продолжал я.
«Старик» и Жека переглянулись, посмотрели по сторонам, наверно поняли, что с рюкзаками им действительно не скрыться, и «Старик» мрачно сказал:
— Ну, спасибо, Ласточка…
Тут к машине подбежала мама и, волнуясь, спросила:
— Что у тебя с ногой? Перелом?
— Всё в порядке! — Я вылез из машины и несколько раз подпрыгнул на месте, чтобы мама убедилась, что это действительно так. — Потом всё узнаешь!
— Вам, конечно, лучше явиться самим, — посоветовала девушка «Старику» и Жеке.
— Я тоже так думаю, — добавил папа, а мама смотрела на нас с большим недоумением.
Бежать задержанные не пытались и вышли из машины.
— Вы с нами не ходите, — попросил я папу, маму и девушку.
«Старик» и Жека первыми зашли в отделение. Мы с Кышем их сопровождали. В коридоре Жека обернулся и тихо сказал Кышу:
— Мерзкая скотина! Драная кошка! Оскорблённый Кыш зарычал и взвизгнул. На этот звук из дежурной части вышел милиционер.
— В чём дело? — спросил он нас.
— Говорите. Так будет лучше, — шепнул я «Старику».
— Вот… Мы пришли сами… с повинной, — сказал Жека, а «Старик» уныло опустил голову.
— А кто вы такие? — спросил дежурный, когда мы зашли в дежурку, и, присмотревшись к парням, сам же ответил: — Узнаю! Узнаю! Узнаю! Господа браконьеры? — Он достал из ящика фотокарточки.
— Они самые, — угрюмо признался «Старик».
— Правильно сделали, что явились сами, — сказал дежурный.
После его слов мы с Кышем незаметно вышли из дежурки.
78
Выйдя на улицу, я не увидел ни машины, ни девушки, которая, в общем-то, была главной при аресте браконьеров. Зато папу и маму окружили, наверно, уже знавшие обо всём Сева, Симка и Вера. Папа им что-то рассказывал и, похоже на Кыша, лаял:
— Ряв! Ррряв! Ав!
— Привет! — сказал я ребятам, и они сразу начали ко мне приставать с вопросами:
— Как ты их? Как ты их?
— Ну как? — сказал я. — Увидел, привёз в милицию. И папа, конечно, мне помог. На пляже подробней поговорим. Я ещё не завтракал.
— Да-а! Загадочный ты человек! — сказал Сева, а Симка протянул мне бинокль.
— На вот… Но только на несколько дней.
— Не бойся. Не зажилю, — пообещал я. И мы с мамой пошли завтракать, а папа сел в такси, чтобы не ходить по улицам в полосатой пижаме.
79
На следующий день после полдника за нами зашёл папа и пригласил на концерт художественной самодеятельности.
— Силы будут прекрасные, — сказал он. Корней Викентич усадил Анфису Николаевну, маму и меня в первом ряду и спросил:
— А где же прелестный Кыш?
— Кыш в концертах ничего не понимает, — сказал я. — Он иногда лает на музыку и может испугать артистов. Мы его дома оставили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Выбежав из-за поворота, я увидел, как Кыш с лаем набрасывается на двух остриженных наголо парней. Я ещё издали узнал «Старика» и Жеку. Сердце у меня и так здорово колотилось от бега, а от волнения прямо забарабанило в груди: «Бум-бум-бум».
Папа пытался отогнать Кыша, но Кыш, оскалив зубы, выходил из себя и уже начинал от ярости лаять хрипло и глухо. Он припёр «Старика» и Жеку к скале, и они зло выкрикивали:
— Уберите пса!
— Уберите, говорят! Пшёл!
— Кыш, ко мне! Ко мне! Или я тебя выдеру! — приказывал и грозил папа, но не тут-то было!
В Кыше наконец проснулся настоящий пёс, который всю жизнь помнит запах врагов, ушедших от преследования.
«Что же делать?.. Что же делать?.. Как их задержать?» — думал я.
Сзади меня засигналила машина, потому что я, не заметив как, выбежал на шоссе. Я, повернувшись лицом к спортивной машине с открытым верхом, поднял руку. Машина остановилась. За рулём сидела девушка в тельняшке. Она открыла дверцу и сказала:
— Ты что, калекой захотел стать? Бегаешь тут, как по школьному коридору!
— Тс-с! Помогите, пожалуйста, доставить в милицию преступников, которых поймал Кыш! — негромко сказал я.
— Каких преступников? — испуганно спросила девушка.
— Вон они! — сказал я.
— Который в пижаме?
— Нет. В пижаме мой папа. Он честный человек. А этих разыскивают. Они стреляли из лука в оленей, устроили пожар в лесу и ловили в пруду осетра. Из-за них чуть не погибла золотая рыбка.
— А-а! Слышала, — сказала девушка. — Но мне с ними связываться неохота.
— Струсили? — шёпотом сказал я. — Давайте подъедем, и вы увидите, как я их разделаю. — Я, не дожидаясь согласия девушки, залез в кабину. — Мы их обхитрим. Не бойтесь!
— Алёша! Ты где-е? — тревожно закричал папа, держа на руках Кыша.
Девушка неохотно тронула машину с места. «Старик» и Жека, голосуя, подняли руки.
Мы подъехали к ним.
— Ты почему в машине? — увидев меня, спросил папа.
— Я ногу подвернул. Ой! — застонал я. — Меня надо в санчасть или к маме… Ой!
— Ласточка, вы не подбросите по дороге двух приятных собеседников? — спросил «Старик». Он противно улыбался.
— Садитесь. Но сначала нужно помочь мальчику добраться до дома, — тоже улыбаясь, ответила девушка.
«Вот молодец!» — подумал я.
Кыш, наверно почуяв, что эти двое опять уходят у него из-под носа, остервенело рвался у папы из рук. Он совсем охрип и уже не лаял, а только жалко сипел и пырхал.
— Пап! Садись! Мне же невтерпёж! — позвал я. «Старик», Жека и папа с Кышем сели на заднее сиденье. Девушка развернулась на шоссе. Обгоняя другие машины, она всё время сигналила.
— Ну, погоди! — пригрозил мне папа. — Я тебя завтра же отправлю в Москву. Я тебе покажу, как вывихивать ногу на ровном месте!
Я ничего не мог объяснить папе и, обернувшись, сказал Кышу:
— Не сипи. Успокойся. Всё будет в порядке. Ты молодец. Я тебе наловлю в море рыбки.
И Кыш, между прочим сообразив, что к чему, успокоился раньше папы и перестал пытаться лаять.
— Ласточка! Почему я не встретил вас раньше? — положив руку на плечо девушки, спросил «Старик».
— Алёша, сними, пожалуйста, руку этого человека с моего плеча, — попросила меня девушка. Сама она обгоняла автобус.
— Не мешайте водителю на горной дороге, — сказал я «Старику». Он сразу убрал свою руку. — Вы что, в пропасть захотели?
— Можешь быть уверен, — пригрозил мне папа, — что теперь я займусь и тобой и Кышем. Я ему сто раз приказывал: «Фу! Фу!», а он как бешеный набрасывался на двух симпатичных туристов и на меня ноль внимания! Просто позор!.. Нога болит?
— Болит, но перелома нет. Не волнуйся, — ответил я.
Мы ехали по Алупке. По улицам спешили в закусочные и кафе «дикари». Из-за них девушка вела машину очень тихо.
«Старик» и Жека, по-моему, забеспокоились, перестали болтать и приставать к девушке и пригнули головы, чтобы их не узнали.
— Алёша! Митя! — вдруг крикнула мама. Она с белым бидончиком шла за молоком и увидела нас с папой. — Куда вы едете? Стойте!
— Он вывихнул ногу! — обернувшись, сказал папа.
— Она скоро заживёт! Не бойся, мама! — крикнул я.
Мама побежала за нами следом. Тут машина остановилась около милицейского подъезда.
— В чём дело? Поехали! — зло сказал «Старик».
— Мы приехали! — ответил я. — Вы «Старик» и Жека, которых разыскивают. Бежать не пытайтесь. У Гали есть наган.
— Ах вот оно что! — изумлённо воскликнул папа, а Кыш сипло тявкнул.
— Между прочим, если вы пойдёте в милицию сами и извинитесь, то вас оштрафуют — и всё. А если попытаетесь убежать, то не убежите. Правда, — продолжал я.
«Старик» и Жека переглянулись, посмотрели по сторонам, наверно поняли, что с рюкзаками им действительно не скрыться, и «Старик» мрачно сказал:
— Ну, спасибо, Ласточка…
Тут к машине подбежала мама и, волнуясь, спросила:
— Что у тебя с ногой? Перелом?
— Всё в порядке! — Я вылез из машины и несколько раз подпрыгнул на месте, чтобы мама убедилась, что это действительно так. — Потом всё узнаешь!
— Вам, конечно, лучше явиться самим, — посоветовала девушка «Старику» и Жеке.
— Я тоже так думаю, — добавил папа, а мама смотрела на нас с большим недоумением.
Бежать задержанные не пытались и вышли из машины.
— Вы с нами не ходите, — попросил я папу, маму и девушку.
«Старик» и Жека первыми зашли в отделение. Мы с Кышем их сопровождали. В коридоре Жека обернулся и тихо сказал Кышу:
— Мерзкая скотина! Драная кошка! Оскорблённый Кыш зарычал и взвизгнул. На этот звук из дежурной части вышел милиционер.
— В чём дело? — спросил он нас.
— Говорите. Так будет лучше, — шепнул я «Старику».
— Вот… Мы пришли сами… с повинной, — сказал Жека, а «Старик» уныло опустил голову.
— А кто вы такие? — спросил дежурный, когда мы зашли в дежурку, и, присмотревшись к парням, сам же ответил: — Узнаю! Узнаю! Узнаю! Господа браконьеры? — Он достал из ящика фотокарточки.
— Они самые, — угрюмо признался «Старик».
— Правильно сделали, что явились сами, — сказал дежурный.
После его слов мы с Кышем незаметно вышли из дежурки.
78
Выйдя на улицу, я не увидел ни машины, ни девушки, которая, в общем-то, была главной при аресте браконьеров. Зато папу и маму окружили, наверно, уже знавшие обо всём Сева, Симка и Вера. Папа им что-то рассказывал и, похоже на Кыша, лаял:
— Ряв! Ррряв! Ав!
— Привет! — сказал я ребятам, и они сразу начали ко мне приставать с вопросами:
— Как ты их? Как ты их?
— Ну как? — сказал я. — Увидел, привёз в милицию. И папа, конечно, мне помог. На пляже подробней поговорим. Я ещё не завтракал.
— Да-а! Загадочный ты человек! — сказал Сева, а Симка протянул мне бинокль.
— На вот… Но только на несколько дней.
— Не бойся. Не зажилю, — пообещал я. И мы с мамой пошли завтракать, а папа сел в такси, чтобы не ходить по улицам в полосатой пижаме.
79
На следующий день после полдника за нами зашёл папа и пригласил на концерт художественной самодеятельности.
— Силы будут прекрасные, — сказал он. Корней Викентич усадил Анфису Николаевну, маму и меня в первом ряду и спросил:
— А где же прелестный Кыш?
— Кыш в концертах ничего не понимает, — сказал я. — Он иногда лает на музыку и может испугать артистов. Мы его дома оставили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34