С этой сцены началась его полемика с церковью, и начался его личный семейный вопрос. Его тема - семейный вопрос, которая вылилась почти в основную тему его творчества. Таким образом, Розанов, который начинал свою жизнь философом и мечтал быть философом, был вынужден уйти в публицистическую журналистскую работу. Главный его вопрос - это семейный вопрос, собственно, в энциклопедиях и должны писать - «писатель по семейным вопросам». Все остальные темы были попутными, случайными и держались только благодаря его колоссальной эрудиции, образованности и интересу к культурным темам.
Собственно, отсюда выводится его основная философия, потому что как философ он вошел в литературу с первой книгой «О понимании», которую издал за свой счет в 1886-ом году. Розанов, собственно, задумался о том положении, которое занимают дети, рожденные от незаконных браков и уходящие в статью «незаконнорожденные». Он начал задумываться, что такое христианская семья? Как философ, он начал откатываться назад, и таким образом открылась ему так называемая «тема пола». Тему пола он вывел на уровень философии, отсюда и семейный вопрос, это философия семьи, философия брака. Результатом этого были целый ряд книг, в частности, по загадке пола «В мире неясного и нерешенного», которую он издал в 1901 году и вторым расширенным изданием в 1904 году. Отсюда статьи, относящиеся к теме семьи, в 1903 году он издал двухтомник «Семейный вопрос в России». В архиве находится еще «История русской семьи». Собственно, с этой темой Розанов стал известен в русской литературе, до этого у него был так называемый консервативный период.
После того как его книжка «О понимании» не была принята философской общественностью, Розанов был вынужден идти на поденные журналистские заработки. Он перевелся из провинциальной школьной системы, где он преподавал в уездных гимназиях - в Брянске, Ельце, в городе Белом Смоленской губернии - перевелся в Петербург, поступил чиновником в государственную контору и попутно, как все люди второй половины 19 века, подрабатывал в журналах.
Николай Николаевич Страхов, известный русский философ, Сергей Александрович Рачинский, известный педагог, и Константин Николаевич Леонтьев - три старца - вывели его на литературный путь и, естественно, ввели его в журнальный консерватизм. Он начал сотрудничать в журналах «Русский вестник», «Русское обозрение», «Московские ведомости». Русский консерватизм 90-х годов - уже упадническое явление, и Розанов, конечно, был незаметен, набирала большой размах либеральная печать, и консерватизм просто не замечали.
Но потом он стал критиковать школьную систему в России, а он знал этот предмет, сам будучи 11 лет учителем в провинциальных гимназиях. Он критиковал, прежде всего, классическую систему, которая была перенята из германских школ. Критиковал в пользу реальной школы в России именно потому, что с развитием реформ, капитализма в России, русским нужны были свои специалисты. Он всегда иронизировал, что «зубочистки выписываем из Австрии, не можем сами сделать». Очень настойчивая у него была эта критика. Естественно, она была отмечена либеральной прессой, поскольку она была передавая.
Розанов был как бы такой писатель в двух лицах. С одной стороны, это колоссальный консерватор, ультра-консерватор, монархист - православие, государственный патриотизм, колоссальная борьба с либерализмом, невероятная, беспощадная борьба, колоссальный ригоризм. С другой стороны, обращение к традиции русской школы. Он сразу же начал писать, в 97-ом году, статьи о поле, о семье и напечатал такие статьи, как «Брак и христианство», «Семья как религия». После этого к нему обратились декаденты Мережковский, Гиппиус, Перцов Петр Петрович - потому что стилистка Розанова была немножко странная, она выходила из круга и стилистики консервативной печати. Хотя это еще был не тот стилист, которого мы знаем с десятых годов с «Опавшими листьями», но все-таки.
Его привлекли в журнал «Мир искусства». До этого были серые толстые журналы типа «Русская мысль», «Русское богатство», «Русское обозрение», «Русский вестник», все одного типа журналы, а «Мир искусства» - это совершенно новый тип журнала. Розанов вошел туда как органический, составной член. Розанов с «Миром искусства» совершенно вышел как бы в видные лица. Хотя это было только начало, но, в целом, Розанов уже не удовлетворялся консервативной журналистикой, она не имела влияния. И он, будучи еще молодым, так и заявлял в письме к редакции «Северного вестника»: «Я хотел влиять на жизнь».
Таким образом, Розанов встретился с декадентами, и декаденты сделали его известным человеком. Собственно, он был одним из инициаторов так называемого «Серебряного века». Он начался именно с конца 19 века, с конца 90-х годов, с Мережковского. Тогда же начали плодиться кружки, которые стали интересоваться религиозно-философскими проблемами. Розанов мог поставить такие темы, которые развивали эту проблематику. Известно, что в 1901 году неожиданно для страны возникли религиозно-философские собрания. Религиозно-философские собрания петербургской интеллигенции появились под эгидой обер-прокурора Победоносцева. Вождями были Мережковский и его жена Зинаида Николаевна Гиппиус, Философов Дмитрий Владимирович и Розанов - они были учредителями религиозно-философских собраний.
Собрания были закрытыми, и на них сразу же стали ставить острые вопросы, в частности, о положение церкви в государстве, об институте обер-прокурорства и отлучении графа Толстого от церкви. То есть, собственно, отлучения не было, была рекомендация прекратить общение. А вскорости встали и розановские темы - это именно «семья и мир», вернее, «семья как мир» и «семья и аскетический идеал». Розанов поставил очень удачно, с одной стороны, а с другой стороны, остро вопрос - как может в христианской стране, в христианской религии существовать семья, которая стоит на принципе «плодитесь и размножайтесь»? Ведь христианский идеал существует в виде аскетического идеала.
Этим вопросам было посвящено несколько заседаний, очень острые заседания были. Особенно это было популярно потому, что стенографические отчеты этих заседаний печатались в приложениях к новому журналу «Новый путь», который учредил и субсидировал Перцов, а редакторами были Мережковский и Гиппиус. Это было совершенно небывалое, конечно, событие в России, оно заинтересовало всю интеллигенцию. В интеллигенции появились духовные движения, которые оттеснили социальные темы, социально-освободительные темы, и перевели их на религиозно-метафизическую проблематику. Розанов был включен в эти темы до 1905-6 годов, и где-то с 99-го, когда он начал печататься в «Мире искусства». У Розанова после мрачного консервативного периода была какая-то литературная юность среди декадентов, среди символистов, среди молодых людей, хотя ему к этому времени было 50 лет, он был старшим современником и лидером Серебряного века, но чувствовал себя тогда молодым.
Нужно сказать о том, что к тому времени Розанов с разработкой проблемы семьи вошел в полемику с церковными писателями. Он стал им задавать очень неудобные вопросы, и, в частности, первый вопрос - это вопрос о судьбе незаконнорожденных детей. И не без помощи этих вопросов произошли подвижки в каноническом праве дореволюционной русской церкви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56