Удар свалил Канунникова наземь. Падать ему приходилось не впервой, но на этот раз дикая боль обожгла тело. Друзья, запасные игроки дотащили его до раздевалки, и подоспевший врач сразу определил: глубокий вывих плечевого сустава. Полчаса пытался он поставить на место «непослушную» кость, довел Павла до обморочного состояния, да так ничего и не смог сделать. Повезли в город, к самому крупному в Эстонии специалисту. Тот осмотрел и сказал:
– Случай исключительно тяжелый…
Домой, в родную Москву, замечательный наш спортсмен вернулся в бинтах. Его обследовали лучшие травматологи-профессора Духовский и Зацепин. Четыре месяца лечения, казалось бы, дали свои результаты. Когда летом 1925 года сборная команда Советского Союза выехала в Турцию, в ее составе вновь все с радостью увидели своего любимца – Павла Канунникова.
Но никто не знал, что в спешке сборов, а может быть, и потому, что не желал себя показывать «неполноценным» перед товарищами, наш герой оставил дома приготовленный ему протез для плеча. И вот Анкара. До матча остается всего пятнадцать минут. Советская команда вышла на разминку. Павел разбегается, готовясь ударить по воротам, но мяч, подхваченный ветром, относит в сторону, равновесие удержать не удается и… снова вывих да еще с переломом. Тут же на поле, в Султанской палатке, бывший игрок СКС Николай Александрович Бункин, ставший врачом, оказал своему другу первую помощь.
Снова прием у Духовского, затем консилиум Духовский – Зацепин. Знаменитости на зтот раз разводят руками:
– Мы бессильны помочь…
Нужно еще раз вспомнить, вернее, понять то далекое время. Молодая советская медицина не всегда еще располагала тогда нужными, наиболее эффективными методами лечения: в стране, только-только приступившей к мирному строительству, не хватало многого. В том числе нужных медикаментов, новейшей медицинской аппаратуры.
Тогда принимается решение: «Ввиду исключительной важности для советского спорта сохранения в боевом строю П. А. Канунникова разрешить ему поездку на излечение в Германию за государственный счет».
И вот – сложная операция, приказание не снимать бандаж, безапелляционный приговор:
– Спортом заниматься нельзя!
Хмурый, расстроенный уезжает из Берлина Павел. И вдруг на вокзале его окружает толпа людей: знаменитого советского футболиста пришли проводить рабочие-спортсмены Германии – те, с кем еще совсем недавно он сражался на футбольном поле, и те, кто с трибун восхищался его мастерством. Цветы. Добрые напутствия. Просьбы передать самые наилучшие пожелания всему народу первого в мире государства рабочих и крестьян.
– Рот-Фронт! – сжимаются кулаки, когда поезд медленно отходит от Восточного вокзала.
А через двое суток – Белорусский вокзал родной столицы. Павла встречает брат Анатолий. Он с увлечением рассказывает о чемпионате города, о жарком споре за звание чемпиона, о новых именах, о неожиданностях в исходе поединков.
– А тебя, Паша, как ждут в команде! – с жаром восклицает он. И спрашивает, заглядывая в глаза: – Будешь играть?
– А как же?! – невозмутимо отвечает тот. – Ты же ведь знаешь, что без футбола мне не жить.
И через три дня товарищи по команде увидели, как натягивает он на перетянутую ремнями бандажа грудь тугую, аккуратно отглаженную футболку. И, выйдя на поле, провел в ворота соперников три гола из четырех победных, записанных на лицевой счет его командой. Это не было эпизодом. Тяжелая травма не помешала ему оставаться на поле еще долгое время, доведя свой активный футбольный стаж до солидной цифры – тридцать лет! А потом, уйдя из большого спорта, он долгие годы проработал в отделе футбола ВЦСПС, занимался торговлей спортивными товарами, был директором стадиона на своей Красной Пресне – там, где он родился и вырос, где пришла к нему большая спортивная слава, где он знает каждый камень и где, кажется, каждый человек знает его.
Здесь же, на Красной Пресне, ежегодно устраиваются традиционные соревнования на приз заслуженного мастера спорта Павла Александровича Канунникова. Они привлекают неизменно большое число рабочих команд. Мне довелось однажды быть на этом турнире, стоять у кромки поля рядом с Павлом Александровичем и его старыми, добрыми товарищами.
Они стояли у бровки молча, вспоминая свою далекую молодость, а на зеленом поле отчаянно, лихо, красиво сражались те, в ком мы видим будущее нашего футбола. Те, для кого жизнь замечательной футбольной семьи Канунниковых не только старая, красивая легенда, но и живой пример, гордый призыв к достижению подлинных высот в спорте, к мастерству, оставляющему неизгладимый след.
В этом рабочем районе Павел Александрович живет свою долгую и красивую жизнь. Перестав играть в футбол, он не расстался с ним, стал тренировать заводские команды, а потом отдал свою любовь и свое сердце мальчишкам. Я часто видел, как он возился с ними, как показывал технические приемы, знакомил с искусством обводки, с мастерством меткого и сильного удара, которым так славился сам. В шестьдесят втором команда первоклассников, которую он тренировал, стала чемпионом Москвы. Его подопечные – Миша Неустроев, Коля Пименов, Боря Иванов – уже играют сегодня в дублирующих составах команд мастеров.
Легенда шестая, которую автор посвящает знаменитой футбольной семье
Только тот наших дней не мельче.
Только тот на нашем пути
Кто умеет за каждой мелочью
Революцию мировую найти!
А. Безыменский
Как сейчас помню этот день: десятое марта тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.
Я шел по улицам Красной Пресни – помолодевшей, принарядившейся, похорошевшей за последние годы. Вот корпуса новых домов-красавцев, возвышающиеся по соседству со старыми, приземистыми, вдавленными в землю. Вот клуб, который жители называют Дворцом культуры, потому что он и впрямь напоминает собой царственное здание – столько в нем простора, света, торжественности.
У входа в клуб огромный, бьющий в глаза алой краской плакат: «Сегодня в парке традиционные соревнования по русскому хоккею на приз братьев Артемьевых».
Иду в парк. Погода выдалась на славу! Казалось, зима и весна, встретившись на заветном рубеже, щеголяли друг перед другом своим великолепием.
В парке было оживленно, но особенно много людей собралось у главного хоккейного поля. Они окольцевали его плотным, живым забором.
С минуты на минуту должна была начаться эстафета: участников состязаний набралось много, они должны были поспорить в искусстве бега по ледяной дорожке, а уж потом четырем самым быстрым командам предстояло скрестить клюшки в борьбе за главный трофей.
Кругом царило оживление. Но среди разноцветной стайки спортсменов в красных, оранжевых, зеленых, черно-белых майках, среди суетливо готовивших старт судей, среди стайки фотокорреспондентов, невесть каким образом слетевшихся сюда, зрители приметили двух ладно скроенных мужчин, застывших у самого края беговой дорожки.
– Иван да Петр Артемьевы, – говорил своей супруге какой-то седовласый человек, кивая на эту пару.
– Вон они, знаменитые братья! – выкрикнул вихрастый мальчишка своему товарищу.
Все узнавали их, улыбались, радовались, как радуются встрече со старым, близким знакомым. Меня это открытие приятно удивило. Я поделился им с Павлом Александровичем Канунниковым, стоявшим рядом в группе почетных гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
– Случай исключительно тяжелый…
Домой, в родную Москву, замечательный наш спортсмен вернулся в бинтах. Его обследовали лучшие травматологи-профессора Духовский и Зацепин. Четыре месяца лечения, казалось бы, дали свои результаты. Когда летом 1925 года сборная команда Советского Союза выехала в Турцию, в ее составе вновь все с радостью увидели своего любимца – Павла Канунникова.
Но никто не знал, что в спешке сборов, а может быть, и потому, что не желал себя показывать «неполноценным» перед товарищами, наш герой оставил дома приготовленный ему протез для плеча. И вот Анкара. До матча остается всего пятнадцать минут. Советская команда вышла на разминку. Павел разбегается, готовясь ударить по воротам, но мяч, подхваченный ветром, относит в сторону, равновесие удержать не удается и… снова вывих да еще с переломом. Тут же на поле, в Султанской палатке, бывший игрок СКС Николай Александрович Бункин, ставший врачом, оказал своему другу первую помощь.
Снова прием у Духовского, затем консилиум Духовский – Зацепин. Знаменитости на зтот раз разводят руками:
– Мы бессильны помочь…
Нужно еще раз вспомнить, вернее, понять то далекое время. Молодая советская медицина не всегда еще располагала тогда нужными, наиболее эффективными методами лечения: в стране, только-только приступившей к мирному строительству, не хватало многого. В том числе нужных медикаментов, новейшей медицинской аппаратуры.
Тогда принимается решение: «Ввиду исключительной важности для советского спорта сохранения в боевом строю П. А. Канунникова разрешить ему поездку на излечение в Германию за государственный счет».
И вот – сложная операция, приказание не снимать бандаж, безапелляционный приговор:
– Спортом заниматься нельзя!
Хмурый, расстроенный уезжает из Берлина Павел. И вдруг на вокзале его окружает толпа людей: знаменитого советского футболиста пришли проводить рабочие-спортсмены Германии – те, с кем еще совсем недавно он сражался на футбольном поле, и те, кто с трибун восхищался его мастерством. Цветы. Добрые напутствия. Просьбы передать самые наилучшие пожелания всему народу первого в мире государства рабочих и крестьян.
– Рот-Фронт! – сжимаются кулаки, когда поезд медленно отходит от Восточного вокзала.
А через двое суток – Белорусский вокзал родной столицы. Павла встречает брат Анатолий. Он с увлечением рассказывает о чемпионате города, о жарком споре за звание чемпиона, о новых именах, о неожиданностях в исходе поединков.
– А тебя, Паша, как ждут в команде! – с жаром восклицает он. И спрашивает, заглядывая в глаза: – Будешь играть?
– А как же?! – невозмутимо отвечает тот. – Ты же ведь знаешь, что без футбола мне не жить.
И через три дня товарищи по команде увидели, как натягивает он на перетянутую ремнями бандажа грудь тугую, аккуратно отглаженную футболку. И, выйдя на поле, провел в ворота соперников три гола из четырех победных, записанных на лицевой счет его командой. Это не было эпизодом. Тяжелая травма не помешала ему оставаться на поле еще долгое время, доведя свой активный футбольный стаж до солидной цифры – тридцать лет! А потом, уйдя из большого спорта, он долгие годы проработал в отделе футбола ВЦСПС, занимался торговлей спортивными товарами, был директором стадиона на своей Красной Пресне – там, где он родился и вырос, где пришла к нему большая спортивная слава, где он знает каждый камень и где, кажется, каждый человек знает его.
Здесь же, на Красной Пресне, ежегодно устраиваются традиционные соревнования на приз заслуженного мастера спорта Павла Александровича Канунникова. Они привлекают неизменно большое число рабочих команд. Мне довелось однажды быть на этом турнире, стоять у кромки поля рядом с Павлом Александровичем и его старыми, добрыми товарищами.
Они стояли у бровки молча, вспоминая свою далекую молодость, а на зеленом поле отчаянно, лихо, красиво сражались те, в ком мы видим будущее нашего футбола. Те, для кого жизнь замечательной футбольной семьи Канунниковых не только старая, красивая легенда, но и живой пример, гордый призыв к достижению подлинных высот в спорте, к мастерству, оставляющему неизгладимый след.
В этом рабочем районе Павел Александрович живет свою долгую и красивую жизнь. Перестав играть в футбол, он не расстался с ним, стал тренировать заводские команды, а потом отдал свою любовь и свое сердце мальчишкам. Я часто видел, как он возился с ними, как показывал технические приемы, знакомил с искусством обводки, с мастерством меткого и сильного удара, которым так славился сам. В шестьдесят втором команда первоклассников, которую он тренировал, стала чемпионом Москвы. Его подопечные – Миша Неустроев, Коля Пименов, Боря Иванов – уже играют сегодня в дублирующих составах команд мастеров.
Легенда шестая, которую автор посвящает знаменитой футбольной семье
Только тот наших дней не мельче.
Только тот на нашем пути
Кто умеет за каждой мелочью
Революцию мировую найти!
А. Безыменский
Как сейчас помню этот день: десятое марта тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.
Я шел по улицам Красной Пресни – помолодевшей, принарядившейся, похорошевшей за последние годы. Вот корпуса новых домов-красавцев, возвышающиеся по соседству со старыми, приземистыми, вдавленными в землю. Вот клуб, который жители называют Дворцом культуры, потому что он и впрямь напоминает собой царственное здание – столько в нем простора, света, торжественности.
У входа в клуб огромный, бьющий в глаза алой краской плакат: «Сегодня в парке традиционные соревнования по русскому хоккею на приз братьев Артемьевых».
Иду в парк. Погода выдалась на славу! Казалось, зима и весна, встретившись на заветном рубеже, щеголяли друг перед другом своим великолепием.
В парке было оживленно, но особенно много людей собралось у главного хоккейного поля. Они окольцевали его плотным, живым забором.
С минуты на минуту должна была начаться эстафета: участников состязаний набралось много, они должны были поспорить в искусстве бега по ледяной дорожке, а уж потом четырем самым быстрым командам предстояло скрестить клюшки в борьбе за главный трофей.
Кругом царило оживление. Но среди разноцветной стайки спортсменов в красных, оранжевых, зеленых, черно-белых майках, среди суетливо готовивших старт судей, среди стайки фотокорреспондентов, невесть каким образом слетевшихся сюда, зрители приметили двух ладно скроенных мужчин, застывших у самого края беговой дорожки.
– Иван да Петр Артемьевы, – говорил своей супруге какой-то седовласый человек, кивая на эту пару.
– Вон они, знаменитые братья! – выкрикнул вихрастый мальчишка своему товарищу.
Все узнавали их, улыбались, радовались, как радуются встрече со старым, близким знакомым. Меня это открытие приятно удивило. Я поделился им с Павлом Александровичем Канунниковым, стоявшим рядом в группе почетных гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56