На его вопрос, куда вести курляндский корпус, Карл дал уклончивый ответ, «как делал не раз, не желая преждевременно раскрывать своих планов» (записки Левенгаупта). Эта уклончивость впоследствии дорого обошлась и Левенгаупту, и самому Карлу.
6 июня Карл из Радошковичей повел армию дальше на восток. На вопрос Гилленкрока о направлении движения король ответил:
— Теперь мы идем по дороге на Москву, и если только будем продолжать, то, конечно, дойдем!
Гилленкрок возразил, что русские, несомненно, будут воздвигать на пути шведов укрепления и защищать их.
— Все эти укрепления ничего не стоят и не задержат наступления, — отмахнулся от него Карл.
Король простился со Станиславом и оставил ему 8000 новобранцев под началом генерала Крассау. Передают, что Карл сказал Станиславу:
— Я надеюсь, что князь Собеский нам всегда останется предан. Не полагаете ли вы, что он мог бы быть отличным царем России?
Польшу Карл не увидел больше никогда, а при следующей его встрече со Станиславом один из них был уже беглецом без армии, другой — турецким пленником.
3
В том, что двадцатипятилетний Карл, победоносно окончивший семь кампаний, надеялся дойти до Москвы и свергнуть Петра с престола, не было ничего удивительного. Такие походы совершались как до него, так и после — татарами в XVI-XVII веках, поляками в Смутное время, Наполеоном в 1812 году — при практически одинаковом военно-техническом обеспечении продвижения войск. Россия с ее 15-миллионным населением и огромной протяженностью границ не могла быть одинаково защищенной на всех направлениях и предоставляла противнику большие возможности в выборе маневра при вторжении. У Карла даже были преимущества перед Наполеоном: шведы лучше знали Россию, не боялись зимних кампаний, и им противостояла армия, имевшая очень небольшой боевой опыт; наконец, вспыхнувшее в 1708 году восстание Булавина и колеблющаяся позиция Мазепы грозили России добавлением к войне с внешним врагом войны гражданской.
Большинство упреков, брошенных военными и историками в адрес Карла после полтавской катастрофы, касаются не самого решения шведского короля идти на Москву, а стратегического осуществления этого замысла. Одни (как, например, Леер в классической «Стратегии»), не отрицая военных дарований Карла, повторяют вслед за Вольтером: «храбрый, отчаянно храбрый солдат, не более» — и определяют стратегию Карла как типично авантюристическую . Другие (вроде русского историка Герье) вообще не признают наличия какого-либо плана в русском походе, «если только не называть планом стремление бить врага там, где он встретится, но тогда полководцами были и Рагнары, Гаральды и Рюрики».
Действительно, полководческие способности Карла в значительной мере ослаблялись его «викингством», если, конечно, вообще можно говорить об их ослаблении у человека, одерживавшего в течение семи лет беспрерывные победы. Точнее будет сказать, что Карл великолепно овладел агрессивной, наступательной тактикой, которая принесла ему первые успехи, и постепенно стал пренебрегать стратегией. Однако в русском походе стратегический план у Карла, вероятно, был (об этом можно судить только по его действиям, поскольку королевские архивы не дошли до наших дней) и состоял в следующем: 1) энергичное наступление к Москве; 2) использование операционных линий севернее Полесья; 3) поддержание связи (а в будущем и соединение) с Левенгауптом. Ниже мы увидим, как упорно Карл проводил в жизнь свой стратегический замысел, и если все-таки не преуспел в этом, то значительная доля «вины» за его неудачу лежит и на русском генеральном штабе.
Хуже всего было то, что Карл выдумал себе определенные правила войны и хотел, чтобы победа доставалась ему сообразно с ними. Правила эти заключались, как мы уже могли видеть, во-первых, в том, чтобы не допускать даже мысли об отступлении и придерживаться однажды выбранного направления и цели. Перед сражением никогда не делалось никаких распоряжений на случай отступления и не назначался сборный пункт. Сигналы к отступлению было запрещено подавать даже во время маневров. На отступивших Карл смотрел как на дезертиров. Он знал одну команду: «Вперед, ребята, с Богом!» Это привело к тому, что при первой же неудаче шведы потеряли способность к сопротивлению.
Во-вторых, Карл не щадил своих солдат и не принимал в расчет ни количество врагов, ни климат. Рано или поздно напрасная трата людских сил должна была сказаться на моральном состоянии армии.
Наконец, король первый подавал пример храбрости, основанной на полном презрении к противнику. Привычка не считаться с действиями противной стороны, не признавать за ней способности к разумным решениям и инициативе стала настоящей бедой шведского генералитета.
4
Примерно 65000 шведов (вместе с корпусом Левенгаупта) Петр мог противопоставить более чем 100-тысячную армию: основные силы — 83000 человек под началом фельдмаршала Шереметева, прикрывавшие московское направление, и ингерманландский корпус генерала Боура (24000), наблюдавший за Левенгауптом. В Польше действовал верный царю коронный гетман Сенявский с 15000 кавалеристов.
Сочетание этих сил обеспечивало русским превосходство над шведами не менее чем на треть на любом выбранном ими направлении.
Карл с армией двинулся к «речным воротам» России, туда, где Двина и Днепр — естественная водная преграда на ее западных границах — поворачивают на восток, образуя узкий коридор — дорогу на Москву. Здесь шведов ожидали главные силы русской армии. В страшной суматохе укреплялись Смоленск и Москва.
Первая серьезная стычка в Польше произошла в ночь на 4 июля 1708 года у Головчина. Здесь находился 6-тысячный отряд генерала Репнина и кавалерийского генерала Гольца (левое крыло Шереметьевской армии), отделенный от остальных русских сил трехкилометровым болотом. Карл произвел рекогносцировку и напал на Репнина с одним авангардом, не дождавшись подкреплений. «Король не мог ждать», — свидетельствует один из участников сражения.
Схватив одной рукой полковника Нирода и протянув другую капитану Адлерфельду, Карл бросился в речку Бабич, призывая солдат не ждать наведения понтонов. Полки последовали за королем.
Под проливным дождем, сделавшим дороги непроходимыми, шведы переправились и после ложной демонстрации стремительно атаковали на главном направлении. Карл сразу убедился, что перед ним уже не тот сброд, который был под Нарвой восемь лет назад. Бой продолжался четыре часа. Русская кавалерия стойко отбивала атаки и сама три раза («тремя волнами») бросалась на драгун Рёншельда. Карл сражался пеший в рядах гвардии, уступив коня раненому капитану Гилленштерну. На рассвете Репнин и Гольц отступили, сохраняя порядок, и присоединились к Шереметеву.
По шведским данным, русские потеряли в этом бою 5000 человек (что маловероятно), шведы — 1200. В Журнале Петра Великого потери русских определяются в 547 убитых, 675 раненых и 630 пленных; шведов — до 2000 убитыми и ранеными.
Несмотря на проявленное упорство корпуса Репнина, Петр пришел в бешенство: путь к «речным воротам» для шведов был открыт! Трибунал по требованию царя разжаловал командующего в рядовые и обязал его оплатить за свой счет потерянные боеприпасы и пушки. Солдат, раненных в спину, расстреливали и вешали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
6 июня Карл из Радошковичей повел армию дальше на восток. На вопрос Гилленкрока о направлении движения король ответил:
— Теперь мы идем по дороге на Москву, и если только будем продолжать, то, конечно, дойдем!
Гилленкрок возразил, что русские, несомненно, будут воздвигать на пути шведов укрепления и защищать их.
— Все эти укрепления ничего не стоят и не задержат наступления, — отмахнулся от него Карл.
Король простился со Станиславом и оставил ему 8000 новобранцев под началом генерала Крассау. Передают, что Карл сказал Станиславу:
— Я надеюсь, что князь Собеский нам всегда останется предан. Не полагаете ли вы, что он мог бы быть отличным царем России?
Польшу Карл не увидел больше никогда, а при следующей его встрече со Станиславом один из них был уже беглецом без армии, другой — турецким пленником.
3
В том, что двадцатипятилетний Карл, победоносно окончивший семь кампаний, надеялся дойти до Москвы и свергнуть Петра с престола, не было ничего удивительного. Такие походы совершались как до него, так и после — татарами в XVI-XVII веках, поляками в Смутное время, Наполеоном в 1812 году — при практически одинаковом военно-техническом обеспечении продвижения войск. Россия с ее 15-миллионным населением и огромной протяженностью границ не могла быть одинаково защищенной на всех направлениях и предоставляла противнику большие возможности в выборе маневра при вторжении. У Карла даже были преимущества перед Наполеоном: шведы лучше знали Россию, не боялись зимних кампаний, и им противостояла армия, имевшая очень небольшой боевой опыт; наконец, вспыхнувшее в 1708 году восстание Булавина и колеблющаяся позиция Мазепы грозили России добавлением к войне с внешним врагом войны гражданской.
Большинство упреков, брошенных военными и историками в адрес Карла после полтавской катастрофы, касаются не самого решения шведского короля идти на Москву, а стратегического осуществления этого замысла. Одни (как, например, Леер в классической «Стратегии»), не отрицая военных дарований Карла, повторяют вслед за Вольтером: «храбрый, отчаянно храбрый солдат, не более» — и определяют стратегию Карла как типично авантюристическую . Другие (вроде русского историка Герье) вообще не признают наличия какого-либо плана в русском походе, «если только не называть планом стремление бить врага там, где он встретится, но тогда полководцами были и Рагнары, Гаральды и Рюрики».
Действительно, полководческие способности Карла в значительной мере ослаблялись его «викингством», если, конечно, вообще можно говорить об их ослаблении у человека, одерживавшего в течение семи лет беспрерывные победы. Точнее будет сказать, что Карл великолепно овладел агрессивной, наступательной тактикой, которая принесла ему первые успехи, и постепенно стал пренебрегать стратегией. Однако в русском походе стратегический план у Карла, вероятно, был (об этом можно судить только по его действиям, поскольку королевские архивы не дошли до наших дней) и состоял в следующем: 1) энергичное наступление к Москве; 2) использование операционных линий севернее Полесья; 3) поддержание связи (а в будущем и соединение) с Левенгауптом. Ниже мы увидим, как упорно Карл проводил в жизнь свой стратегический замысел, и если все-таки не преуспел в этом, то значительная доля «вины» за его неудачу лежит и на русском генеральном штабе.
Хуже всего было то, что Карл выдумал себе определенные правила войны и хотел, чтобы победа доставалась ему сообразно с ними. Правила эти заключались, как мы уже могли видеть, во-первых, в том, чтобы не допускать даже мысли об отступлении и придерживаться однажды выбранного направления и цели. Перед сражением никогда не делалось никаких распоряжений на случай отступления и не назначался сборный пункт. Сигналы к отступлению было запрещено подавать даже во время маневров. На отступивших Карл смотрел как на дезертиров. Он знал одну команду: «Вперед, ребята, с Богом!» Это привело к тому, что при первой же неудаче шведы потеряли способность к сопротивлению.
Во-вторых, Карл не щадил своих солдат и не принимал в расчет ни количество врагов, ни климат. Рано или поздно напрасная трата людских сил должна была сказаться на моральном состоянии армии.
Наконец, король первый подавал пример храбрости, основанной на полном презрении к противнику. Привычка не считаться с действиями противной стороны, не признавать за ней способности к разумным решениям и инициативе стала настоящей бедой шведского генералитета.
4
Примерно 65000 шведов (вместе с корпусом Левенгаупта) Петр мог противопоставить более чем 100-тысячную армию: основные силы — 83000 человек под началом фельдмаршала Шереметева, прикрывавшие московское направление, и ингерманландский корпус генерала Боура (24000), наблюдавший за Левенгауптом. В Польше действовал верный царю коронный гетман Сенявский с 15000 кавалеристов.
Сочетание этих сил обеспечивало русским превосходство над шведами не менее чем на треть на любом выбранном ими направлении.
Карл с армией двинулся к «речным воротам» России, туда, где Двина и Днепр — естественная водная преграда на ее западных границах — поворачивают на восток, образуя узкий коридор — дорогу на Москву. Здесь шведов ожидали главные силы русской армии. В страшной суматохе укреплялись Смоленск и Москва.
Первая серьезная стычка в Польше произошла в ночь на 4 июля 1708 года у Головчина. Здесь находился 6-тысячный отряд генерала Репнина и кавалерийского генерала Гольца (левое крыло Шереметьевской армии), отделенный от остальных русских сил трехкилометровым болотом. Карл произвел рекогносцировку и напал на Репнина с одним авангардом, не дождавшись подкреплений. «Король не мог ждать», — свидетельствует один из участников сражения.
Схватив одной рукой полковника Нирода и протянув другую капитану Адлерфельду, Карл бросился в речку Бабич, призывая солдат не ждать наведения понтонов. Полки последовали за королем.
Под проливным дождем, сделавшим дороги непроходимыми, шведы переправились и после ложной демонстрации стремительно атаковали на главном направлении. Карл сразу убедился, что перед ним уже не тот сброд, который был под Нарвой восемь лет назад. Бой продолжался четыре часа. Русская кавалерия стойко отбивала атаки и сама три раза («тремя волнами») бросалась на драгун Рёншельда. Карл сражался пеший в рядах гвардии, уступив коня раненому капитану Гилленштерну. На рассвете Репнин и Гольц отступили, сохраняя порядок, и присоединились к Шереметеву.
По шведским данным, русские потеряли в этом бою 5000 человек (что маловероятно), шведы — 1200. В Журнале Петра Великого потери русских определяются в 547 убитых, 675 раненых и 630 пленных; шведов — до 2000 убитыми и ранеными.
Несмотря на проявленное упорство корпуса Репнина, Петр пришел в бешенство: путь к «речным воротам» для шведов был открыт! Трибунал по требованию царя разжаловал командующего в рядовые и обязал его оплатить за свой счет потерянные боеприпасы и пушки. Солдат, раненных в спину, расстреливали и вешали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87