— Я ведь не потому бабки отстегиваю, что мне их жалко, — кивал на гробы расчувствовавшийся на похоронах столичный бизнесмен. — Покойники были так себе, барахло были — у меня таких в каждом городе как грязи; я потому отстегиваю, что раз их замочили, то и меня могут.
И это верно, эпидемии падения с балконов, как и всякие другие эпидемии, имеют тенденцию к разрастанию.
— Мне бы только узнать, чтобы успеть первым, — делился своими ближайшими планами бизнесмен.
Через неделю, окончательно протрезвев, он отправился в милицию.
— Мне бы с начальником встретиться.
— А документы у тебя есть? — поинтересовался дежурный, подозрительно косясь на изрядно помятую “после вчерашнего” физиономию просителя.
— Ах, ну да... — вспомнил, куда он явился, бизнесмен.
И вытащил из кармана и протянул милиционеру визитку.
Из визитной карточки следовало, что он владелец холдинга, который занимается лизингом в офшорах.
— А паспорта у вас нет? — уже более миролюбиво спросил дежурный.
Бизнесмен протянул паспорт.
— Прописка на шестой странице, — подсказал он. — Там закладка есть.
Закладка была. Шестая страница была заложена стодолларовой купюрой.
— Все в порядке?
— Да, конечно! — обрадовался дежурный. — Вы можете пройти.
До порога заветного кабинета московский бизнесмен предъявлял паспорт еще три раза, и всех его прописка устроила.
В кабинете он взял быка за рога.
— Желаю оказать органам правопорядка посильную спонсорскую помощь в их нелегком деле, — сообщил он свое заветное желание.
И выложил на стол пачку долларов.
— В каком конкретно деле? — поинтересовался милицейский начальник, прикидывая, хватит ли денег на машину и новую шубу жене.
Бизнесмен сказал.
— Мы постараемся сделать все, что возможно.
И сданные в архив дела вытащили обратно, бросив на них лучшие силы. Спонсор снабдил следственные бригады всей необходимой техникой — мобильными телефонами, видеокамерами, стиральными и посудомоечными агрегатами — и выставил две машины бесплатного пива.
Воодушевленные следователи рьяно взялись за дело, допросив две сотни свидетелей, которые раньше не находились, а теперь нашлись. Выяснилось, что свидетели видели какие-то неясные тени в окнах, подозрительных типов во дворах и подъездах и слышали чьи-то жуткие, с криминальным оттенком вопли и стоны. У следствия появились зацепки. Но типы оказались местными бомжами, тени — любовницами, а криминальные вопли — криками, издаваемыми любовницами в объятиях потерпевших.
То есть никто ничего не видел. В том числе любовницы, которые, сделав свое дело, убыли кто куда.
Долгим и затратным путем следствие вернулось к первоначальной версии коллективного несчастного случая.
Что очень напрягло заезжего бизнесмена. Если никто ничего не видел, это значит, что здесь действовали очень хорошо обученные профессионалы.
А поверить в случайную коллективную смерть трех компаньонов было мудрено. Хотя чего на свете не бывает... Может, их совесть заела и они, заранее сговорившись, одновременно свели счеты со своими непутевыми жизнями. Хочется верить... Но нельзя...
Пришлось привлекать специалистов со стороны. Для тех же дел, но совсем за другие деньги.
— Ну что здесь можно сказать... — чесали в затылках криминалисты с тридцатилетним стажем работы. — Рисунок брызг крови на ковровом покрытии, одежде и потолке типичен для подобного рода ранений. Но есть одно маленькое “но”...
Так, так, интересно. Что это за “но”, которое ускользнуло от местных сыщиков?
— Вот здесь на одежде и на ковре должны быть капли крови, — показывали заслуженные эксперты с Петровки и Лубянки, ныне персональные и просто пенсионеры. — А их нет. Что довольно странно.
— Почему должны быть?
— Потому что когда человек стреляет в себя из ружья, то он это ружье роняет, потому что умирает, — растолковывали очевидные для них и неочевидные для периферийных экспертов вещи ветераны. — Ну вот представьте себе — вы держите ружье, нажимаете курок, пуля разносит вам череп, и вы... роняете ружье вниз. Отчего отраженные пороховыми газами капли выбитой из раны крови рисуют специфическую дорожку на одежде и полу. Которой нет. И, кстати, пороховой нагар здесь имеет округлую конфигурацию, хотя должен иметь форму запятой.
Ну и что с того?..
— То есть можно предположить, что ружье после выстрела не упало вниз под влиянием силы тяжести, а некоторое время продолжало находиться в горизонтальном положении. Что вряд ли возможно, если принять во внимание тот факт, что потерпевший, который его до того удерживал, в этот момент был уже без головы.
А ведь точно!.. Покойник ружье держать не может! У покойника ружье камнем падает вниз, оставляя в падении все эти запятые и дорожки.
— Отсюда нельзя исключить, что выстрел был произведен из оружия, которое держал не потерпевший, а кто-то еще. Либо потерпевший и кто-то еще, кто, выкрутив руки потерпевшему, направил ствол ему в голову и нажал на спусковой крючок.
Значит, все-таки “кто-то еще”...
А в тех двух случаях? В тех все было не так очевидно.
— Вот если бы можно было взглянуть на тела... Отчего нельзя, можно... Если надо. Ночью в хибарку сторожа Семеновского кладбища постучал неизвестный.
— Здорово, отец! — радостно приветствовал он заспанного охранника. — Заработать хочешь? А кто не хочет?..
— Пять штук, — без запинки, хоть и со сна, буркнул сторож.
— За что пять штук? — удивился ночной посетитель, потому что даже еще сказать ничего не успел.
— За каждого мертвяка.
Бизнес сторожа был по профилю — похоронный. К нему привозили ночами мертвяков, которых он определял “на подселение”, то есть раскапывал свежие могилы, бросал покойника сверху, на крышку гроба, и засыпал землей, выравнивая холмик. Был один покойник — стало два. И никакая собака и никакой прибор такой труп ни в жизнь не учуют, потому что этих трупов кругом...
Таким образом кладбищенская братия умудрялась снимать с каждого места по два урожая — днем с родственников безвременно усопших, ночью — с незваных визитеров. Бизнес шел так хорошо, что иногда поверх гроба приходилось укладывать по два, а то и по три покойника.
Но нынешний случай был особый — нынче никого никуда подселять не нужно было, нужно было выселять.
— Как же так? — поразился сторож. — Зачем его оттуда? И куда?
— Я его в другом месте похоронить хочу, — популярно объяснил посетитель. — С видом на море.
— Тогда десять.
— Ты же говорил — пять! — возмутился посетитель.
— Пять, если бы ты мертвяка привез, а если на вынос, то тогда больше, — популярно объяснил сторож.
— Тогда шесть...
Сошлись на восьми.
Несмотря на кромешную темноту, сторож быстро нашел нужную могилу и в полчаса раскопал ее.
Похититель трупов свесился вниз, различив в темноте что-то неясное, светлое.
— Этот, что ли?
— Нет, этот не твой, этот чужой. Твой ниже. Пронзительно заскрипели выдираемые из дерева гвозди. Глухо стукнула крышка.
— Давай тяни.
Посетитель ухватился за вылезшие из тьмы ямы бледные руки, потащил их вверх, пятясь от могилы. Покойник был голый.
— А почему он голый?
— Потому что ему один хрен — что голому, что одетому. Ему на танцы не ходить, — популярно объяснил сторож.
Вот тебе и еще одна статья доходов! Это какие же они с квадратного метра земли бабки снимают, если посчитать, сколько вокруг, друг на дружке, да в два-три слоя голых трупов лежит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71