— спросил он, не поднимая глаз.
— Мне не нравится, что ты так называешь ее. — Он не ответил. — В последние несколько дней, по крайней мере, не пыталась.
— Возможно, тебе интересно узнать, что ее и Клиффорда Ринга связывает нечто большее, чем профессиональные отношения.
— Что ты имеешь в виду? — с беспокойством спросила я.
— То, что книга о расследовании убийств нескольких пар не имеет ничего общего с причиной, по которой она ушла из отдела криминальной информации.
Марино усердно трудился над большим пальцем левой руки, стряхивая остриженные кусочки ногтя на салфетку.
— Очевидно, она вела себя так, что никто не хотел иметь с ней дела. Слухи достигли руководства осенью, как раз перед ее приездом в Ричмонд и встречей с тобой.
— Что же там произошло? — спросила я, пристально вглядываясь в него.
— Как я слышал, она устроила небольшую сцену прямо в информационном зале. Вылила чашку кофе на колени Рингу, затем вихрем умчалась, не сказав своим редакторам, куда отправляется и когда вернется назад. Тогда же она решила заняться книгой.
— Кто тебе все это рассказал?
— Бентон.
— Откуда Бентону известно, что творится в информационном зале редакции «Пост»?
— Я не спрашивал. — Марино закрыл свой нож и убрал обратно в карман. Поднявшись, он свернул салфетку и бросил ее в корзину для мусора.
— Последнее, — проговорил он, стоя посередине моей кухни. — В отношении интересовавшего тебя «линкольна».
— Да?
— 1990 года выпуска, модель седьмая. Зарегистрирован на имя Барри Аранофф, тридцати девяти лет, родом из Роаноки, работает в компании по сбыту медицинского оборудования торговым агентом. Много разъезжает.
— Ты говорил с ним? — спросила я.
— Нет, только с его женой. Последние две недели он отсутствует.
— Где же он тогда, если я видела его машину в Вильямсбурге?
— Жена сказала, что не знает расписания поездок мужа. Иногда за день он объезжает несколько городов, постоянно двигаясь с места на место, иногда выезжает за пределы штата. Его территория простирается на север вплоть до Бостона. Единственное, что она смогла вспомнить, что в то время, о котором идет речь, он мог находиться в Тайдвотере, затем по пути в Массачусетс заезжал в Ньюпорт-Ньюс.
Я молчала, Марино принял мое молчание за беспокойство, но это было не так. Я просто думала.
— Послушай, ты проделала отличную работу детектива, записав номер машины, и мы ее проверили. Так что можешь радоваться, что тебя не преследовало какое-то привидение.
Я не отвечала.
Он добавил:
— Единственное, в чем ты ошиблась, — это цвет. Ты сказала, «линкольн» был темно-серым. Аранофф ездит на коричневом.
Поздно вечером того же дня высоко над деревьями засверкали молнии, и разразилась настоящая летняя гроза. Я сидела на кровати, просматривая журналы, ожидая, пока освободится телефон капитана Монтаны.
Или у него не работал телефон, или кто-то говорил уже около двух часов. После того как они с Марино уехали, я вспомнила об одной детали, замеченной на одной из фотографий, и в памяти всплыло воспоминание о словах Анны, сказанных напоследок. В апартаментах Джилл, на ковре около стула в комнате, лежала пачка юридических проспектов, несколько не местных газет и номер журнала «Нью-Йорк таймс». Меня никогда не интересовали кроссворды. Для размышления мне с лихвой хватало других загадок. Но я знала, что кроссворды в «Тайме» были необычайно популярны.
Дотянувшись до телефона, я вновь набрала домашний номер Монтаны. На этот раз мне повезло.
— Вы когда-нибудь думали установить себе индикатор «ожидания ответа»? — добродушно спросила я.
— Я уже подумывал установить для своей дочери-подростка персональный коммутатор, — ответил он.
— У меня есть один вопрос.
— Давайте.
— Когда вы осматривали апартаменты Джилл и Элизабет, полагаю, вы изучили их корреспонденцию.
— Да, мэм. Проверили всю почту, приходившую за определенный период, смотрели, что они получали, кто писал письма, пересмотрели все поступавшие к ним счета и тому подобное.
— Что вы можете сказать насчет подписки Джилл на газеты, или они доставлялись ей по почте?
Он задумался.
Тут мне пришло в голову.
— Извините, эти дела, должно быть, у вас в офисе?..
— Нет, мэм. Я поехал прямо домой, они у меня тут. Я просто старался припомнить, был трудный день. Можете подождать?
Я услышала шелест переворачиваемых страниц.
— Так, есть пара счетов, заказная почта. Но никаких газет.
Удивленная, я объяснила, что у Джилл в комнате было несколько газет, не выходивших в городе.
— Она где-то их купила.
— Может быть, в автоматах, — предположил он. — Их много вокруг колледжа.
«Не исключено, что там можно купить „Вашингтон пост“ или „Уолл-стрит джорнэл“, — подумала я. Но ни в коем случае не „Санди Нью-Йорк таймс“. Скорее всего, она купила газету в аптечном или газетном киоске, расположенном где-нибудь по дороге, когда они по воскресеньям отправлялись завтракать». Поблагодарив, я повесила трубку.
Выключив лампу, я забралась в кровать, прислушиваясь к барабанной дроби дождя, стучавшего по крыше, и натянула на себя одеяло. Перед глазами замелькали различные картины. Представилась красная сумочка Деборы Харви, смятая и покрытая грязью.
Вандер в криминалистической лаборатории закончил ее исследование на предмет выявления отпечатков пальцев, и вчера я прочитала его отчет.
— Что вы собираетесь делать? — спросила меня Роза.
Странно, сумочка в целлофановом пакете лежала у Розы на столе.
— В таком виде ее нельзя отсылать матери.
— Конечно, нет.
— Может быть, взять кредитные карточки, отдельные вещи, отмыть их и отослать?
Лицо Розы исказилось от гнева. Она показала на пакет и воскликнула:
— Заберите его отсюда! Не могу его видеть!
Внезапно я увидела себя на кухне. Через окно разглядела, как подъехал Марк, машина была незнакомой, но каким-то образом я его узнала. Судорожно я начала перелистывать записную книжку в поисках расчески, торопливо поправила волосы. Затем бросилась в ванную комнату чистить зубы, но не было времени. Прозвенел звонок, только один раз.
Марк обнял меня, прошептал мое имя, словно вскрикивая от боли. Мне хотелось узнать, почему он здесь, почему не в Денвере. Он поцеловал меня и толкнул ногой дверь. Она закрылась с грохотом.
Гремел гром. Молнии время от времени ярко освещали комнату, сердце бешено колотилось.
На следующее утро после двух вскрытий я поднялась наверх к Нейлзу Вандеру, заведующему секцией дактилоскопической лаборатории. Я нашла его за компьютером автоматической системы дактилоскопической идентификации, расположенным в центре комнаты. В руках у меня был отчет о проверке содержимого сумочки Деборы Харви, который я положила ему на клавиатуру.
— Мне нужно кое-что уточнить, — громко проговорила я, чтобы перекрыть шум работающего компьютера.
Он озабоченно взглянул на отчет, непричесанные волосы свисали у него над ушами.
— Как тебе удалось обнаружить отпечатки после того, как сумочка столько времени пролежала в лесу? Я поражена.
Он вновь уставился на экран монитора.
— Сумочка из нейлона, водонепроницаемая, кредитные карточки находились в пластиковом отделении сумочки, застегнутом на «молнию». Когда я поместил карточки в специальный раствор, то проступило множество идентифицирующих элементов и пятен грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Мне не нравится, что ты так называешь ее. — Он не ответил. — В последние несколько дней, по крайней мере, не пыталась.
— Возможно, тебе интересно узнать, что ее и Клиффорда Ринга связывает нечто большее, чем профессиональные отношения.
— Что ты имеешь в виду? — с беспокойством спросила я.
— То, что книга о расследовании убийств нескольких пар не имеет ничего общего с причиной, по которой она ушла из отдела криминальной информации.
Марино усердно трудился над большим пальцем левой руки, стряхивая остриженные кусочки ногтя на салфетку.
— Очевидно, она вела себя так, что никто не хотел иметь с ней дела. Слухи достигли руководства осенью, как раз перед ее приездом в Ричмонд и встречей с тобой.
— Что же там произошло? — спросила я, пристально вглядываясь в него.
— Как я слышал, она устроила небольшую сцену прямо в информационном зале. Вылила чашку кофе на колени Рингу, затем вихрем умчалась, не сказав своим редакторам, куда отправляется и когда вернется назад. Тогда же она решила заняться книгой.
— Кто тебе все это рассказал?
— Бентон.
— Откуда Бентону известно, что творится в информационном зале редакции «Пост»?
— Я не спрашивал. — Марино закрыл свой нож и убрал обратно в карман. Поднявшись, он свернул салфетку и бросил ее в корзину для мусора.
— Последнее, — проговорил он, стоя посередине моей кухни. — В отношении интересовавшего тебя «линкольна».
— Да?
— 1990 года выпуска, модель седьмая. Зарегистрирован на имя Барри Аранофф, тридцати девяти лет, родом из Роаноки, работает в компании по сбыту медицинского оборудования торговым агентом. Много разъезжает.
— Ты говорил с ним? — спросила я.
— Нет, только с его женой. Последние две недели он отсутствует.
— Где же он тогда, если я видела его машину в Вильямсбурге?
— Жена сказала, что не знает расписания поездок мужа. Иногда за день он объезжает несколько городов, постоянно двигаясь с места на место, иногда выезжает за пределы штата. Его территория простирается на север вплоть до Бостона. Единственное, что она смогла вспомнить, что в то время, о котором идет речь, он мог находиться в Тайдвотере, затем по пути в Массачусетс заезжал в Ньюпорт-Ньюс.
Я молчала, Марино принял мое молчание за беспокойство, но это было не так. Я просто думала.
— Послушай, ты проделала отличную работу детектива, записав номер машины, и мы ее проверили. Так что можешь радоваться, что тебя не преследовало какое-то привидение.
Я не отвечала.
Он добавил:
— Единственное, в чем ты ошиблась, — это цвет. Ты сказала, «линкольн» был темно-серым. Аранофф ездит на коричневом.
Поздно вечером того же дня высоко над деревьями засверкали молнии, и разразилась настоящая летняя гроза. Я сидела на кровати, просматривая журналы, ожидая, пока освободится телефон капитана Монтаны.
Или у него не работал телефон, или кто-то говорил уже около двух часов. После того как они с Марино уехали, я вспомнила об одной детали, замеченной на одной из фотографий, и в памяти всплыло воспоминание о словах Анны, сказанных напоследок. В апартаментах Джилл, на ковре около стула в комнате, лежала пачка юридических проспектов, несколько не местных газет и номер журнала «Нью-Йорк таймс». Меня никогда не интересовали кроссворды. Для размышления мне с лихвой хватало других загадок. Но я знала, что кроссворды в «Тайме» были необычайно популярны.
Дотянувшись до телефона, я вновь набрала домашний номер Монтаны. На этот раз мне повезло.
— Вы когда-нибудь думали установить себе индикатор «ожидания ответа»? — добродушно спросила я.
— Я уже подумывал установить для своей дочери-подростка персональный коммутатор, — ответил он.
— У меня есть один вопрос.
— Давайте.
— Когда вы осматривали апартаменты Джилл и Элизабет, полагаю, вы изучили их корреспонденцию.
— Да, мэм. Проверили всю почту, приходившую за определенный период, смотрели, что они получали, кто писал письма, пересмотрели все поступавшие к ним счета и тому подобное.
— Что вы можете сказать насчет подписки Джилл на газеты, или они доставлялись ей по почте?
Он задумался.
Тут мне пришло в голову.
— Извините, эти дела, должно быть, у вас в офисе?..
— Нет, мэм. Я поехал прямо домой, они у меня тут. Я просто старался припомнить, был трудный день. Можете подождать?
Я услышала шелест переворачиваемых страниц.
— Так, есть пара счетов, заказная почта. Но никаких газет.
Удивленная, я объяснила, что у Джилл в комнате было несколько газет, не выходивших в городе.
— Она где-то их купила.
— Может быть, в автоматах, — предположил он. — Их много вокруг колледжа.
«Не исключено, что там можно купить „Вашингтон пост“ или „Уолл-стрит джорнэл“, — подумала я. Но ни в коем случае не „Санди Нью-Йорк таймс“. Скорее всего, она купила газету в аптечном или газетном киоске, расположенном где-нибудь по дороге, когда они по воскресеньям отправлялись завтракать». Поблагодарив, я повесила трубку.
Выключив лампу, я забралась в кровать, прислушиваясь к барабанной дроби дождя, стучавшего по крыше, и натянула на себя одеяло. Перед глазами замелькали различные картины. Представилась красная сумочка Деборы Харви, смятая и покрытая грязью.
Вандер в криминалистической лаборатории закончил ее исследование на предмет выявления отпечатков пальцев, и вчера я прочитала его отчет.
— Что вы собираетесь делать? — спросила меня Роза.
Странно, сумочка в целлофановом пакете лежала у Розы на столе.
— В таком виде ее нельзя отсылать матери.
— Конечно, нет.
— Может быть, взять кредитные карточки, отдельные вещи, отмыть их и отослать?
Лицо Розы исказилось от гнева. Она показала на пакет и воскликнула:
— Заберите его отсюда! Не могу его видеть!
Внезапно я увидела себя на кухне. Через окно разглядела, как подъехал Марк, машина была незнакомой, но каким-то образом я его узнала. Судорожно я начала перелистывать записную книжку в поисках расчески, торопливо поправила волосы. Затем бросилась в ванную комнату чистить зубы, но не было времени. Прозвенел звонок, только один раз.
Марк обнял меня, прошептал мое имя, словно вскрикивая от боли. Мне хотелось узнать, почему он здесь, почему не в Денвере. Он поцеловал меня и толкнул ногой дверь. Она закрылась с грохотом.
Гремел гром. Молнии время от времени ярко освещали комнату, сердце бешено колотилось.
На следующее утро после двух вскрытий я поднялась наверх к Нейлзу Вандеру, заведующему секцией дактилоскопической лаборатории. Я нашла его за компьютером автоматической системы дактилоскопической идентификации, расположенным в центре комнаты. В руках у меня был отчет о проверке содержимого сумочки Деборы Харви, который я положила ему на клавиатуру.
— Мне нужно кое-что уточнить, — громко проговорила я, чтобы перекрыть шум работающего компьютера.
Он озабоченно взглянул на отчет, непричесанные волосы свисали у него над ушами.
— Как тебе удалось обнаружить отпечатки после того, как сумочка столько времени пролежала в лесу? Я поражена.
Он вновь уставился на экран монитора.
— Сумочка из нейлона, водонепроницаемая, кредитные карточки находились в пластиковом отделении сумочки, застегнутом на «молнию». Когда я поместил карточки в специальный раствор, то проступило множество идентифицирующих элементов и пятен грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88