Из наиболее важных примеров стоит отметить сильную взаимную неприязнь Вильсона и Лоджа, возникшую еще до дебатов вокруг Лиги. В феврале 1915 года, разойдясь с президентом в вопросе об отношении Америки к войне в Европе, Лодж по секрету сообщил Теодору Рузвельту: «Я никогда не думал, что буду ненавидеть кого-либо из политиков так сильно, как я ненавижу Вильсона»(56).
Во время обсуждения вопроса о Лиге Наций их отношения только ухудшились. Вильсон совершил ошибку, не взяв с собой в Европу для участия в мирных переговорах ни одного сенатора и отделавшись одним малозначимым республиканцем. Уильям Говард Тафт, которого Вильсон победил на президентских выборах 1912 года, являлся главой Лиги по укреплению мира и, таким образом, был естественным кандидатом в состав делегации. Однако Вильсон его проигнорировал. Взбешенный Лодж в отместку сформировал Комитет международных отношений из республиканцев, включив туда несколько «непримиримых». Кулуарная вражда нарастала с каждым днем. Ежедневная газета «Пидмонт», выходившая в Гринвилле, штат Южная Каролина, сделала вывод, что «главное возражение Сената против Лиги Наций состоит в том, что Вильсон – демократ»(57).
Самонадеянность Вильсона лишь усугубляла разрыв с республиканцами. Его нежелание привлечь на свою сторону Тафта и других потенциальных союзников объяснялась, по крайней мере частично, желанием установить личный контроль над процессом создания Лиги Наций. Таким образом, благоприятную возможность получить политическую поддержку он упустил. В то же время слабая публичная дипломатия стала следствием недоверия Вильсона к своим оппонентам и его желания ограничить состав участников обсуждения вопроса о Лиге Наций кругом своих наперсников. Как прокомментировала газета «New Republic», президент «предпочел единоличные действия попыткам заручиться поддержкой просвещенного и внушительного американского общественного мнения». Хотя такая стратегия и предполагала личную ответственность Вильсона, она исключала общественную поддержку, к которой президент в конце концов был вынужден обратиться в 1918 году. Но было уже слишком поздно. Как прокомментировал Томас Нок: «Никакой систематической подготовительной работы проведено не было, поскольку таковой президент проводить не разрешил»(58).
Своими действиями Вильсон умудрился отвратить от себя не только республиканцев, но и какое-то количество собственных сторонников на левом фланге. Несмотря на то что в 1916 году либералы и социалисты помогли президенту вновь возглавить кабинет, во время войны лагерь Вильсона поредел. Одни – особенно ярые пацифисты – были против американского участия в Лиге Наций. Другие потеряли веру в Вильсона из-за ограничений, наложен ных им на гражданские свободы в военное время, а также из-за ареста левых активистов и введения цензуры прессы. Третьи отдалились от прогрессивной коалиции, поскольку считали Лигу Наций и мирный договор не согласующимися с современными идеалами: Лига была чересчур консервативной, договор – чересчур несправедливым.
Впрочем, размолвка в левой коалиции стоила Вильсону не слишком большого числа голосов – большинство демократов остались верными президенту. Однако она отразилась на ходе общественного обсуждения. Влиятельные издания, такие как «New Republic» и «Nation», первоначально приветствовавшие идею о Лиге Наций, изменили свою позицию как раз в тот момент, когда Вильсон намеревался заручиться поддержкой общества. В марте 1919 года «New Republic» выступила против десятого параграфа, заявив, что содержащееся в нем обязательство сохранить существующие территориальные границы несправедливо и реакционно. В следующем месяце в «Nation» была опубликована статья, охарактеризовавшая Лигу Наций как «новый Священный союз» пяти великих держав, а другой автор того же журнала назвал соглашения, принятые в Версале, мирным договором «интриг, эгоистичной агрессии и неприкрытого империализма»(59).
Сейчас, конечно, невозможно сказать, могла ли Лига Наций иметь иную судьбу, не будь дебаты в Сенате столь сильно переплетены с подковерной борьбой и будь Вильсон удачливее в приобретении сторонников слева и справа. Ядовитая политическая атмосфера, безусловно, способствовала бескомпромиссности позиций как демократов, так и республиканцев. Лодж хотел унизить Вильсона и заставить согласиться со своими «оговорками». Вильсон, со своей стороны, предпочел похоронить статью о Лиге Наций, чем уступить Лоджу. Даже когда ближайшие друзья Вильсона уговаривали его пойти на компромисс, он по-прежнему стоял на своем.
Пытаясь спасти Лигу Наций от поражения, часть демократов бросила вызов несговорчивости Вильсона и поддержала предложения Лоджа. Однако их было слишком мало. Итак, Лиге Наций было отказано в участии в ее работе одного из самых сильных государств мира. От этого удара она так и не оправилась.
Таким образом, американцы отклонили либеральный интернационализм, предложенный Вильсоном в конце Первой мировой войны, но ушли с мировой арены не сразу. Вашингтон все еще играл лидирующую роль в принятии договоренностей о разоружении, а также участвовал в создании новой международной монетарной системы. Однако Соединенные Штаты держались в стороне от союзов и обязательств в области коллективной безопасности, проявляя интерес только к насущным соглашениям, как, например, пакту Келлога–Бриана от 1928 года, осудившему войну и призвавшему решать политические разногласия мирным путем.
С началом мирового экономического кризиса и ростом милитаризма в Германии и Японии, в США усилились изоляционистские настроения. В 1935 году президент Франклин Рузвельт поддержал участие Соединенных Штатов в Международном суде, однако Сенат не ратифицировал это соглашение. Комиссия Конгресса, подводившая итоги Первой мировой войны, сделала вывод о том, что участие Америки было неоправданным, и обвинила военную промышленность и банкиров в принудительном втягивании страны в вооруженный конфликт. С целью оградить Соединенные Штаты от дальнейшего участия в соперничестве великих держав Конгресс принял ряд актов о нейтралитете, запрещающих торговлю с воюющими государствами. Ко второй половине тридцатых годов Соединенные Штаты заняли удобную позицию, с которой взирали на иллюзорно спокойный мир, начавший медленное, но неминуемое сползание к новой воине(60).
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ПРЕДПОСЫЛКИ ДОМИНИРОВАНИЯ АМЕРИКИ НА МИРОВОЙ АРЕНЕ
В четыре тридцать пополудни 26 июня 1945 года президент Гарри Трумэн обратилсй с заключительной речью к делегатам, только что закончившим работу над Хартией Организации Объединенных Наций. «Этой хартией, – сообщил Трумэн собравшимся в мемориальном центре в Сан-Франциско, – вы претворили в жизнь идеалы великого государственного деятеля предшествующего поколения Вудро Вильсона. Если бы мы обладали этой хартией несколько лет назад, а главное – обладали бы волей следовать ей, миллионы лежащих теперь в земле были бы живы». В десять часов утра 28 июля Сенат Соединенных Штатов собрался для обсуждения документа, выработанного конференцией в Сан-Франциско, и восьмьюдесятью девятью голосами против двух согласился с участием Америки в Организации Объединенных Наций.
В 1920 году Сенат отклонил принципы коллективной безопасности и возможность американского присутствия в международных институтах, призванных управлять мировым порядком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Во время обсуждения вопроса о Лиге Наций их отношения только ухудшились. Вильсон совершил ошибку, не взяв с собой в Европу для участия в мирных переговорах ни одного сенатора и отделавшись одним малозначимым республиканцем. Уильям Говард Тафт, которого Вильсон победил на президентских выборах 1912 года, являлся главой Лиги по укреплению мира и, таким образом, был естественным кандидатом в состав делегации. Однако Вильсон его проигнорировал. Взбешенный Лодж в отместку сформировал Комитет международных отношений из республиканцев, включив туда несколько «непримиримых». Кулуарная вражда нарастала с каждым днем. Ежедневная газета «Пидмонт», выходившая в Гринвилле, штат Южная Каролина, сделала вывод, что «главное возражение Сената против Лиги Наций состоит в том, что Вильсон – демократ»(57).
Самонадеянность Вильсона лишь усугубляла разрыв с республиканцами. Его нежелание привлечь на свою сторону Тафта и других потенциальных союзников объяснялась, по крайней мере частично, желанием установить личный контроль над процессом создания Лиги Наций. Таким образом, благоприятную возможность получить политическую поддержку он упустил. В то же время слабая публичная дипломатия стала следствием недоверия Вильсона к своим оппонентам и его желания ограничить состав участников обсуждения вопроса о Лиге Наций кругом своих наперсников. Как прокомментировала газета «New Republic», президент «предпочел единоличные действия попыткам заручиться поддержкой просвещенного и внушительного американского общественного мнения». Хотя такая стратегия и предполагала личную ответственность Вильсона, она исключала общественную поддержку, к которой президент в конце концов был вынужден обратиться в 1918 году. Но было уже слишком поздно. Как прокомментировал Томас Нок: «Никакой систематической подготовительной работы проведено не было, поскольку таковой президент проводить не разрешил»(58).
Своими действиями Вильсон умудрился отвратить от себя не только республиканцев, но и какое-то количество собственных сторонников на левом фланге. Несмотря на то что в 1916 году либералы и социалисты помогли президенту вновь возглавить кабинет, во время войны лагерь Вильсона поредел. Одни – особенно ярые пацифисты – были против американского участия в Лиге Наций. Другие потеряли веру в Вильсона из-за ограничений, наложен ных им на гражданские свободы в военное время, а также из-за ареста левых активистов и введения цензуры прессы. Третьи отдалились от прогрессивной коалиции, поскольку считали Лигу Наций и мирный договор не согласующимися с современными идеалами: Лига была чересчур консервативной, договор – чересчур несправедливым.
Впрочем, размолвка в левой коалиции стоила Вильсону не слишком большого числа голосов – большинство демократов остались верными президенту. Однако она отразилась на ходе общественного обсуждения. Влиятельные издания, такие как «New Republic» и «Nation», первоначально приветствовавшие идею о Лиге Наций, изменили свою позицию как раз в тот момент, когда Вильсон намеревался заручиться поддержкой общества. В марте 1919 года «New Republic» выступила против десятого параграфа, заявив, что содержащееся в нем обязательство сохранить существующие территориальные границы несправедливо и реакционно. В следующем месяце в «Nation» была опубликована статья, охарактеризовавшая Лигу Наций как «новый Священный союз» пяти великих держав, а другой автор того же журнала назвал соглашения, принятые в Версале, мирным договором «интриг, эгоистичной агрессии и неприкрытого империализма»(59).
Сейчас, конечно, невозможно сказать, могла ли Лига Наций иметь иную судьбу, не будь дебаты в Сенате столь сильно переплетены с подковерной борьбой и будь Вильсон удачливее в приобретении сторонников слева и справа. Ядовитая политическая атмосфера, безусловно, способствовала бескомпромиссности позиций как демократов, так и республиканцев. Лодж хотел унизить Вильсона и заставить согласиться со своими «оговорками». Вильсон, со своей стороны, предпочел похоронить статью о Лиге Наций, чем уступить Лоджу. Даже когда ближайшие друзья Вильсона уговаривали его пойти на компромисс, он по-прежнему стоял на своем.
Пытаясь спасти Лигу Наций от поражения, часть демократов бросила вызов несговорчивости Вильсона и поддержала предложения Лоджа. Однако их было слишком мало. Итак, Лиге Наций было отказано в участии в ее работе одного из самых сильных государств мира. От этого удара она так и не оправилась.
Таким образом, американцы отклонили либеральный интернационализм, предложенный Вильсоном в конце Первой мировой войны, но ушли с мировой арены не сразу. Вашингтон все еще играл лидирующую роль в принятии договоренностей о разоружении, а также участвовал в создании новой международной монетарной системы. Однако Соединенные Штаты держались в стороне от союзов и обязательств в области коллективной безопасности, проявляя интерес только к насущным соглашениям, как, например, пакту Келлога–Бриана от 1928 года, осудившему войну и призвавшему решать политические разногласия мирным путем.
С началом мирового экономического кризиса и ростом милитаризма в Германии и Японии, в США усилились изоляционистские настроения. В 1935 году президент Франклин Рузвельт поддержал участие Соединенных Штатов в Международном суде, однако Сенат не ратифицировал это соглашение. Комиссия Конгресса, подводившая итоги Первой мировой войны, сделала вывод о том, что участие Америки было неоправданным, и обвинила военную промышленность и банкиров в принудительном втягивании страны в вооруженный конфликт. С целью оградить Соединенные Штаты от дальнейшего участия в соперничестве великих держав Конгресс принял ряд актов о нейтралитете, запрещающих торговлю с воюющими государствами. Ко второй половине тридцатых годов Соединенные Штаты заняли удобную позицию, с которой взирали на иллюзорно спокойный мир, начавший медленное, но неминуемое сползание к новой воине(60).
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И ПРЕДПОСЫЛКИ ДОМИНИРОВАНИЯ АМЕРИКИ НА МИРОВОЙ АРЕНЕ
В четыре тридцать пополудни 26 июня 1945 года президент Гарри Трумэн обратилсй с заключительной речью к делегатам, только что закончившим работу над Хартией Организации Объединенных Наций. «Этой хартией, – сообщил Трумэн собравшимся в мемориальном центре в Сан-Франциско, – вы претворили в жизнь идеалы великого государственного деятеля предшествующего поколения Вудро Вильсона. Если бы мы обладали этой хартией несколько лет назад, а главное – обладали бы волей следовать ей, миллионы лежащих теперь в земле были бы живы». В десять часов утра 28 июля Сенат Соединенных Штатов собрался для обсуждения документа, выработанного конференцией в Сан-Франциско, и восьмьюдесятью девятью голосами против двух согласился с участием Америки в Организации Объединенных Наций.
В 1920 году Сенат отклонил принципы коллективной безопасности и возможность американского присутствия в международных институтах, призванных управлять мировым порядком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136