Но даже не это самое страшное, – Хохлов драматически понизил голос. – Самое страшное в том, что в абсолютном молчании этого человека убийца может быть уверен только в одном случае.., если этот человек будет.., мертв.
После того как Хохлов произнес последнее слово, шорох прошел по рядам слушателей.
Ужас застыл во многих глазах, обращенных к оратору.
– Вполне возможно, что смерть еще не полностью собрала на этом теплоходе свою кровавую жатву. Пусть солгавший мне человек подумает об этом. Пусть подумает о том, что он перестанет представлять потенциальную опасность для убийцы только в том случае, когда поделится той информацией, которую скрывает. А сейчас жизнь этого человека в опасности, и только он сам в силах себе помочь…
Хохлов замолчал.
Ужас почти осязаемо витал над притихшим столом. Кажется, только один капитан не выглядел испуганным. Сурово насупившись, он сердито разглядывал присутствующих. Казалось, еще минута, и он прикажет их всех арестовать…
– Это он его убил! Он! Я знаю!.. – разрезал вдруг тишину кают-компании испуганный женский крик.
Обернувшись на него, Хохлов с удивлением увидел Полину с перекошенным от страха лицом, которая, стоя за спинами сидящих за столом пассажиров, указывала пальцем в кудлатую шевелюру Гершковича.
– Замолчи, дура!! – еще громче закричал Гершкович, вскакивая со стула и бросаясь на Полину с вытянутыми руками. Его пальцы были растопырены так, словно он собирался ее задушить. – Убью, сука!! Дурища набитая, замолчи сейчас же!
Первым его схватил сидевший рядом Солодовников, вскоре подоспел Андрей, и еще через мгновение Гершкович, с заломленными за спину руками, стоял коленями на пушистом ковре кают-компании.
– – Пустите! Пустите, подонки! – уже менее напористо вскрикивал он. – Никого я не убивал. Она все это придумала… Пустите, сволочи…
Вопли Гершковича постепенно слабели, и вскоре он вовсе затих, понурив голову.
– Поднимите его, – приказал подошедший капитан. – А ты рассказывай, – повернулся он к Полине.
– Я видела перед обедом, как он выскочил из каюты убитого…
– Когда это было? – спросил Хохлов.
– Да мы уже на стол стали накрывать.., я как раз из кухни шла с подносом…
– Первый раз?
– Что?
– Ну, ты ведь несколько раз ходила туда и обратно? Верно?
– Верно, раз по десять нам пришлось сходить.
– Вот я и спрашиваю. Когда ты его увидела, ты из кухни шла первый раз?
– Нет, в пятый или в шестой.
– А выстрел ты слышала?
– Нет.
– А что ты видела?
– Он, – она кивнула на окончательно сникшего Гершковича, – выскочил из этой каюты как ошпаренный.., и лица на нем не было.., меня увидел.., и как зашипит.., чтобы я никому про него не говорила.., а то.., а то…
– Что – а то? – не выдержал капитан.
– А то он меня убьет, – в голос заревела Полина, заливаясь слезами.
– И ты испугалась?
– Конечно, – сквозь слезы подтвердила Полина, – может.., может, он.., мафия какая…
– Ну, мафьези недоделанный, – обратился капитан к Гершковичу, – а ты что скажешь в свое оправдание?
– Я его не убивал, – мрачно заявил Гершкович.
– А кто же?
– Откуда я знаю? Когда я к нему зашел, он уже был мертв.
– Почему ты об этом не сказал, придурок?
– Испугался.
– Чего?
– Что вы все на меня подумаете.
– Почему?
Гершкович промолчал.
– А на Полину зачем наехал?
– По этой же причине, неужели не понятно! – огрызнулся Гершкович.
– На что же ты рассчитывал?
– Да ничего я не рассчитывал, – печально констатировал Гершкович.
– Оно и видно… В общем, так, – принял решение капитан, – этого мафьези запереть в его каюте. Он на нижнем ярусе живет?
– Да, – подтвердил Солодовников.
– Вот и хорошо, там иллюминатор маленький, через него не убежит…
– Куда это я побегу? – уныло поинтересовался арестант.
– Не знаю, – отрезал капитан, – дуракам закон не писан… Отвезем его, бог даст, завтра в милицию, пусть они там разбираются… Действуйте!
Солодовников и Андрей поволокли слабо упирающегося Гершковича в его каюту.
– Ну а ты молодец, – обратился капитан к Хохлову, – здорово ты ее вычислил… Полину-то.., а уж речь произнес, прямо Цицерон.., я сам чуть не испугался.
– Боюсь, что на такой эффект я не рассчитывал, – признался Хохлов.
– Теперь не важно, на что ты рассчитывал, важно, что убийцу ты нашел…
– Я так не думаю, – спокойно ответил Хохлов.
Его слова произвели на оживившихся было путешественников впечатление разорвавшейся бомбы. Они просто онемели.
– Что ты имеешь в виду, – грозно насупив брови, спросил капитан, – что мы зря арестовали этого придурка?
– Ну нет! – энергично запротестовал Хохлов. – Нет, я полагаю, что подержать немного Гершковича под арестом – дело нужное и благотворное. Это никак и никому не повредит.
Еще лучше было бы его выпороть. Только я думаю – он никого не убивал.
Глава 17
Ужин закончился, но пассажиры не спешили покинуть кают-компанию. Мужчины толкались у бара, а женщины собирались кучками и возбужденно шептались. Никто не хотел в этом признаться, но все боялись оставаться в одиночестве в своей каюте.
Тем не менее, когда Ольга Петровна робко предложила своим спутникам всем вместе провести ночь в кают-компании, они, поразмыслив, эту идею отвергли. Реальный дискомфорт оказался менее предпочтительным, чем гипотетическая возможность быть убитым неизвестным маньяком. Вероятно, в глубине души большинство присутствующих считали, что убийцей действительно был арестованный теперь Гершкович.
Так или иначе, но наступил момент, когда пришлось расходиться по своим каютам.
* * *
Аккуратно повесив смокинг на плечики в шкаф, Хохлов надел джинсы и лег по диагонали на свою слишком широкую для одного человека кровать. Спать не хотелось. Он достал из сумки журнал и попытался вникнуть в какой-то недочитанный накануне детектив. Ему никак не удавалось это сделать. Мысли постоянно крутились вокруг собственных приключений. Как вокруг действительных – неприятных, так и вокруг желательных – неосуществленных.
В какой-то момент ему показалось, что за стенкой, в каюте Солодовникова, слышен сдавленный шепот. Минут через пятнадцать сомнений не осталось. Там действительно увлеченно беседовали двое – мужчина и женщина. Сначала, видимо, они боялись быть кем-либо услышанными, но постепенно, как это обычно бывает, их бдительность притупилась. О чем шла речь, понять было невозможно, но сам факт оживленной беседы в столь поздний час был небезынтересен. По голосу Хохлов не мог определить, кто именно из женщин развлекал его приятеля приятной беседой, но можно было догадаться. Собственно говоря, на судне была только одна подходящая кандидатура на роль полуночной собеседницы для Солодовникова. Максимум – две…
В этот момент в дверь его собственной каюты кто-то робко постучал. Отперев замок и открыв ее, он с радостью и удивлением обнаружил, что на пороге, смущенно опустив глаза, стоит Татьяна.
– Можно к вам, Игорь Сергеевич? – шепотом спросила она.
– Конечно, заходи, – таким же шепотом ответил он.
К его удовлетворению, одна кандидатура отпала. Теперь он почти наверняка знал, кто в данный момент находится в гостях у его соседа.
– Мне одной страшно, – прошептала Татьяна, скромно присаживаясь на краешек дивана.
– Теперь можешь ничего не бояться, я с тобой.
– Какой-то ужасный рейс. Ничего похожего раньше не случалось…
– Охотно верю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
После того как Хохлов произнес последнее слово, шорох прошел по рядам слушателей.
Ужас застыл во многих глазах, обращенных к оратору.
– Вполне возможно, что смерть еще не полностью собрала на этом теплоходе свою кровавую жатву. Пусть солгавший мне человек подумает об этом. Пусть подумает о том, что он перестанет представлять потенциальную опасность для убийцы только в том случае, когда поделится той информацией, которую скрывает. А сейчас жизнь этого человека в опасности, и только он сам в силах себе помочь…
Хохлов замолчал.
Ужас почти осязаемо витал над притихшим столом. Кажется, только один капитан не выглядел испуганным. Сурово насупившись, он сердито разглядывал присутствующих. Казалось, еще минута, и он прикажет их всех арестовать…
– Это он его убил! Он! Я знаю!.. – разрезал вдруг тишину кают-компании испуганный женский крик.
Обернувшись на него, Хохлов с удивлением увидел Полину с перекошенным от страха лицом, которая, стоя за спинами сидящих за столом пассажиров, указывала пальцем в кудлатую шевелюру Гершковича.
– Замолчи, дура!! – еще громче закричал Гершкович, вскакивая со стула и бросаясь на Полину с вытянутыми руками. Его пальцы были растопырены так, словно он собирался ее задушить. – Убью, сука!! Дурища набитая, замолчи сейчас же!
Первым его схватил сидевший рядом Солодовников, вскоре подоспел Андрей, и еще через мгновение Гершкович, с заломленными за спину руками, стоял коленями на пушистом ковре кают-компании.
– – Пустите! Пустите, подонки! – уже менее напористо вскрикивал он. – Никого я не убивал. Она все это придумала… Пустите, сволочи…
Вопли Гершковича постепенно слабели, и вскоре он вовсе затих, понурив голову.
– Поднимите его, – приказал подошедший капитан. – А ты рассказывай, – повернулся он к Полине.
– Я видела перед обедом, как он выскочил из каюты убитого…
– Когда это было? – спросил Хохлов.
– Да мы уже на стол стали накрывать.., я как раз из кухни шла с подносом…
– Первый раз?
– Что?
– Ну, ты ведь несколько раз ходила туда и обратно? Верно?
– Верно, раз по десять нам пришлось сходить.
– Вот я и спрашиваю. Когда ты его увидела, ты из кухни шла первый раз?
– Нет, в пятый или в шестой.
– А выстрел ты слышала?
– Нет.
– А что ты видела?
– Он, – она кивнула на окончательно сникшего Гершковича, – выскочил из этой каюты как ошпаренный.., и лица на нем не было.., меня увидел.., и как зашипит.., чтобы я никому про него не говорила.., а то.., а то…
– Что – а то? – не выдержал капитан.
– А то он меня убьет, – в голос заревела Полина, заливаясь слезами.
– И ты испугалась?
– Конечно, – сквозь слезы подтвердила Полина, – может.., может, он.., мафия какая…
– Ну, мафьези недоделанный, – обратился капитан к Гершковичу, – а ты что скажешь в свое оправдание?
– Я его не убивал, – мрачно заявил Гершкович.
– А кто же?
– Откуда я знаю? Когда я к нему зашел, он уже был мертв.
– Почему ты об этом не сказал, придурок?
– Испугался.
– Чего?
– Что вы все на меня подумаете.
– Почему?
Гершкович промолчал.
– А на Полину зачем наехал?
– По этой же причине, неужели не понятно! – огрызнулся Гершкович.
– На что же ты рассчитывал?
– Да ничего я не рассчитывал, – печально констатировал Гершкович.
– Оно и видно… В общем, так, – принял решение капитан, – этого мафьези запереть в его каюте. Он на нижнем ярусе живет?
– Да, – подтвердил Солодовников.
– Вот и хорошо, там иллюминатор маленький, через него не убежит…
– Куда это я побегу? – уныло поинтересовался арестант.
– Не знаю, – отрезал капитан, – дуракам закон не писан… Отвезем его, бог даст, завтра в милицию, пусть они там разбираются… Действуйте!
Солодовников и Андрей поволокли слабо упирающегося Гершковича в его каюту.
– Ну а ты молодец, – обратился капитан к Хохлову, – здорово ты ее вычислил… Полину-то.., а уж речь произнес, прямо Цицерон.., я сам чуть не испугался.
– Боюсь, что на такой эффект я не рассчитывал, – признался Хохлов.
– Теперь не важно, на что ты рассчитывал, важно, что убийцу ты нашел…
– Я так не думаю, – спокойно ответил Хохлов.
Его слова произвели на оживившихся было путешественников впечатление разорвавшейся бомбы. Они просто онемели.
– Что ты имеешь в виду, – грозно насупив брови, спросил капитан, – что мы зря арестовали этого придурка?
– Ну нет! – энергично запротестовал Хохлов. – Нет, я полагаю, что подержать немного Гершковича под арестом – дело нужное и благотворное. Это никак и никому не повредит.
Еще лучше было бы его выпороть. Только я думаю – он никого не убивал.
Глава 17
Ужин закончился, но пассажиры не спешили покинуть кают-компанию. Мужчины толкались у бара, а женщины собирались кучками и возбужденно шептались. Никто не хотел в этом признаться, но все боялись оставаться в одиночестве в своей каюте.
Тем не менее, когда Ольга Петровна робко предложила своим спутникам всем вместе провести ночь в кают-компании, они, поразмыслив, эту идею отвергли. Реальный дискомфорт оказался менее предпочтительным, чем гипотетическая возможность быть убитым неизвестным маньяком. Вероятно, в глубине души большинство присутствующих считали, что убийцей действительно был арестованный теперь Гершкович.
Так или иначе, но наступил момент, когда пришлось расходиться по своим каютам.
* * *
Аккуратно повесив смокинг на плечики в шкаф, Хохлов надел джинсы и лег по диагонали на свою слишком широкую для одного человека кровать. Спать не хотелось. Он достал из сумки журнал и попытался вникнуть в какой-то недочитанный накануне детектив. Ему никак не удавалось это сделать. Мысли постоянно крутились вокруг собственных приключений. Как вокруг действительных – неприятных, так и вокруг желательных – неосуществленных.
В какой-то момент ему показалось, что за стенкой, в каюте Солодовникова, слышен сдавленный шепот. Минут через пятнадцать сомнений не осталось. Там действительно увлеченно беседовали двое – мужчина и женщина. Сначала, видимо, они боялись быть кем-либо услышанными, но постепенно, как это обычно бывает, их бдительность притупилась. О чем шла речь, понять было невозможно, но сам факт оживленной беседы в столь поздний час был небезынтересен. По голосу Хохлов не мог определить, кто именно из женщин развлекал его приятеля приятной беседой, но можно было догадаться. Собственно говоря, на судне была только одна подходящая кандидатура на роль полуночной собеседницы для Солодовникова. Максимум – две…
В этот момент в дверь его собственной каюты кто-то робко постучал. Отперев замок и открыв ее, он с радостью и удивлением обнаружил, что на пороге, смущенно опустив глаза, стоит Татьяна.
– Можно к вам, Игорь Сергеевич? – шепотом спросила она.
– Конечно, заходи, – таким же шепотом ответил он.
К его удовлетворению, одна кандидатура отпала. Теперь он почти наверняка знал, кто в данный момент находится в гостях у его соседа.
– Мне одной страшно, – прошептала Татьяна, скромно присаживаясь на краешек дивана.
– Теперь можешь ничего не бояться, я с тобой.
– Какой-то ужасный рейс. Ничего похожего раньше не случалось…
– Охотно верю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26