А дальше пошло как по маслу - легко отыскался и кабак «Петух и пивная кружка», и Брюхан Тубо, чей стан был прямой противоположностью кипарису.
Господин Тубо угрюмо сидел за изрезанным похабными надписями столом и собирался позавтракать, пообедать и поужинать одновременно - во всяком случае, на такую мысль наводило несметное количество блюд. Был здесь огромных размеров горшок, только снятый с огня, содержимое еще булькало и пахло весьма ароматно. Кажется, это был какой-то экзотический суп, в котором присутствовали чеснок, сыр, баранье ребро, апельсины и ликер шерри. Был здесь противень с четырьмя зажаренными до золотистой корочки то ли большими цыплятами, то ли маленькими перепелками. Еще стояло просторное, как степь, блюдо с салатом, еще в шеренгу выстроились бутылочки с приправами и бутылки с вином. На этом фоне дюжина тарелочек с соусами, пирожками, жареной рыбой и сметаной просто терялась, как теряются выстрелы из «Макарова» в грохоте минометного обстрела.
Пузан с продувной рожей ничуть не удивился ни условному знаку, ни поручению. С тяжелым вздохом отодвинул початую бутылку. Нет, передумал, - одним махом выплеснул в разверзшуюся пасть и поставил, пустую, на стол. Хлопнул в ладоши негромко, но достаточно для того, чтобы невесть откуда рядом со столом появилась троица шустрых, не менее толстых и не менее жуликоватых на вид помощников. Господин Тубо передал им пожелания Сварога, а от себя присовокупил, что если нужды господина со столь отличными рекомендациями не будут удовлетворены в полной мере, он, Брюхан Тубо, знает в Адари трех женщин, которые назавтра смогут назвать себя вдовами. Через полчаса Сварог стал полновластным и единоличным владельцем «Гордости Адари» - надежного на вид одномачтового кораблика с командой, абсолютно ненадежной на вид. Первая и единственная реформа, какую Сварог с удовольствием провел бы в роли судовладельца, - это на всякий случай повесил бы на мачте своего капитана и двух матросов, можно даже в художественном беспорядке, без всяких икебан. Но выбирать было не из чего, клиентура и дружки Брюхана Тубо в ангелах не числились. К тому же Брюхан постарался не на шутку - он явно посчитал Сварога не последним среди гангстеров Пограничья авторитетом и потому подобрал команду, на его взгляд, надежнейшую - чтобы не ударила в грязь лицом, если клиенту вздумается попиратствовать или устроить иное мокрое дело.
Сварогу не пришлось особенно стараться, чтобы поддержать свой авторитет среди экипажа «Гордости Адари». За него все сделал случай - и порочные наклонности, присущие отдельным представителям сословия речных моряков.
Сварог оглянулся и хмыкнул. Обладатель самой продувной из трех рож сидел у мачты и, тихонько поскуливая сквозь зубы, баюкал правую руку, замотанную лоскутом какой-то тряпки. Когда корабль готовился отдать якорь, именно этот субъект забрался в кормовую надстройку, где в единственной на суденышке каюте Сварог сложил свои пожитки. Потом, хныкая и стеная, он клялся, что хотел лишь из любопытства осмотреть багаж нового хозяина, и не более того. Как бы там ни было, свидетелей не оказалось (Карах притаился в капюшоне плаща, а плащ был на Свароге), одно можно утверждать с уверенностью - этот болван полез рассматривать топор. И Доран-ан-Тег, не терпевший таких вольностей от посторонних, смахнул ему четыре пальца, оставив один большой. Теперь вся троица таращилась на Сварога с нескрываемым ужасом, и все его распоряжения исполнялись бегом, насколько это было возможно на крохотной посудине.
Он глянул на капитана, и тот проворно подбежал, вынул изо рта глиняную трубку, даже пристукнул каблуками латаных сапог.
– Ваша милость?
Рожа капитана более всего походила на морскую карту - вложенную в бутылку, выброшенную во время кораблекрушения за борт и вдоволь побороздившую моря, прежде чем ее выкинуло волной на берег. Кляксы глаз ассоциировались с наиболее глубокими впадинами, горбатый и не раз ломанный боксерскими ударами нос выглядел эдакой скалой на острове погибших бригантин, морщины походили на линии течения.
А рот, особливо когда открывался, разнонаправленностью и количеством зубов символизировал розу ветров. Вот только белых пятен на этой карте не было: только красные, синие да сизые.
– Когда войдем в Ямурлак? - Как старый вояка, худо-бедно научивший солдатской правде не одну сотню желторотых новобранцев, майор ВДВ Сварог выбрал начальственно-холодный тон, короткие рубленые фразы и надменно-недовольный вид. Из прошлого опыта он знал, что, встретив такое обращение, ребятки в лепешку разобьются, лишь бы заслужить улыбку нового начальства, и уж никак им в голову не придет пытаться сесть такому командиру на шею.
– Затемно, - сказал капитан и, поколебавшись, решился: - А вы там, часом, причаливать не собираетесь?
– Не собираюсь. Что, боишься? Столько лет тут плаваешь, мог бы и привыкнуть…
– Всякое бывает. В Ямурлаке с незапамятных времен было тихо, да вот с недавних пор опять зашевелились. Болтают, плавает здесь какой-то, души скупает или попросту нанимает корабль, вроде вашей милости, не в обиду будь сказано, и командует плыть в Харлан. А по дороге велит причалить в Ямурлаке - и поминай как звали… Никто не возвращается.
– Откуда же это известно, если никто не возвращается?
– Болтают…
– Что же ты не отказался?
– Откажешь Брюхану, как же… Не знаю, что там насчет ловца душ, но в последние дни на реке определенно что-то происходит.
– Что?
– Кто его знает… Сначала в низовья прошел «Божий любимчик», а это корабль капитана Зо, доводилось слышать? Потом - «Призрак удачи» Джагеддина. А три дня назад объявился душегуб Гронт на «Трех козырных розах». Название, правда, заменил, повесил другое, ну да у нас попадается народ бывалый, они ж его по рангоуту вмиг опознали. Все трое - люди крайне известные на всех морях, головы их в иных местах оценены в крайне солидные суммы, а в других они, наоборот, чуть ли не почетные граждане. И Гронт, что странно, шел под горротским флагом.
– Замаскировался, - сказал Сварог. - Дело житейское.
Оказывается, с напускной суровостью Сварог перебрал. Как бы от страху его подчиненные не сиганули за борт - от греха подальше. Следовало скоренько сделать какой-нибудь добрый жест. Например, разрешить ношение парадно-выходной формы по будням, или азартные игры в свободное от несения вахты время. Или, по крайней мере, дать капитану выговориться, выпустить в воздух все свои страхи и подозрения, не сверля при этом бедолагу свирепым взглядом из-под насупленных бровей.
– Да ведь самая забубенная головушка сто раз подумает, прежде чем поднимать горротскую «кляксу»! Не любит король Стахор, когда без разрешения пользуются его флагом, и, если изловит… Значит, Гронт и в самом деле пошел на службу к Стахору. Была в нем, конечно, гнильца, но чтоб идти под «кляксу»… - Он перехватил иро-нический взгляд Сварога и словно бы даже обиделся: - Что, ваша милость, думаете: «чья бы корова…»? Но тут, понимаете ли, есть большая разница: грешить людям меж людьми или душу загубить на службе у Стахора… Так вот, я и говорю: три капитана, люди знаменитые и, добавим, друг друга на дух не терпевшие, вдруг объявились в одном месте, причем не в море, на реке. Не драться же они здесь собрались, для таких дел море не в пример просторнее…
- А что, по Ителу любой может плавать свободно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51