Налетевший студеный ветер превращает капельки в ледяные кристаллики. Кристаллики сливаются с ледником и вместе с ним возвращаются в океан.
Но процесс этот длительный. Капелька может пробыть в ледяном плену сотни, а то и тысячи лет.
По сути дела, ледник — это не что иное, как громадная, промерзшая до дна река. Постепенно ледник спускается к глубинным водам, но так медленно, что движение его совсем незаметно.
В конце концов он достигает моря и начинает давить на его ледяную поверхность. Лед долго не поддается, но потом с треском ломается. Море вскипает, бурлит, затем успокаивается, и ледяные глыбы свободно плывут по течению. Размеров они гигантских, нередко достигают двух тысяч метров в длину. Это и есть айсберги — плавучие горы пресного льда…
Прошли сутки после того, как де Амбрие скрепя сердце взорвал свой прекрасный корабль.
Флотилия лодок, которые тащила буксирная шлюпка, шла вдоль южного края льдины.
Вдали, на юге, волновалось свободное море с плавучими льдинами, направлявшимися к заливу Робсона.
Ничто не мешало нашим путешественникам плыть в более теплые места, но, верные себе все, до последнего матроса, французы двигались в противоположном направлении.
Какая нелепость — идти на Север, не имея ни провианта, ни вообще самого необходимого! Настоящее самоубийство!
Допустим даже, путешественники доберутся до полюса. Но смогут ли вернуться назад?
Очевидно, у капитана были на сей счет свои соображения, иначе он согласился бы на предложение Прегеля и не взорвал любимую «Галлию».
Шлюпка шла вперед, таща за собой «шлейф»… Как не походила эта новая «Галлия» на прежнюю, ту, что погибла! Она имела всего десять тонн водоизмещения и не могла смело смотреть в лицо опасности. Судьба ее была неопределенна, надежды на успех сомнительны…
Издалека доносился гул, похожий на гром. Но небо было ясно, молнии не сверкали. Лодки качались на волнах, прыгали как пробки, к ужасу собак, которые зловеще выли. Оглушительный грохот ломавшегося льда приводил в отчаяние даже самых спокойных.
Вдруг огромная льдина рухнула и образовала проток шириной чуть больше километра.
— Я знал, что пройдем! — вскричал де Амбрие. — Вперед! Вперед! .. На Север! .. Скажи, Фриц, как работает машина?
— Превосходно, господин капитан! — ответил машинист. — Ручаюсь, не подведет.
— Ладно. Рулевой! Смотри в оба!
Шлюпка вошла в проток, искусно лавируя между айсбергами.
Это было двадцать восьмого марта на широте восемьдесят четыре градуса и долготе — сорок градусов по парижскому меридиану.
До полюса оставалось шесть градусов, то есть немногим больше шестисот километров.
Ведь это сущие пустяки.
Но при нормальных условиях. Когда нет ни провалов, ни снега, ни льда.
Как бы то ни было, французы решили идти вперед. Тем более что перед ними появились свободные воды. В общем, как сказал Дюма, все шло хорошо, даже слишком хорошо.
Больше часу шлюпка плыла по тихим водам протока, огибавшего желтоватые скалы, тянувшиеся нескончаемой цепью к северу.
Эти земли соединялись с теми, которые открыл Локвуд.
— Похоже на материк, — заметил вполголоса капитан, обращаясь к доктору, и передал ему подзорную трубу.
— Вполне возможно, — ответил тот. — Не исключено, что это продолжение Гренландии. Разве не может эта датская колония тянуться до самого полюса?
— Было бы неплохо!
— Что вы имеете в виду, капитан?
— Попадись нам опять ледяное поле, мы могли бы продолжить путь на полозьях.
— Вы рассчитываете снова попасть на ледяное поле? — невозмутимо спросил Бершу.
— Надо быть готовыми ко всему, даже к самому худшему. Впрочем, это лишь мое предположение, притом весьма сомнительное.
— Тем лучше, ведь припасов у нас всего на два месяца.
— Если воды будут и дальше оставаться свободными, через неделю мы окажемся на полюсе.
— Это конечно, прекрасно, но до конца зимы пока далеко… А на полюсе еще холоднее.
— Ах, Бершу! Плавал ты много, а до сих пор не знаешь различия между геометрическим полюсом земного шара и полюсом холода… или, вернее, полюсами холода. Вспомни-ка: согласно новейшим исследованиям, полюс сам по себе не является самым холодным местом на нашем полушарии.
— Разумеется, капитан. Я совершенно забыл, что и магнитный полюс в значительной мере удален от него.
— Физики, проведя довольно сложные подсчеты, определили, что первый полюс холода находится в Сибири на семьдесят девятом градусе тридцати минутах северной широты и сто двадцатом градусе восточной долготы.
— А тот, что интересует нас, должен находиться на семьдесят восьмом градусе северной широты и девяносто седьмом градусе западной долготы.
— Вот дьявол! Выходит, он уже пройден, мы ведь находимся сейчас на восемьдесят четвертом градусе северной широты.
— Кстати, здесь температура немного выше.
— Но между географическим и магнитным полюсами разница целых двенадцать градусов, а это очень много.
— И все-таки почему же море не освободилось ото льда, как на шестьдесят восьмой параллели? Ведь здесь температура выше, чем в Архангельске или Рейкьявике.
— По-моему, Бершу увлекся, — иронически заметил доктор.
— Позволь объяснить тебе, любезный, что цифры семьдесят девять и семьдесят восемь градусов немного произвольны, — вмешался капитан.
—Американский полюс холода, например, находится почти посередине воображаемой линии, связывающей географический полюс с магнитным. Нерс, Кэн note 75, Мак-Клюр note 76 и Грейли зимовали на широте, очень приближенной к этой точке. Они думали, что так можно найти свободное ото льда морское пространство или, по крайней мере, рассчитывали, что температура там будет несколько выше.
— И вы, капитан, очень надеетесь найти эти свободные воды?
— Да, иначе мы не были бы здесь. Но нужно учесть, что во время нашей зимовки льдина описала огромный круг и отбросила нас к восемьдесят шестому градусу. Но совершить такой маневр она могла, только плывя в свободных водах, и это при температуре минус сорок пять градусов! А сегодня — всего минус девять. Значит, в окрестностях полюса температура будет выше, чем в местах нашей зимовки.
И, как будто подтверждая слова де Амбрие, температура перестала падать, оставаясь стабильной. Фарватер был свободен, и, если бы не многочисленные айсберги, вельбот мог бы продвигаться на полной скорости. Но следовало проявлять чрезвычайную осторожность, чтобы не столкнуться с подводной частью ледяных гор, так что скорость пришлось ограничить. Однако, хоть и медленно, суденышко все же неуклонно двигалось вперед и через три дня достигло восемьдесят шестого градуса северной широты.
Наступило первое апреля. Итак, французская экспедиция опередила на один градус сорок минут англичанина Маркхама и на один градус тридцать семь минут лейтенанта Грейли и Локвуда, которые достигли восемьдесят третьего градуса двадцати трех минут. Несмотря на потерю корабля, тяжелые лишения и острую нехватку продовольствия все — от офицеров до матросов — не унывали и были полны бодрости и надежды.
Все были веселы и довольны, за исключением боцмана Геника, его озадачил разговор капитана с Бершу, который он слышал.
Старый бретонец не раздумывая отправился завоевывать полюс. Переносил безропотно лишения и невзгоды. Он готов был на любую жертву, только бы экспедиция увенчалась успехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Но процесс этот длительный. Капелька может пробыть в ледяном плену сотни, а то и тысячи лет.
По сути дела, ледник — это не что иное, как громадная, промерзшая до дна река. Постепенно ледник спускается к глубинным водам, но так медленно, что движение его совсем незаметно.
В конце концов он достигает моря и начинает давить на его ледяную поверхность. Лед долго не поддается, но потом с треском ломается. Море вскипает, бурлит, затем успокаивается, и ледяные глыбы свободно плывут по течению. Размеров они гигантских, нередко достигают двух тысяч метров в длину. Это и есть айсберги — плавучие горы пресного льда…
Прошли сутки после того, как де Амбрие скрепя сердце взорвал свой прекрасный корабль.
Флотилия лодок, которые тащила буксирная шлюпка, шла вдоль южного края льдины.
Вдали, на юге, волновалось свободное море с плавучими льдинами, направлявшимися к заливу Робсона.
Ничто не мешало нашим путешественникам плыть в более теплые места, но, верные себе все, до последнего матроса, французы двигались в противоположном направлении.
Какая нелепость — идти на Север, не имея ни провианта, ни вообще самого необходимого! Настоящее самоубийство!
Допустим даже, путешественники доберутся до полюса. Но смогут ли вернуться назад?
Очевидно, у капитана были на сей счет свои соображения, иначе он согласился бы на предложение Прегеля и не взорвал любимую «Галлию».
Шлюпка шла вперед, таща за собой «шлейф»… Как не походила эта новая «Галлия» на прежнюю, ту, что погибла! Она имела всего десять тонн водоизмещения и не могла смело смотреть в лицо опасности. Судьба ее была неопределенна, надежды на успех сомнительны…
Издалека доносился гул, похожий на гром. Но небо было ясно, молнии не сверкали. Лодки качались на волнах, прыгали как пробки, к ужасу собак, которые зловеще выли. Оглушительный грохот ломавшегося льда приводил в отчаяние даже самых спокойных.
Вдруг огромная льдина рухнула и образовала проток шириной чуть больше километра.
— Я знал, что пройдем! — вскричал де Амбрие. — Вперед! Вперед! .. На Север! .. Скажи, Фриц, как работает машина?
— Превосходно, господин капитан! — ответил машинист. — Ручаюсь, не подведет.
— Ладно. Рулевой! Смотри в оба!
Шлюпка вошла в проток, искусно лавируя между айсбергами.
Это было двадцать восьмого марта на широте восемьдесят четыре градуса и долготе — сорок градусов по парижскому меридиану.
До полюса оставалось шесть градусов, то есть немногим больше шестисот километров.
Ведь это сущие пустяки.
Но при нормальных условиях. Когда нет ни провалов, ни снега, ни льда.
Как бы то ни было, французы решили идти вперед. Тем более что перед ними появились свободные воды. В общем, как сказал Дюма, все шло хорошо, даже слишком хорошо.
Больше часу шлюпка плыла по тихим водам протока, огибавшего желтоватые скалы, тянувшиеся нескончаемой цепью к северу.
Эти земли соединялись с теми, которые открыл Локвуд.
— Похоже на материк, — заметил вполголоса капитан, обращаясь к доктору, и передал ему подзорную трубу.
— Вполне возможно, — ответил тот. — Не исключено, что это продолжение Гренландии. Разве не может эта датская колония тянуться до самого полюса?
— Было бы неплохо!
— Что вы имеете в виду, капитан?
— Попадись нам опять ледяное поле, мы могли бы продолжить путь на полозьях.
— Вы рассчитываете снова попасть на ледяное поле? — невозмутимо спросил Бершу.
— Надо быть готовыми ко всему, даже к самому худшему. Впрочем, это лишь мое предположение, притом весьма сомнительное.
— Тем лучше, ведь припасов у нас всего на два месяца.
— Если воды будут и дальше оставаться свободными, через неделю мы окажемся на полюсе.
— Это конечно, прекрасно, но до конца зимы пока далеко… А на полюсе еще холоднее.
— Ах, Бершу! Плавал ты много, а до сих пор не знаешь различия между геометрическим полюсом земного шара и полюсом холода… или, вернее, полюсами холода. Вспомни-ка: согласно новейшим исследованиям, полюс сам по себе не является самым холодным местом на нашем полушарии.
— Разумеется, капитан. Я совершенно забыл, что и магнитный полюс в значительной мере удален от него.
— Физики, проведя довольно сложные подсчеты, определили, что первый полюс холода находится в Сибири на семьдесят девятом градусе тридцати минутах северной широты и сто двадцатом градусе восточной долготы.
— А тот, что интересует нас, должен находиться на семьдесят восьмом градусе северной широты и девяносто седьмом градусе западной долготы.
— Вот дьявол! Выходит, он уже пройден, мы ведь находимся сейчас на восемьдесят четвертом градусе северной широты.
— Кстати, здесь температура немного выше.
— Но между географическим и магнитным полюсами разница целых двенадцать градусов, а это очень много.
— И все-таки почему же море не освободилось ото льда, как на шестьдесят восьмой параллели? Ведь здесь температура выше, чем в Архангельске или Рейкьявике.
— По-моему, Бершу увлекся, — иронически заметил доктор.
— Позволь объяснить тебе, любезный, что цифры семьдесят девять и семьдесят восемь градусов немного произвольны, — вмешался капитан.
—Американский полюс холода, например, находится почти посередине воображаемой линии, связывающей географический полюс с магнитным. Нерс, Кэн note 75, Мак-Клюр note 76 и Грейли зимовали на широте, очень приближенной к этой точке. Они думали, что так можно найти свободное ото льда морское пространство или, по крайней мере, рассчитывали, что температура там будет несколько выше.
— И вы, капитан, очень надеетесь найти эти свободные воды?
— Да, иначе мы не были бы здесь. Но нужно учесть, что во время нашей зимовки льдина описала огромный круг и отбросила нас к восемьдесят шестому градусу. Но совершить такой маневр она могла, только плывя в свободных водах, и это при температуре минус сорок пять градусов! А сегодня — всего минус девять. Значит, в окрестностях полюса температура будет выше, чем в местах нашей зимовки.
И, как будто подтверждая слова де Амбрие, температура перестала падать, оставаясь стабильной. Фарватер был свободен, и, если бы не многочисленные айсберги, вельбот мог бы продвигаться на полной скорости. Но следовало проявлять чрезвычайную осторожность, чтобы не столкнуться с подводной частью ледяных гор, так что скорость пришлось ограничить. Однако, хоть и медленно, суденышко все же неуклонно двигалось вперед и через три дня достигло восемьдесят шестого градуса северной широты.
Наступило первое апреля. Итак, французская экспедиция опередила на один градус сорок минут англичанина Маркхама и на один градус тридцать семь минут лейтенанта Грейли и Локвуда, которые достигли восемьдесят третьего градуса двадцати трех минут. Несмотря на потерю корабля, тяжелые лишения и острую нехватку продовольствия все — от офицеров до матросов — не унывали и были полны бодрости и надежды.
Все были веселы и довольны, за исключением боцмана Геника, его озадачил разговор капитана с Бершу, который он слышал.
Старый бретонец не раздумывая отправился завоевывать полюс. Переносил безропотно лишения и невзгоды. Он готов был на любую жертву, только бы экспедиция увенчалась успехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49