Сочиняли иногда истории вроде тех, какими славится Мюнхгаузен, и были простодушно рады, если удавалось провести друзей и они принимали вымысел за чистую монету. От нечего делать иногда начинали подшучивать друг над другом, как говорилось у нас – «разыгрывать». Шутки эти были безобидные, дружеские, но излишняя доверчивость ставила некоторых товарищей в смешное положение.
На острове Рудольфа собралось как-то много «гостей» – кроме основного состава зимовки, здесь застряли в ожидании погоды три самолёта. В их экипажах были и «новички» – люди, впервые попавшие в Арктику. Их, конечно, легче всего было «разыграть»: они сами набивались на это.
Вот заходит однажды в комнату к молодым бортмеханикам один наш лётчик. Ботинки у него только что были вымазаны густым слоем жира – на швах и на рантах остались белые следы.
– А разве хорошо смазывать ботинки сгущённым молоком? – спросил у него один из бортмехаников.
Лётчик быстро смекнул, в чём дело, и не растерялся.
– А ты не знал? – ответил он. – Только сгущённым молоком и можно предохранить обувь от промокания. И главное – ноги никогда не обморозишь. Попробуй!
Парень стал внимательно рассматривать и щупать кожу.
Наклонился над ботинками, а лётчик еле выдерживает, чтобы не расхохотаться вслух. Наконец сдержал себя и говорит:
– Чувствуешь, какие мягкие? Это от сгущённого молока!
Тут другой бортмеханик, ни слова не говоря, взял банку сгущённого молока, открыл её и начал мазать свои ботинки.
– Ты, Ваня, погуще, – дружески советует ему лётчик. Ваня постарался, не пожалел молока. Час-другой прошёл спокойно. Но, когда он явился в своих сладких сапогах в кают-компанию, ему открыли глаза и хорошенько над ним посмеялись. Целый день он потом отмывал клейкую массу под назидательные замечания товарищей:
– А ты на слово не верь, думай сам. Даже школьники знают, что кожу смазывают жиром…
Тот же Ваня, который прославился сгущённым молоком, попался снова. Он весьма нетерпеливо относился к тому, что нужно выжидать погоду, и много сетовал по этому поводу. Всем, конечно, не терпелось, но люди приучены были к условиям Арктики и зря не ворчали – этим делу не поможешь! А наш «молочный Ваня» испускал вздохи, стоны и ежеминутно повторял: «Когда же наконец мы полетим? Когда кончится это выжидание?»
Как-то раз отозвал его в сторонку старший бортмеханик и говорит:
– Есть средство разогнать туман, только они все ленятся. Я тебя научу. Смотри никому не говори, сделай сам!
– А я сумею?
– Проще пареной репы!
– Ну говори!
– Нет, сейчас в кают-компании народу много – нас могут услышать.
– А когда же скажешь?
– Вот завтра приходи пораньше сюда, когда никого не будет, и я тебя научу. Всё расскажу подробно.
На другой день видим: наш Ваня повеселел. Ходит посвистывает, смотрит с видом победителя – готовит всем сюрприз! Бортмеханик рассказал нам, в чём дело, и все с любопытством ожидали, чем это кончится.
Вечером мы собрались в кают-компании и попрятались кто куда – за портьеры, за пианино, один очень солидный товарищ залез под стол, другой лёг на пол и прикрылся географической картой. Те, кто не уместился, заняли посты у входной двери.
Наступает час свидания.
Ваня, немного торжественный и взволнованный, является первым. Потом приходит бортмеханик. В кают-компании тишина.
– Ну говори! – обращается Ваня.
– Только ты не удивляйся: это очень простое дело.
– Тем лучше, что простое: скорей сделаю. Надоело так сидеть.
– Ну так вот. У тебя насос для накачки воздуха в резиновые матрацы есть?
– Есть! Даже два! – радостно сообщил Ваня.
– Так ты возьми насос, который получше, пойди на высокое место, стань лицом к полюсу. Потом…
– Ну, что тянешь?
– …качай что есть силы – и разгонишь туман! – закончил свой рецепт бортмеханик.
Что тут поднялось в кают-компании, трудно передать: кто лежал – вскочил, кто стоял – упал. Через двери ввалилась группа хохочущих и кинулась в объятия тех, кто прятался в комнате. Стоявший за портьерой в припадке смеха так вцепился в неё, что оборвал. Материя вместе с карнизом упала на пол. Это вызвало новые приступы хохота. Еле отдышались.
– Ну, брат Ваня, – сказали ему зимовщики, утирая слёзы, – больше не попадайся, потому что мы не выдержим. Так смеяться уж просто вредно для здоровья…
Но попадались не только «зелёные» полярники, а и бывалые арктические «волки».
Один «розыгрыш», начатый на острове Диксон, прошёл с таким успехом, что последствия его докатились до Москвы, приведя в изумление работников Главсевморпути.
Было это так. Сидели мы вечерком в кают-компании, и один из зимовщиков рассказал историю о том, как он спасся от шести белых медведей с помощью… ракетницы.
– Прихожу это я, – говорит он, – на метеостанцию. А ночь полярная была, тёмная. Облака нависли низко. Записал я с помощью карманного фонаря показания приборов и, только хотел идти обратно домой, вдруг вижу – меня окружают белые медведи. Что делать? Винтовку я с собой не взял. Хорошо, что со мной была ракетница – на случай, если заблужусь в пургу, чтобы дать о себе знать… Я прицелился в медведя, который был совсем близко от меня, и угодил ему прямо в глаз. Он как заревёт – и завертелся на одном месте. А остальные врассыпную кто куда…
Долго зимовщики рассказывали нам всякие были и небылицы в расчёте, что людей с Большой земли нетрудно провести на «арктический экзотике». Но пришёл и наш час! Они стали расспрашивать у нас, что нового в Москве.
У меня в экипаже был механик – что называется, «палец в рот не клади». Вот он начал зимовщикам рассказывать про новинки.
– В Москве, – говорит он, – инженер Коптяев изобрёл часы с героями. Видел я такие часы у начальника полярной авиации. Они интересны тем, что на циферблате вместо римских или арабских цифр нарисованы герои. Первый – Ляпидевский, потом – Леваневский, Молоков, Каманин и так далее.
Я слушаю его и думаю: как это я ничего про эти часы не слыхал? Но потом смекнул, в чём дело, а он продолжает:
– Посмотришь на такие часы и сразу скажешь: половина Слепнёва – значит, половина пятого, или там Доронин с четвертью – значит, семь часов пятнадцать минут. Страна должна знать своих первых героев! А когда, – продолжал он, не унимаясь, – стрелка дойдёт до какого-нибудь часа, открывается форточка и высовывается белый медведь. Он издаёт столько рычаний, сколько в это время часов… Делают такие часы пока только для полярников, да и то по специальным заявкам. Модель ещё оригинальная – не освоена для массовой продукции…
Через некоторое время прилетели мы в Москву. Вызывает меня начальник полярной авиации и спрашивает:
– Что это вы на Диксоне наговорили полярникам? Получаю от них радиограмму: просим забронировать для нас часы с героями. И передают целый список, один даже жену свою вписал.
– А вы что им ответили? – спросил я.
– Запросил Диксон, какая температура была у радиста, когда он передавал эту радиограмму.
Напрасные поиски
Пришлось нам как-то из-за плохой погоды приземлиться на пустынном острове архипелага Земли Франца-Иосифа. Какой остров нас приютил, мы не знали. Конечно, хотелось определиться.
Несколько дней мы ждали хорошей погоды. Наконец видимость немного улучшилась.
Вооружившись биноклем, я тщательно исследовал каждую тёмную точку на ослепительно белом снежном покрывале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
На острове Рудольфа собралось как-то много «гостей» – кроме основного состава зимовки, здесь застряли в ожидании погоды три самолёта. В их экипажах были и «новички» – люди, впервые попавшие в Арктику. Их, конечно, легче всего было «разыграть»: они сами набивались на это.
Вот заходит однажды в комнату к молодым бортмеханикам один наш лётчик. Ботинки у него только что были вымазаны густым слоем жира – на швах и на рантах остались белые следы.
– А разве хорошо смазывать ботинки сгущённым молоком? – спросил у него один из бортмехаников.
Лётчик быстро смекнул, в чём дело, и не растерялся.
– А ты не знал? – ответил он. – Только сгущённым молоком и можно предохранить обувь от промокания. И главное – ноги никогда не обморозишь. Попробуй!
Парень стал внимательно рассматривать и щупать кожу.
Наклонился над ботинками, а лётчик еле выдерживает, чтобы не расхохотаться вслух. Наконец сдержал себя и говорит:
– Чувствуешь, какие мягкие? Это от сгущённого молока!
Тут другой бортмеханик, ни слова не говоря, взял банку сгущённого молока, открыл её и начал мазать свои ботинки.
– Ты, Ваня, погуще, – дружески советует ему лётчик. Ваня постарался, не пожалел молока. Час-другой прошёл спокойно. Но, когда он явился в своих сладких сапогах в кают-компанию, ему открыли глаза и хорошенько над ним посмеялись. Целый день он потом отмывал клейкую массу под назидательные замечания товарищей:
– А ты на слово не верь, думай сам. Даже школьники знают, что кожу смазывают жиром…
Тот же Ваня, который прославился сгущённым молоком, попался снова. Он весьма нетерпеливо относился к тому, что нужно выжидать погоду, и много сетовал по этому поводу. Всем, конечно, не терпелось, но люди приучены были к условиям Арктики и зря не ворчали – этим делу не поможешь! А наш «молочный Ваня» испускал вздохи, стоны и ежеминутно повторял: «Когда же наконец мы полетим? Когда кончится это выжидание?»
Как-то раз отозвал его в сторонку старший бортмеханик и говорит:
– Есть средство разогнать туман, только они все ленятся. Я тебя научу. Смотри никому не говори, сделай сам!
– А я сумею?
– Проще пареной репы!
– Ну говори!
– Нет, сейчас в кают-компании народу много – нас могут услышать.
– А когда же скажешь?
– Вот завтра приходи пораньше сюда, когда никого не будет, и я тебя научу. Всё расскажу подробно.
На другой день видим: наш Ваня повеселел. Ходит посвистывает, смотрит с видом победителя – готовит всем сюрприз! Бортмеханик рассказал нам, в чём дело, и все с любопытством ожидали, чем это кончится.
Вечером мы собрались в кают-компании и попрятались кто куда – за портьеры, за пианино, один очень солидный товарищ залез под стол, другой лёг на пол и прикрылся географической картой. Те, кто не уместился, заняли посты у входной двери.
Наступает час свидания.
Ваня, немного торжественный и взволнованный, является первым. Потом приходит бортмеханик. В кают-компании тишина.
– Ну говори! – обращается Ваня.
– Только ты не удивляйся: это очень простое дело.
– Тем лучше, что простое: скорей сделаю. Надоело так сидеть.
– Ну так вот. У тебя насос для накачки воздуха в резиновые матрацы есть?
– Есть! Даже два! – радостно сообщил Ваня.
– Так ты возьми насос, который получше, пойди на высокое место, стань лицом к полюсу. Потом…
– Ну, что тянешь?
– …качай что есть силы – и разгонишь туман! – закончил свой рецепт бортмеханик.
Что тут поднялось в кают-компании, трудно передать: кто лежал – вскочил, кто стоял – упал. Через двери ввалилась группа хохочущих и кинулась в объятия тех, кто прятался в комнате. Стоявший за портьерой в припадке смеха так вцепился в неё, что оборвал. Материя вместе с карнизом упала на пол. Это вызвало новые приступы хохота. Еле отдышались.
– Ну, брат Ваня, – сказали ему зимовщики, утирая слёзы, – больше не попадайся, потому что мы не выдержим. Так смеяться уж просто вредно для здоровья…
Но попадались не только «зелёные» полярники, а и бывалые арктические «волки».
Один «розыгрыш», начатый на острове Диксон, прошёл с таким успехом, что последствия его докатились до Москвы, приведя в изумление работников Главсевморпути.
Было это так. Сидели мы вечерком в кают-компании, и один из зимовщиков рассказал историю о том, как он спасся от шести белых медведей с помощью… ракетницы.
– Прихожу это я, – говорит он, – на метеостанцию. А ночь полярная была, тёмная. Облака нависли низко. Записал я с помощью карманного фонаря показания приборов и, только хотел идти обратно домой, вдруг вижу – меня окружают белые медведи. Что делать? Винтовку я с собой не взял. Хорошо, что со мной была ракетница – на случай, если заблужусь в пургу, чтобы дать о себе знать… Я прицелился в медведя, который был совсем близко от меня, и угодил ему прямо в глаз. Он как заревёт – и завертелся на одном месте. А остальные врассыпную кто куда…
Долго зимовщики рассказывали нам всякие были и небылицы в расчёте, что людей с Большой земли нетрудно провести на «арктический экзотике». Но пришёл и наш час! Они стали расспрашивать у нас, что нового в Москве.
У меня в экипаже был механик – что называется, «палец в рот не клади». Вот он начал зимовщикам рассказывать про новинки.
– В Москве, – говорит он, – инженер Коптяев изобрёл часы с героями. Видел я такие часы у начальника полярной авиации. Они интересны тем, что на циферблате вместо римских или арабских цифр нарисованы герои. Первый – Ляпидевский, потом – Леваневский, Молоков, Каманин и так далее.
Я слушаю его и думаю: как это я ничего про эти часы не слыхал? Но потом смекнул, в чём дело, а он продолжает:
– Посмотришь на такие часы и сразу скажешь: половина Слепнёва – значит, половина пятого, или там Доронин с четвертью – значит, семь часов пятнадцать минут. Страна должна знать своих первых героев! А когда, – продолжал он, не унимаясь, – стрелка дойдёт до какого-нибудь часа, открывается форточка и высовывается белый медведь. Он издаёт столько рычаний, сколько в это время часов… Делают такие часы пока только для полярников, да и то по специальным заявкам. Модель ещё оригинальная – не освоена для массовой продукции…
Через некоторое время прилетели мы в Москву. Вызывает меня начальник полярной авиации и спрашивает:
– Что это вы на Диксоне наговорили полярникам? Получаю от них радиограмму: просим забронировать для нас часы с героями. И передают целый список, один даже жену свою вписал.
– А вы что им ответили? – спросил я.
– Запросил Диксон, какая температура была у радиста, когда он передавал эту радиограмму.
Напрасные поиски
Пришлось нам как-то из-за плохой погоды приземлиться на пустынном острове архипелага Земли Франца-Иосифа. Какой остров нас приютил, мы не знали. Конечно, хотелось определиться.
Несколько дней мы ждали хорошей погоды. Наконец видимость немного улучшилась.
Вооружившись биноклем, я тщательно исследовал каждую тёмную точку на ослепительно белом снежном покрывале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90