Они ведь чертовски любопытные. Обязательно придут к самолёту, крылья порвут…
– Что же делать? – не выдержал Петров.
– Поесть и хорошенько выспаться, – ответил неунывающий Флегонт. – Утро вечера мудренее… При пустом желудке голова плохо работает. Если вы не возражаете, стану на время коком. А Симу беру себе в помощники.
– Предложение принято единогласно! – воскликнул Петров. – Объявляю себя кухонным рабочим.
Из ящиков под фюзеляжем «М-10-94», придуманных нами, когда ещё готовились к несостоявшемуся полёту на Камчатку, достали мясные консервы, галеты и почти целый мешок картошки. Вытащили кастрюлю, чайник и трёхгорелочный примус, которым на морозе греют мотор, а в случае нужды готовят на нём пищу. Петров принёс ведро воды из горного ручейка и начал чистить картошку.
– В общем, продуктов хватает, помощников – тоже, жить можно! – философствовал Флегонт.
Не то поздний обед, не то ранний ужин получился на славу.
Стали устраиваться на ночлег. Лётчик остался в пилотской кабине, бортмеханик залез со своим спальным мешком в фюзеляж, поближе к хвосту, двое устроились в пассажирской кабине.
Утром ярко светило солнце. Самолёт и пёстрая вчера земля долины покрылись ослепительно белым снегом. Снег был рыхлый, липкий. Тут механика осенило. Он вспомнил детство, как ребята накатывали огромные комья и лепили снежных баб. «А что, если детскую забаву применить для подъёма крыла? – подумал он. – Приспособить домкрат и после каждого подъёма плотно набивать снег под крыло, вот и получатся снежные козлы».
Не теряя времени, из ящиков, в которых хранились запасные части, лук и чеснок, спасающие при цинге, походная аптечка и всякое другое, сколотили крепкий щит. Его положили на снег и поставили сверху домкрат. Под крыло подвели крышку от ящика, завёрнутую в оленью шкуру.
– А ну, друзья, подкатывайте снежные комья да набивайте их плотней под крыло!
Домкрат поднял плоскость самолёта на четверть метра. Когда его убрали, конец крыла, поддерживаемый снегом, повис над землёй.
– Победа будет за нами! – восторженно крикнул радист. – Ну, Флегоша, ещё один такой прыжок вверх, и сделаем перерыв на завтрак. Режим питания надо соблюдать и на вынужденной посадке.
…Самолет медленно, но неуклонно выравнивался на снежных «козлах».
– Не позже чем завтра улетим! – авторитетно заявил механик.
– Ты что, с ума сошёл? – остановил его лётчик. – Где возьмёшь материал и столярный инструмент?
– Да ты посмотри, как ловко Петров орудует своим кинжалом! Да и у меня есть маленький топорик. Снимем с ящиков рейки, какие покрепче, если тонко будет, соединим вместе две. Я уверен, что отремонтированный лонжерон выдержит. Нам надо только подняться, а сесть-то сядем!…
– Так говорил бравый солдат Швейк, – пошутил Петров.
Бассейн высыпал из походной сумки на расстеленный брезент болтики, шурупы, гайки – всё, что любят возить с собой самолётные «технари».
– Где ты успел набрать столько барахла? – удивился лётчик.
– Всякую мелочь я припас ещё на заводе, когда ремонтировали машину. Пригодилось!
Иванов крепко-накрепко соединил болтами не две, а три рейки. Дыру около «больной» ноги заделали фанерой от ящика. На это ушло немало времени. Хорошо, что в полярный день круглые сутки светло, ну и поднажали товарищи!
С замиранием сердца смотрели люди, как медленно опустился фюзеляж на залеченную ногу. Бассейн за конец крыла покачал машину.
– Стоит! Крепко стоит! – не удержался он от радостного возгласа.
На загудевшем примусе стали греть воду для мотора.
Через час Фарих сел на пилотское место, открыл запасной баллон со сжатым воздухом. Через несколько оборотов пропеллера мотор дал вспышку, другую и заработал.
Всё в порядке! Можно лететь! Техническая смекалка и умные руки Бассейна одержали победу.
Лётчик дал полный газ, но машина ни с места. Лыжи прилипли к рыхлому снегу. Один механик не в силах был раскачать машину, чтобы сдвинуть её. На помощь пришёл радист. Оба они взялись за концы крыльев, и самолёт тронулся. Медленно рулил лётчик, чтобы дать возможность товарищам на ходу вскочить в самолёт.
Фарих повел самолёт на взлёт. Малейший толчок отдавался на сердце. Вдруг не выдержит нога? Самолёт может резко завернуть и опрокинуться на спину.
Но нога выдержала. «М-10-94» поднялся.
Через несколько минут полёта показался южный берег острова. Вот и залив, а у него несколько домиков, бегут люди. Двое остановились на льду залива около какой-то кучки, и тотчас же вспыхнул сигнальный костёр. Дым от него отвесно поднимался в небо. Погода тихая, ни малейшего ветерка – сажай самолёт в любом направлении.
Фарих плавно приземлил машину вдоль берега. Механику показалось, что конец левого крыла немного ниже правого. Он сделал знак рукой лётчику, чтобы тот выключил мотор. Самолёт немного развернуло, и он остановился. Бассейн выпрыгнул из кабины и нырнул под крыло к «раненой» ноге. Первым подбежал начальник зимовки:
– С прилётом вас, друзья!… Кто из вас радист Иванов?
– Я Иванов, – шагнул вперёд крупный, тяжёлый, на первый взгляд рыхлый, Сима.
– Мы вас целый год ждём, а радио молчит!
Начальник посмотрел на грязного, небритого, усталого после ремонтного аврала Иванова и предложил:
– Вам нужно отдохнуть хорошенько!
– Отдыхать потом будем. Ведите на рацию!
Он отказался даже умыться. Радист-челюскинец не вышел из радиорубки, пока Москва не узнала, что зимовка нарушила своё длительное молчание. Вышел он ещё более грязный и измученный, но со свежими депешами из столицы.
Начальник зимовки сообщил, что гул самолёта слышали охотники на восточной стороне острова Врангеля. Они приехали сюда на собаках, а самолёта нет. Решили, что воздушные гости сели на вынужденную. Две партии ушли на их розыски. Теперь придётся искать их самих.
– Хоть сейчас рад бы, – сказал Фарих, – но слово за бортмехаником!
– Нам нужно провести серьёзный ремонт, – ответил Бассейн. – Найдётся у вас человек, который знал бы толк в столярном деле? А под левое крыло срочно надо поставить козлы или подкатить пустые бочки!
– Найдём! Сделаем! – коротко согласился начальник…Через неделю «М-10-94» спова был готов к полёту. Новый лонжерон из выдержанного куска крепкого дерева блестяще выдержал испытание.
«Домом» моего воздушного друга и его новых хозяев стал мыс Шмидта. Отсюда Фарих и Бассейн ходили на ледовую разведку. Они становились на время «вторым зрением» капитанов судов, пробивавшихся сквозь ледяные заслоны Чукотского
(пропуск текста, – прим. Consul)
один на складе в Анадыре. Но пока его доставят на попутном пароходе, может пройти месяц. На оленях везти его по ущельям хребта тоже долго и трудно. Скорей на рацию, договариваться с Анадырем!
Лететь оставалось минуты три-четыре, а пешком до станции топали почти пять часов.
Зимовщики на мысе Шмидта очень волновались. О вылете товарищей им сообщили по радио, они должны давно уже прибыть, а самолёта нет и нет. Кое-кто залез даже на крыши сарая и жилого дома. Каждому хотелось первым увидеть на горизонте приближающуюся чёрную точку. И только одному коку случайно удалось разглядеть – и не в небе, а на земле – две движущиеся чёрные точки. Зимовщики бросились им навстречу.
Грустные Фарих и Бассейн, рассказав о своём несчастье, стали просить:
– Надо поскорей перетащить машину к станции, а то в тундре её поломают ветры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Что же делать? – не выдержал Петров.
– Поесть и хорошенько выспаться, – ответил неунывающий Флегонт. – Утро вечера мудренее… При пустом желудке голова плохо работает. Если вы не возражаете, стану на время коком. А Симу беру себе в помощники.
– Предложение принято единогласно! – воскликнул Петров. – Объявляю себя кухонным рабочим.
Из ящиков под фюзеляжем «М-10-94», придуманных нами, когда ещё готовились к несостоявшемуся полёту на Камчатку, достали мясные консервы, галеты и почти целый мешок картошки. Вытащили кастрюлю, чайник и трёхгорелочный примус, которым на морозе греют мотор, а в случае нужды готовят на нём пищу. Петров принёс ведро воды из горного ручейка и начал чистить картошку.
– В общем, продуктов хватает, помощников – тоже, жить можно! – философствовал Флегонт.
Не то поздний обед, не то ранний ужин получился на славу.
Стали устраиваться на ночлег. Лётчик остался в пилотской кабине, бортмеханик залез со своим спальным мешком в фюзеляж, поближе к хвосту, двое устроились в пассажирской кабине.
Утром ярко светило солнце. Самолёт и пёстрая вчера земля долины покрылись ослепительно белым снегом. Снег был рыхлый, липкий. Тут механика осенило. Он вспомнил детство, как ребята накатывали огромные комья и лепили снежных баб. «А что, если детскую забаву применить для подъёма крыла? – подумал он. – Приспособить домкрат и после каждого подъёма плотно набивать снег под крыло, вот и получатся снежные козлы».
Не теряя времени, из ящиков, в которых хранились запасные части, лук и чеснок, спасающие при цинге, походная аптечка и всякое другое, сколотили крепкий щит. Его положили на снег и поставили сверху домкрат. Под крыло подвели крышку от ящика, завёрнутую в оленью шкуру.
– А ну, друзья, подкатывайте снежные комья да набивайте их плотней под крыло!
Домкрат поднял плоскость самолёта на четверть метра. Когда его убрали, конец крыла, поддерживаемый снегом, повис над землёй.
– Победа будет за нами! – восторженно крикнул радист. – Ну, Флегоша, ещё один такой прыжок вверх, и сделаем перерыв на завтрак. Режим питания надо соблюдать и на вынужденной посадке.
…Самолет медленно, но неуклонно выравнивался на снежных «козлах».
– Не позже чем завтра улетим! – авторитетно заявил механик.
– Ты что, с ума сошёл? – остановил его лётчик. – Где возьмёшь материал и столярный инструмент?
– Да ты посмотри, как ловко Петров орудует своим кинжалом! Да и у меня есть маленький топорик. Снимем с ящиков рейки, какие покрепче, если тонко будет, соединим вместе две. Я уверен, что отремонтированный лонжерон выдержит. Нам надо только подняться, а сесть-то сядем!…
– Так говорил бравый солдат Швейк, – пошутил Петров.
Бассейн высыпал из походной сумки на расстеленный брезент болтики, шурупы, гайки – всё, что любят возить с собой самолётные «технари».
– Где ты успел набрать столько барахла? – удивился лётчик.
– Всякую мелочь я припас ещё на заводе, когда ремонтировали машину. Пригодилось!
Иванов крепко-накрепко соединил болтами не две, а три рейки. Дыру около «больной» ноги заделали фанерой от ящика. На это ушло немало времени. Хорошо, что в полярный день круглые сутки светло, ну и поднажали товарищи!
С замиранием сердца смотрели люди, как медленно опустился фюзеляж на залеченную ногу. Бассейн за конец крыла покачал машину.
– Стоит! Крепко стоит! – не удержался он от радостного возгласа.
На загудевшем примусе стали греть воду для мотора.
Через час Фарих сел на пилотское место, открыл запасной баллон со сжатым воздухом. Через несколько оборотов пропеллера мотор дал вспышку, другую и заработал.
Всё в порядке! Можно лететь! Техническая смекалка и умные руки Бассейна одержали победу.
Лётчик дал полный газ, но машина ни с места. Лыжи прилипли к рыхлому снегу. Один механик не в силах был раскачать машину, чтобы сдвинуть её. На помощь пришёл радист. Оба они взялись за концы крыльев, и самолёт тронулся. Медленно рулил лётчик, чтобы дать возможность товарищам на ходу вскочить в самолёт.
Фарих повел самолёт на взлёт. Малейший толчок отдавался на сердце. Вдруг не выдержит нога? Самолёт может резко завернуть и опрокинуться на спину.
Но нога выдержала. «М-10-94» поднялся.
Через несколько минут полёта показался южный берег острова. Вот и залив, а у него несколько домиков, бегут люди. Двое остановились на льду залива около какой-то кучки, и тотчас же вспыхнул сигнальный костёр. Дым от него отвесно поднимался в небо. Погода тихая, ни малейшего ветерка – сажай самолёт в любом направлении.
Фарих плавно приземлил машину вдоль берега. Механику показалось, что конец левого крыла немного ниже правого. Он сделал знак рукой лётчику, чтобы тот выключил мотор. Самолёт немного развернуло, и он остановился. Бассейн выпрыгнул из кабины и нырнул под крыло к «раненой» ноге. Первым подбежал начальник зимовки:
– С прилётом вас, друзья!… Кто из вас радист Иванов?
– Я Иванов, – шагнул вперёд крупный, тяжёлый, на первый взгляд рыхлый, Сима.
– Мы вас целый год ждём, а радио молчит!
Начальник посмотрел на грязного, небритого, усталого после ремонтного аврала Иванова и предложил:
– Вам нужно отдохнуть хорошенько!
– Отдыхать потом будем. Ведите на рацию!
Он отказался даже умыться. Радист-челюскинец не вышел из радиорубки, пока Москва не узнала, что зимовка нарушила своё длительное молчание. Вышел он ещё более грязный и измученный, но со свежими депешами из столицы.
Начальник зимовки сообщил, что гул самолёта слышали охотники на восточной стороне острова Врангеля. Они приехали сюда на собаках, а самолёта нет. Решили, что воздушные гости сели на вынужденную. Две партии ушли на их розыски. Теперь придётся искать их самих.
– Хоть сейчас рад бы, – сказал Фарих, – но слово за бортмехаником!
– Нам нужно провести серьёзный ремонт, – ответил Бассейн. – Найдётся у вас человек, который знал бы толк в столярном деле? А под левое крыло срочно надо поставить козлы или подкатить пустые бочки!
– Найдём! Сделаем! – коротко согласился начальник…Через неделю «М-10-94» спова был готов к полёту. Новый лонжерон из выдержанного куска крепкого дерева блестяще выдержал испытание.
«Домом» моего воздушного друга и его новых хозяев стал мыс Шмидта. Отсюда Фарих и Бассейн ходили на ледовую разведку. Они становились на время «вторым зрением» капитанов судов, пробивавшихся сквозь ледяные заслоны Чукотского
(пропуск текста, – прим. Consul)
один на складе в Анадыре. Но пока его доставят на попутном пароходе, может пройти месяц. На оленях везти его по ущельям хребта тоже долго и трудно. Скорей на рацию, договариваться с Анадырем!
Лететь оставалось минуты три-четыре, а пешком до станции топали почти пять часов.
Зимовщики на мысе Шмидта очень волновались. О вылете товарищей им сообщили по радио, они должны давно уже прибыть, а самолёта нет и нет. Кое-кто залез даже на крыши сарая и жилого дома. Каждому хотелось первым увидеть на горизонте приближающуюся чёрную точку. И только одному коку случайно удалось разглядеть – и не в небе, а на земле – две движущиеся чёрные точки. Зимовщики бросились им навстречу.
Грустные Фарих и Бассейн, рассказав о своём несчастье, стали просить:
– Надо поскорей перетащить машину к станции, а то в тундре её поломают ветры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90