Руки, лежавшие на тряпке, были усыпаны перстнями. Кошки перестали есть и уселись в ряд, демонстрируя уважение к хозяйке.
– Вот так и живем, - развел руками Бруно Васильевич.
– Рад с вами встретиться, - сказал Минц матери консультанта. - К сожалению, я не был с вами знаком раньше.
Мама прикрыла яркие карие глаза.
– Вы состоятельный человек? - спросила она.
– Относительно.
– Распространяется ли ваше благосостояние на бутылку шампанского?
– Разумеется, - сказал Минц.
– Тогда докажите это, - сказала мама.
Минц достал бумажник, открыл его и вытащил купюру с видом концлагеря в Соловках.
– Мама, мне стыдно за вас, - сказал Бруно Васильевич.
Минц подумал, что старик сохранился хуже, чем его мама. Впрочем, с женщинами восточного типа это случается. Они как бы консервируются.
Мама нажала на кнопку в ручке инвалидного кресла.
Тут же в дверях, словно она только этого и ждала, появилась Мария Семеновна. Она держала поднос с четырьмя бокалами и открытой бутылкой шампанского «Новый Свет».
– Отечественное, - с гордостью сказала она и поставила поднос на овальный столик, для чего пришлось сбросить на пол несколько книг.
Кошки зашипели.
Мама подъехала к столу первой. Следом за ней бокалы взяли остальные.
– «Брют», - сказала мама. - Спасибо тебе, Мария Семеновна. Хоть ты и сволочь, но иногда в тебе что-то просыпается.
– Это от жадности, - призналась Мария Семеновна.
Она вытащила из пальцев Минца купюру и сказала:
– Сдачи не жди, Христофорыч.
– Мы знакомы? - удивился профессор.
– Ты соблазнил меня, когда учился на втором курсе, - сказала Мария Семеновна и, звонко расхохотавшись, выбежала из комнаты.
Только тут Минц сообразил, что не удосужился рассмотреть соседку.
Мама пила медленно, маленькими глоточками. Бруно высосал шампанское, не отрывая губ от бокала.
– Что вас к нам привело? - спросила мама.
– Счастливый случай, - ответил Минц. Шампанское приятно ударило в голову, чего не могло случиться от обычного вина.
– Профессор увидел у одного из заочников статью, то есть курсовую о теореме Ферма, - пояснил Бруно Васильевич.
– Господи, - вздохнула мама, - это же позавчерашний день!
– Мама, вам вредно так много пить, - сказал Бруно Васильевич.
Мама протянула руку с пустым бокалом. Рука не дрожала. Бруно отрицательно покачал головой. Минц подумал, что тезка консультанта точно так же качал головой, когда инквизиторы требовали отказаться от идеи множественности миров.
Мама повернулась к профессору и протянула ему бокал.
Минц взял со стола бутылку и налил маме шампанского. Бруно Васильевич был явно недоволен.
– Спасибо, - сказала мама, - но, надеюсь, вы не выдадите нас? Вы производите впечатление порядочного молодого человека.
Минц вопросительно взглянул на Бруно Васильевича.
– Мама, - попросил тот, - допейте до конца и идите отдыхать.
– Ах, - произнесла мама, - покой нам только снится! Если бы я не работала, то давно бы состарилась.
Держа бокал, как флажок на прогулке, мама уехала за занавеску. Бруно Васильевич закрыл дверь в коридор. Кошки хрустели шариками корма.
– Моя беда в том, - сказал Бруно Васильевич вполголоса, - что мама здесь не прописана. Эта история берет начало в том трагическом периоде нашей истории, когда я был выслан сюда как сын врага народа. Папа был расстрелян как враг народа, а мама сидела в лагере как жена врага народа. Я не мог получить образования...
Неожиданно Бруно Васильевич всхлипнул и вытер рукавом щеку.
– Я помню, как принес своему мастеру изобретение. Тот его одобрил. И велел забыть. Как только попадешь на вид, ссылкой не отделаешься.
– Кстати, - послышалось из-за занавески, - я испытала этот страх еще до революции. Я пришла на кафедру химии к господину Столетову. Ему нечего было сказать по сути дела, но он и не стал читать. Что может принести немытая цыганка? «Где швейцар? Кто пустил ее в стены?»
– Мамочка, сколько раз вам говорить! Это был не Столетов, а академик Бах. Столетов никогда бы себе не позволил таких слов.
– Может быть, память играет со мной жестокие шутки. А на какие только уловки не шел Василий Генрихович, чтобы скрыть свои способности! Но ведь не удалось!
– Василий Генрихович - это мой папа, - объяснил Бруно. - Папа командовал дивизией у командарма Егорова. Он делал вид, что почти неграмотный. Но проговорился...
– А что Васе оставалось делать? Дивизия попала в холеру. Пришлось придумать сыворотку для лечения. Когда все выздоровели, шестьсот больных, не считая гражданских лиц, то конечно же об этом сообщили Троцкому. А Троцкий вызвал Василия в Москву. К несчастью, не расстреляли, а дали лабораторию.
– А судьба сыворотки от холеры? - спросил Минц. - Ведь таковой и сегодня не существует.
– Лабораторию Васи чекисты расстреляли из пушек, - послышался голос из-за занавески. - Это совпало с репрессиями против анархистов в армии. Ведь Вася когда-то был анархистом.
Минц осторожно спросил:
– А кто из вас... я имею в виду вас или вашего батюшку... кто из вас интересовался математикой?
– Вы все о теореме Ферма? - спросила мама из-за занавески.
– В частности.
– Я вам многим обязана, профессор, - сказала мама. - Несколько лет я не могла позволить себе даже рюмку этого зелья... Понимаете, мы с Бруно столько лет боялись, столько лет таились, что начали записывать некоторые результаты своих размышлений лишь недавно, с начала девяностых годов. Кое-что сохранилось и от Васи...
– Я не получил настоящего образования, - сказал Бруно. - Приходилось самому проходить университеты.
– А ваш отец?
Дверь из коридора открылась, и в комнату сунулась рожа Марии Семеновны, женщины пожилой и толстолицей.
– Я вам сама скажу, они от страха врать будут, - заявила она. - Василий Генрихович, чистой души человек. Он всегда здесь жил, еще с тех времен...
Бруно Васильевич кинулся к двери и захлопнул ее, чуть не прищемив соседке нос. И уже сквозь дверь закричал:
– И не смейте вмешиваться в нашу жизнь!
– А сколько можно трепетать? - не отступала соседка. - Времена у нас другие пошли!
Из-за занавески послышался стрекот пишущей машинки.
Это настолько удивило Льва Христофоровича, что он сделал шаг и заглянул за занавеску. Он увидел, что мама поставила на колени старинную портативную машинку и строчит на ней.
– Не обращайте внимания, - сказал Бруно. - Это у нее рефлекс. Все от волнения и от шампанского.
– А нельзя ли мне ознакомиться...
– Ничего интересного не найдете, - сказал Бруно Васильевич. - Не надо копаться в прошлом.
Мама оторвалась от машинки.
– Я вечно воюю с мальчиком, - сказала она. - Но он у нас кормилец. Куда мне без него? Возьмут в приют, машинку отнимут. Вот я и помру.
– Времена изменились! - Минц невольно повторил слова соседки. - Чего вы боитесь? При удачном стечении обстоятельств доказательство теоремы Ферма принесет вам сотни тысяч долларов.
– Вы думаете, что мы - выжившие из ума анахореты! - закричала мама. - Мы не хуже вас знаем, что времена изменились. Уже семь лет, как мы посылаем наши статьи и заметки в серьезные журналы. Нам даже не отвечают.
– Но почему?
– Что бы вы сделали на месте редактора журнала «Природа», если бы получили статью о практических проблемах бессмертия с обратным адресом «Великий Гусляр, улица Кривобокая»? Не пожимайте плечами, у них там тоже есть мусорная корзина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415
– Вот так и живем, - развел руками Бруно Васильевич.
– Рад с вами встретиться, - сказал Минц матери консультанта. - К сожалению, я не был с вами знаком раньше.
Мама прикрыла яркие карие глаза.
– Вы состоятельный человек? - спросила она.
– Относительно.
– Распространяется ли ваше благосостояние на бутылку шампанского?
– Разумеется, - сказал Минц.
– Тогда докажите это, - сказала мама.
Минц достал бумажник, открыл его и вытащил купюру с видом концлагеря в Соловках.
– Мама, мне стыдно за вас, - сказал Бруно Васильевич.
Минц подумал, что старик сохранился хуже, чем его мама. Впрочем, с женщинами восточного типа это случается. Они как бы консервируются.
Мама нажала на кнопку в ручке инвалидного кресла.
Тут же в дверях, словно она только этого и ждала, появилась Мария Семеновна. Она держала поднос с четырьмя бокалами и открытой бутылкой шампанского «Новый Свет».
– Отечественное, - с гордостью сказала она и поставила поднос на овальный столик, для чего пришлось сбросить на пол несколько книг.
Кошки зашипели.
Мама подъехала к столу первой. Следом за ней бокалы взяли остальные.
– «Брют», - сказала мама. - Спасибо тебе, Мария Семеновна. Хоть ты и сволочь, но иногда в тебе что-то просыпается.
– Это от жадности, - призналась Мария Семеновна.
Она вытащила из пальцев Минца купюру и сказала:
– Сдачи не жди, Христофорыч.
– Мы знакомы? - удивился профессор.
– Ты соблазнил меня, когда учился на втором курсе, - сказала Мария Семеновна и, звонко расхохотавшись, выбежала из комнаты.
Только тут Минц сообразил, что не удосужился рассмотреть соседку.
Мама пила медленно, маленькими глоточками. Бруно высосал шампанское, не отрывая губ от бокала.
– Что вас к нам привело? - спросила мама.
– Счастливый случай, - ответил Минц. Шампанское приятно ударило в голову, чего не могло случиться от обычного вина.
– Профессор увидел у одного из заочников статью, то есть курсовую о теореме Ферма, - пояснил Бруно Васильевич.
– Господи, - вздохнула мама, - это же позавчерашний день!
– Мама, вам вредно так много пить, - сказал Бруно Васильевич.
Мама протянула руку с пустым бокалом. Рука не дрожала. Бруно отрицательно покачал головой. Минц подумал, что тезка консультанта точно так же качал головой, когда инквизиторы требовали отказаться от идеи множественности миров.
Мама повернулась к профессору и протянула ему бокал.
Минц взял со стола бутылку и налил маме шампанского. Бруно Васильевич был явно недоволен.
– Спасибо, - сказала мама, - но, надеюсь, вы не выдадите нас? Вы производите впечатление порядочного молодого человека.
Минц вопросительно взглянул на Бруно Васильевича.
– Мама, - попросил тот, - допейте до конца и идите отдыхать.
– Ах, - произнесла мама, - покой нам только снится! Если бы я не работала, то давно бы состарилась.
Держа бокал, как флажок на прогулке, мама уехала за занавеску. Бруно Васильевич закрыл дверь в коридор. Кошки хрустели шариками корма.
– Моя беда в том, - сказал Бруно Васильевич вполголоса, - что мама здесь не прописана. Эта история берет начало в том трагическом периоде нашей истории, когда я был выслан сюда как сын врага народа. Папа был расстрелян как враг народа, а мама сидела в лагере как жена врага народа. Я не мог получить образования...
Неожиданно Бруно Васильевич всхлипнул и вытер рукавом щеку.
– Я помню, как принес своему мастеру изобретение. Тот его одобрил. И велел забыть. Как только попадешь на вид, ссылкой не отделаешься.
– Кстати, - послышалось из-за занавески, - я испытала этот страх еще до революции. Я пришла на кафедру химии к господину Столетову. Ему нечего было сказать по сути дела, но он и не стал читать. Что может принести немытая цыганка? «Где швейцар? Кто пустил ее в стены?»
– Мамочка, сколько раз вам говорить! Это был не Столетов, а академик Бах. Столетов никогда бы себе не позволил таких слов.
– Может быть, память играет со мной жестокие шутки. А на какие только уловки не шел Василий Генрихович, чтобы скрыть свои способности! Но ведь не удалось!
– Василий Генрихович - это мой папа, - объяснил Бруно. - Папа командовал дивизией у командарма Егорова. Он делал вид, что почти неграмотный. Но проговорился...
– А что Васе оставалось делать? Дивизия попала в холеру. Пришлось придумать сыворотку для лечения. Когда все выздоровели, шестьсот больных, не считая гражданских лиц, то конечно же об этом сообщили Троцкому. А Троцкий вызвал Василия в Москву. К несчастью, не расстреляли, а дали лабораторию.
– А судьба сыворотки от холеры? - спросил Минц. - Ведь таковой и сегодня не существует.
– Лабораторию Васи чекисты расстреляли из пушек, - послышался голос из-за занавески. - Это совпало с репрессиями против анархистов в армии. Ведь Вася когда-то был анархистом.
Минц осторожно спросил:
– А кто из вас... я имею в виду вас или вашего батюшку... кто из вас интересовался математикой?
– Вы все о теореме Ферма? - спросила мама из-за занавески.
– В частности.
– Я вам многим обязана, профессор, - сказала мама. - Несколько лет я не могла позволить себе даже рюмку этого зелья... Понимаете, мы с Бруно столько лет боялись, столько лет таились, что начали записывать некоторые результаты своих размышлений лишь недавно, с начала девяностых годов. Кое-что сохранилось и от Васи...
– Я не получил настоящего образования, - сказал Бруно. - Приходилось самому проходить университеты.
– А ваш отец?
Дверь из коридора открылась, и в комнату сунулась рожа Марии Семеновны, женщины пожилой и толстолицей.
– Я вам сама скажу, они от страха врать будут, - заявила она. - Василий Генрихович, чистой души человек. Он всегда здесь жил, еще с тех времен...
Бруно Васильевич кинулся к двери и захлопнул ее, чуть не прищемив соседке нос. И уже сквозь дверь закричал:
– И не смейте вмешиваться в нашу жизнь!
– А сколько можно трепетать? - не отступала соседка. - Времена у нас другие пошли!
Из-за занавески послышался стрекот пишущей машинки.
Это настолько удивило Льва Христофоровича, что он сделал шаг и заглянул за занавеску. Он увидел, что мама поставила на колени старинную портативную машинку и строчит на ней.
– Не обращайте внимания, - сказал Бруно. - Это у нее рефлекс. Все от волнения и от шампанского.
– А нельзя ли мне ознакомиться...
– Ничего интересного не найдете, - сказал Бруно Васильевич. - Не надо копаться в прошлом.
Мама оторвалась от машинки.
– Я вечно воюю с мальчиком, - сказала она. - Но он у нас кормилец. Куда мне без него? Возьмут в приют, машинку отнимут. Вот я и помру.
– Времена изменились! - Минц невольно повторил слова соседки. - Чего вы боитесь? При удачном стечении обстоятельств доказательство теоремы Ферма принесет вам сотни тысяч долларов.
– Вы думаете, что мы - выжившие из ума анахореты! - закричала мама. - Мы не хуже вас знаем, что времена изменились. Уже семь лет, как мы посылаем наши статьи и заметки в серьезные журналы. Нам даже не отвечают.
– Но почему?
– Что бы вы сделали на месте редактора журнала «Природа», если бы получили статью о практических проблемах бессмертия с обратным адресом «Великий Гусляр, улица Кривобокая»? Не пожимайте плечами, у них там тоже есть мусорная корзина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415