При этом он совершенно неприлично ругался на древнегреческом языке голосом изобретателя Дедала.
Наконец Дедалу удалось справиться с лавиной, и он отправился поглядеть, что же стало его причиной.
Видно, Дедал был неглуп, потому что, увидев открытую дверь, — и чего же я ее не закрыла впопыхах! — связал ее с наличием в доме Коры, так что приближаться к ней не стал, а, наоборот, отступил назад и крикнул: — Стража, ко мне!
Кора продолжала таиться за мешками, лихорадочно оглядывая храм, чтоб сообразить, как из него выбраться. Храм, вернее, храмик представлял собой помещение метров двадцать на пятнадцать с одним входом вдали от Коры, если не считать хода в подвал.
Вдоль стен храма рядами стояли колонны, которые поддерживали кровлю. Между ними тянулись потемневшие от времени балки. Никакой статуи или другого знака, указывающего на то, кому принадлежал храм, Кора не увидела. Вот и все, что она успела понять до того, как в храм, стуча медными подковами башмаков, вбежали десятка два деревянных солдат Дедала, выстроились, перекрывая выход, и замерли в одинаковых позах оловянных солдатиков, что говорило об их искусственном происхождении.
— Кто там есть, — сказал Дедал, — выходи! Кора рассудила, что у нее нет особенного выбора, шагнула вперед, пытаясь отряхнуть с себя пыль и паутину, обмотавшую ее в укрытии.
— Молодец — сказал Дедал. — Так быстро найти выход из этого каменного мешка и выбраться сюда — этого не смог бы и я сам. Нет, ты стой, госпожа, не приближайся.
Он махнул рукой, и на условный жест два воина подняли дротики, готовые метнуть их в Кору. Это было неприятно. Но с фактами приходится считаться.
— Можно я сяду? — спросила Кора. — Я ужасно устала. К тому же у меня еще толком не зажила рана.
Дедал оглянулся, увидел округлый табурет, стоявший метрах в пяти от него, и снисходительно произнес: — Садись, если тебе не сидится в подвале. Кора сочла это предложение добрым знаком. Как говорится в старом анекдоте, который рассказывают либо о Наполеоне, либо об Александре Македонском: «Дал конфетку, а мог бы и пришибить».
Кора села в позе послушной ученицы, сложив ладони на коленях.
Дедал был в коротком хитоне, поверх которого надел кожаный фартук, как у кузнеца. Сандалии у него старые, ремешок у одного порван, и он пришлепывал при ходьбе. Изобретатель был не стрижен и не ухожен.
— Вы здесь совсем один, без семьи? — спросила Кора.
— Ты видела, как погиб мой сын, — зло ответил Дедал.
Не надо было спрашивать об Икаре, осторожнее, Кора.
— А чем вы тут занимаетесь? — Голос у Коры звучал мягко, почти жизнерадостно, словно у внучки старого мастера, который в одиночестве вырезает из дерева модели фрегатов.
— Я не знаю, — сказал Дедал, глядя на Кору и обнаруживая определенный цинизм, который можно назвать и прямотой. — То ли велеть им тебя зарезать при попытке к бегству, то ли связать и кинуть обратно в подвал.
— Что ты хочешь, девочка, — передразнила его Кора, — кусочек торта или чтобы тебе отрубили головку?
— Я думаю, что они будут мне благодарны, — заметил Дедал, — если тебя убьют при попытке к бегству. И мне спокойнее. Я не люблю тараканов, которые пролезают во все щели.
— Ты их боишься, мастер? — спросила Кора, будто речь и не шла о ее смерти.
— Я никого не боюсь, — ответил он. — Но госпожа Ариадна встретила меня, когда я скрывался от ее отца, она дала мне приют, она купила для меня этот дом и даже заброшенный храм, где я могу заниматься своими опытами.
Дедал обвел рукой вокруг, и Кора только сейчас заметила, что в темных углах храма таятся какие-то колеса и балки, — видно, и в самом деле следы изобретательской деятельности Дедала.
— Я ей благодарен. А бедному изобретателю всегда нужна защита.
— Царь Тесей тоже может защитить бедного изобретателя, — сказала Кора. — И надежнее, чем эти проходимцы, которые сбегут отсюда не сегодня-завтра.
— Царь Тесей обречен, — уверенно сказал Дедал. — Я не могу на него рассчитывать.
— Царь Тесей переживет всех своих врагов, — сказала Кора.— И это говорю я, богиня Кора-Персефона.
— Ах, оставь, — улыбнулся Дедал и сразу стал похож на очень лысого Вольтера. — Богини не ползают по подземным ямам и не собирают на себя паутину.
— Ты в самом деле можешь меня убить? — спросила Кора.
— Если ты будешь мешать моим занятиям, моим изобретениям, моей великой судьбе, то, конечно же, я тебя убью, — ответил Дедал, и он был совершенно искренен.
— Тогда я буду помогать твоим изобретениям, — сказала Кора. — И стану незаменимой.
— Не надо говорить глупостей, женщина! — рассердился Дедал. — Ты тратишь мое драгоценное время.
— Я вижу, что на полу лежат твои знаменитые крылья, на которых ты улетел с Крита?
— Да, я придумал, — сказал Дедал, он совершенно изменялся, если речь заходила о его изобретениях, — я придумал, как сделать, чтобы они не плавились от солнца. Я заменил воск, скрепляющий перья, составом из алебастра и черного клея, который, затвердевая, уже не боится жары. Как жаль, что я не знал этого, когда мы летели с Икаром!
Дедал приложил кулак ко лбу — он в самом деле любил своего сына и до сих пор переживал его гибель.
— А над чем вы еще сейчас работаете? — спросила Кора. Дедал сразу насторожился.
— Не надо, женщина, — сказал он сердито, — хитрить и делать из меня дурака. Я обещал моим друзьям присмотреть за тобой, пока они не убьют этого мерзавца Тесея. — Мерзавца?
— Конечно же! Порождение Ехидны! Это он виновник гибели моего сына — не появись он на Крите, я бы жил там в свое удовольствие! И мой сын был бы жив. Ты думаешь, почему я помогаю во всем тем людям, которые его сегодня убьют? Только потому, что не прощу ему смерти Икара.
— Я думаю, что ты не совсем прав, Дедал, — сказала Кора, хоть и понимала, как рискует, произнося такие слова. — Я думаю, что ты делаешь то, что тебе надо. И если бы не было Тесея, ты нашел бы другого виноватого. А так ты связался с самыми страшными преступниками Эллады, пришельцами, которые намерены зверски убить законного царя Аттики, потому что им это выгодно! Они дали тебе мастерскую и деньги, чтобы ты мог покупать приборы и всякие приспособления. В истории человечества таких, как ты, будут тысячи! И завтра они истребят всех греков, пользуясь твоим изобретением, каким-нибудь дьявольским огнем, но ты скажешь, что никогда не принимал в этом участия, потому что именно в это время изобрел новый клей для своих белых крыльев.
— Ты не смеешь так говорить! Это неправда! Я никому не продаюсь!
К счастью для Коры, от ее напора Дедал растерялся. — Тогда выпусти меня, чтобы я могла успеть во дворец предотвратить убийство! — Нет. — Ты боишься?
— Я не хочу им мешать. К тому же ты не успеешь им помешать.
— Тогда тем более ты должен меня отпустить. — Нет.
— Тогда продай мне мою свободу. — Любопытно, — произнес Дедал. Он вытер руки о фартук, снял его, стащил через голову и кинул на пол. — Как же ты намерена меня подкупить? Своим прекрасным телом?
— Нет, не думаю, что ты к этому сейчас стремишься. — Только бесплатно! — Дедал нехорошо засмеялся. — Что для тебя всего дороже? — Знания, — ответил Дедал так, словно был готов к этому вопросу.
— Тогда я буду торговать с тобой знаниями. — Что можешь знать ты, женщина, закрытого от меня?
— Ты можешь смеяться над паутиной, которая покрыла мою хламиду, — ответила Кора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Наконец Дедалу удалось справиться с лавиной, и он отправился поглядеть, что же стало его причиной.
Видно, Дедал был неглуп, потому что, увидев открытую дверь, — и чего же я ее не закрыла впопыхах! — связал ее с наличием в доме Коры, так что приближаться к ней не стал, а, наоборот, отступил назад и крикнул: — Стража, ко мне!
Кора продолжала таиться за мешками, лихорадочно оглядывая храм, чтоб сообразить, как из него выбраться. Храм, вернее, храмик представлял собой помещение метров двадцать на пятнадцать с одним входом вдали от Коры, если не считать хода в подвал.
Вдоль стен храма рядами стояли колонны, которые поддерживали кровлю. Между ними тянулись потемневшие от времени балки. Никакой статуи или другого знака, указывающего на то, кому принадлежал храм, Кора не увидела. Вот и все, что она успела понять до того, как в храм, стуча медными подковами башмаков, вбежали десятка два деревянных солдат Дедала, выстроились, перекрывая выход, и замерли в одинаковых позах оловянных солдатиков, что говорило об их искусственном происхождении.
— Кто там есть, — сказал Дедал, — выходи! Кора рассудила, что у нее нет особенного выбора, шагнула вперед, пытаясь отряхнуть с себя пыль и паутину, обмотавшую ее в укрытии.
— Молодец — сказал Дедал. — Так быстро найти выход из этого каменного мешка и выбраться сюда — этого не смог бы и я сам. Нет, ты стой, госпожа, не приближайся.
Он махнул рукой, и на условный жест два воина подняли дротики, готовые метнуть их в Кору. Это было неприятно. Но с фактами приходится считаться.
— Можно я сяду? — спросила Кора. — Я ужасно устала. К тому же у меня еще толком не зажила рана.
Дедал оглянулся, увидел округлый табурет, стоявший метрах в пяти от него, и снисходительно произнес: — Садись, если тебе не сидится в подвале. Кора сочла это предложение добрым знаком. Как говорится в старом анекдоте, который рассказывают либо о Наполеоне, либо об Александре Македонском: «Дал конфетку, а мог бы и пришибить».
Кора села в позе послушной ученицы, сложив ладони на коленях.
Дедал был в коротком хитоне, поверх которого надел кожаный фартук, как у кузнеца. Сандалии у него старые, ремешок у одного порван, и он пришлепывал при ходьбе. Изобретатель был не стрижен и не ухожен.
— Вы здесь совсем один, без семьи? — спросила Кора.
— Ты видела, как погиб мой сын, — зло ответил Дедал.
Не надо было спрашивать об Икаре, осторожнее, Кора.
— А чем вы тут занимаетесь? — Голос у Коры звучал мягко, почти жизнерадостно, словно у внучки старого мастера, который в одиночестве вырезает из дерева модели фрегатов.
— Я не знаю, — сказал Дедал, глядя на Кору и обнаруживая определенный цинизм, который можно назвать и прямотой. — То ли велеть им тебя зарезать при попытке к бегству, то ли связать и кинуть обратно в подвал.
— Что ты хочешь, девочка, — передразнила его Кора, — кусочек торта или чтобы тебе отрубили головку?
— Я думаю, что они будут мне благодарны, — заметил Дедал, — если тебя убьют при попытке к бегству. И мне спокойнее. Я не люблю тараканов, которые пролезают во все щели.
— Ты их боишься, мастер? — спросила Кора, будто речь и не шла о ее смерти.
— Я никого не боюсь, — ответил он. — Но госпожа Ариадна встретила меня, когда я скрывался от ее отца, она дала мне приют, она купила для меня этот дом и даже заброшенный храм, где я могу заниматься своими опытами.
Дедал обвел рукой вокруг, и Кора только сейчас заметила, что в темных углах храма таятся какие-то колеса и балки, — видно, и в самом деле следы изобретательской деятельности Дедала.
— Я ей благодарен. А бедному изобретателю всегда нужна защита.
— Царь Тесей тоже может защитить бедного изобретателя, — сказала Кора. — И надежнее, чем эти проходимцы, которые сбегут отсюда не сегодня-завтра.
— Царь Тесей обречен, — уверенно сказал Дедал. — Я не могу на него рассчитывать.
— Царь Тесей переживет всех своих врагов, — сказала Кора.— И это говорю я, богиня Кора-Персефона.
— Ах, оставь, — улыбнулся Дедал и сразу стал похож на очень лысого Вольтера. — Богини не ползают по подземным ямам и не собирают на себя паутину.
— Ты в самом деле можешь меня убить? — спросила Кора.
— Если ты будешь мешать моим занятиям, моим изобретениям, моей великой судьбе, то, конечно же, я тебя убью, — ответил Дедал, и он был совершенно искренен.
— Тогда я буду помогать твоим изобретениям, — сказала Кора. — И стану незаменимой.
— Не надо говорить глупостей, женщина! — рассердился Дедал. — Ты тратишь мое драгоценное время.
— Я вижу, что на полу лежат твои знаменитые крылья, на которых ты улетел с Крита?
— Да, я придумал, — сказал Дедал, он совершенно изменялся, если речь заходила о его изобретениях, — я придумал, как сделать, чтобы они не плавились от солнца. Я заменил воск, скрепляющий перья, составом из алебастра и черного клея, который, затвердевая, уже не боится жары. Как жаль, что я не знал этого, когда мы летели с Икаром!
Дедал приложил кулак ко лбу — он в самом деле любил своего сына и до сих пор переживал его гибель.
— А над чем вы еще сейчас работаете? — спросила Кора. Дедал сразу насторожился.
— Не надо, женщина, — сказал он сердито, — хитрить и делать из меня дурака. Я обещал моим друзьям присмотреть за тобой, пока они не убьют этого мерзавца Тесея. — Мерзавца?
— Конечно же! Порождение Ехидны! Это он виновник гибели моего сына — не появись он на Крите, я бы жил там в свое удовольствие! И мой сын был бы жив. Ты думаешь, почему я помогаю во всем тем людям, которые его сегодня убьют? Только потому, что не прощу ему смерти Икара.
— Я думаю, что ты не совсем прав, Дедал, — сказала Кора, хоть и понимала, как рискует, произнося такие слова. — Я думаю, что ты делаешь то, что тебе надо. И если бы не было Тесея, ты нашел бы другого виноватого. А так ты связался с самыми страшными преступниками Эллады, пришельцами, которые намерены зверски убить законного царя Аттики, потому что им это выгодно! Они дали тебе мастерскую и деньги, чтобы ты мог покупать приборы и всякие приспособления. В истории человечества таких, как ты, будут тысячи! И завтра они истребят всех греков, пользуясь твоим изобретением, каким-нибудь дьявольским огнем, но ты скажешь, что никогда не принимал в этом участия, потому что именно в это время изобрел новый клей для своих белых крыльев.
— Ты не смеешь так говорить! Это неправда! Я никому не продаюсь!
К счастью для Коры, от ее напора Дедал растерялся. — Тогда выпусти меня, чтобы я могла успеть во дворец предотвратить убийство! — Нет. — Ты боишься?
— Я не хочу им мешать. К тому же ты не успеешь им помешать.
— Тогда тем более ты должен меня отпустить. — Нет.
— Тогда продай мне мою свободу. — Любопытно, — произнес Дедал. Он вытер руки о фартук, снял его, стащил через голову и кинул на пол. — Как же ты намерена меня подкупить? Своим прекрасным телом?
— Нет, не думаю, что ты к этому сейчас стремишься. — Только бесплатно! — Дедал нехорошо засмеялся. — Что для тебя всего дороже? — Знания, — ответил Дедал так, словно был готов к этому вопросу.
— Тогда я буду торговать с тобой знаниями. — Что можешь знать ты, женщина, закрытого от меня?
— Ты можешь смеяться над паутиной, которая покрыла мою хламиду, — ответила Кора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112