Надо тебя продезинфицировать, хорошенько почистить, побрить, подстричь, надушить – будешь на человека похож. Так что, Хасанчик, со мной шутки плохи! Я баба серьезная, конкретная, одним словом. Ежели тебя после ужина в твоей лавке не будет, то я ее с разбега завалю, честное слово. Большие убытки потерпишь. Беспорядков наделаю – мама родная! Мы, сибирячки, шутить не умеем. Сровняю твою лавку с землей – и точка.
– Клава, ничего не нужно рушить, – взмолился Хасан и убрал свою руку от мясистого бедра Клавы. – Я просто хочу тебя любить. Не надо ничего рушить!
– Если будешь себя хорошо вести и выполнишь все, что обещал, – то твоя лавка выстоит, – пообещала грозная Клава.
– Клава, будь осторожна. Арабы очень хитрые, – крикнула я ей вслед и пошла к машине Ахмеда.
– Эх, где наша не пропадала! – махнула рукой Клава и, наклонившись к Хасану, сдула пыль с его головы. – Какой же ты у меня неухоженный! Тебя бы пропылесосить не мешало. Если бы я знала, что тебя встречу, то с собой пылесос бы привезла. Бедняжка, как же вам тяжело здесь без нормальных женщин. Какие ж вы здесь запущенные, с душком неприятным. Ну ничего, я в порядок тебя приведу. Ты у меня пахнуть будешь весенней свежестью, а то подпрел весь…

ГЛАВА 19
Ахмед был очень зол на меня, и я попыталась ему все объяснить.
– Там русскую женщину дурят – должна же я была ее предупредить. Она – моя соотечественница, и мне не хочется, чтобы она наступила на те же грабли, что и я.
– Зачем тебе ей помогать? Зачем ты лезешь в чужие дела?
– Потому, что она русская! – с вызовом в голосе ответила я.
– Она пляжная женщина и приехала сюда за сексом.
– Она приехала сюда на отдых и шла бы своей дорогой, если бы этот говорун Хасан не стал ей лапшу на уши вешать. Язык у вас у всех подвешен – дай бог каждому! Наверно, самая основная наука, которую изучают в ваших школах, – болтология.
– Хасан разозлился на тебя. Он не любит, когда мешают его работе. Он может тебе отомстить.
– Ах, у вас это называется работой! Буду знать. Значит, для Хасана это обычные трудовые будни. Впрочем, как и для моего супруга тоже.
– Нельзя так делать, как сейчас сделала ты. Люди выполняют свою работу, а ты им мешаешь.
– А я думала, что работа продавца заключается в том, чтобы продать свой товар, но, оказывается, я ошиблась. В принципе, одно другому не мешает.
– Хасан не любит, когда ему мешают, – твердил Ахмед, набрав скорость.
– Послушай, ты что, хочешь, чтобы я разбилась? – перепугалась я не на шутку. – Куда ты так быстро едешь?! Я понимаю, что у вас здесь не существует правил дорожного движения и что при желании ты можешь и поперек дороги ехать, но не стоит забывать, что ты не один.
Как только Ахмед сбросил скорость, я немного успокоилась, села поудобнее и спросила:
– А ты что, знаешь этого Хасана?
Ахмед утвердительно кивнул головой.
– Вы здесь, наверно, все друг друга хорошо знаете. Прямо не Хургада, а деревня какая-то. Все арабы – братья. Все русские туристки – обязательно пляжные девки. Но ты знаешь, мне кажется, что на этот раз Хасан влип по самые уши.
– С чего бы это?
– С того, что русская Клава – женщина очень серьезная. Такие, как она, слов на ветер не бросают, в отличие от твоего Хасана. Она просто сгребет его в охапку и повезет в Сибирь исполнять обязанности супруга.
Вся эта история развеселила меня, и я рассмеялась. Хоть по большому счету смеяться мне было не над чем: мои дела обстояли самым что ни на есть паршивым образом. Скорее всего это был нервный и истеричный смех. Ахмед тоже не понял моего веселья и посмотрел на меня подозрительным взглядом. Он не понимал, чему я радуюсь. Муж крутит роман с другой женщиной, у меня нет ни денег, ни документов, и вообще я хожу по лезвию ножа, потому что в любой момент Ахмед может упрятать меня в тюрьму. В такой сложной ситуации я еще чему-то радуюсь, хотя сама не понимаю – чему.
Когда мы приехали к отелю, Ахмед поставил свой мини-грузовик на стоянку и сказал, что будет ждать меня в машине. Я посмотрела на стоящего у входа грозного полицейского и осторожно спросила:
– А кто же меня в отель пустит? Я же в нем не живу. У меня потребуют карточку гостя.
– Возьми с собой пляжную сумку и уверенно проходи мимо полицейского. Сделай вид, что ты здесь живешь.
– А если он меня не пустит?
– В этом отеле нет системы «все включено», поэтому должен пустить.
– А если не пустит? – стояла я на своем.
– Если не пустит, то я посажу тебя в тюрьму, – решил прекратить мои пререкания Ахмед и тут же добавил: – Если он не поверит, что ты живешь в этом отеле, и попросит тебя предъявить карточку гостя, то вернешься ко мне в машину, я дам тебе денег. Сунешь ему деньги и пройдешь.
– Так, может, ты мне сразу дашь денег?
Природная жадность Ахеда дала о себе знать, и он отрицательно покачал головой.
– Попробуй пройти так – должно получиться.
Поняв, что с ним бессмысленно спорить, я вышла из машины, поправила свою панаму и, повесив пляжную сумку через плечо, направилась ко входу в отель, стараясь не смотреть в глаза полицейскому. Проходя мимо него, я слегка улыбнулась, и страж порядка улыбнулся мне ответной улыбкой. Поэтому я совершенно беспрепятственно прошла на территорию отеля, слегка отдышалась и принялась искать сто первый номер. Это заняло совсем немного времени. К моему сожалению, дверь нужного мне номера никто не открыл. Постояв у двери, я вновь вернулась в холл и, посмотрев на распахнутые двери ресторана, поняла, что уже начался ужин. На ужин я пройти не могла, так стоящая у входа русская девушка записывала в журнал фамилии всех, кто пришел на ужин. Даже если бы я и попала бы в ресторан, то что бы я там делала? Не могла же я встать посреди зала и громко позвать Таню из сто первого номера! Или того хуже: ходить между столами, пытаясь найти среди отдыхающих девушку с фотографии.
Не придумав ничего лучшего, я села в холле ресторана и набрала номер телефона Ахмеда.
– Ее нет. Она на ужине.
– Жди, ты должна ее найти.
– Я сижу в холле. Жду, пока она вернется в номер.
– Постарайся найти ее как можно быстрее.
– Я стараюсь.
– Ты видела ее на фотографиях, поэтому можешь узнать ее. Как увидишь Таню, сразу к ней подходи.
– Она такая же, как на фотографиях? Зачастую фотография искажает внешность человека. Тем более, на снимках она запечатлена, мягко говоря, не в самом лучшем виде.
– Она в жизни такая же, как на фотографиях.
– На фотографиях она без одежды. В одежде она, должно быть, другая. Да и выражение лица у нее, наверное, совсем не такое, как на тех снимках.
– Я жду тебя в машине, – сказал Ахмед.
– Я не знаю, сколько времени тебе придется ждать.
– Было бы хорошо, чтобы ты управилась побыстрее.
– Я бы сама этого хотела, – выдохнула я и подумала о том, что сейчас я обманула Ахмеда. Совсем не хотелось отсюда уходить: мне была по душе приятная гостиничная атмосфера, в которой не было грязи, неприглядного арабского быта, вечной лжи, опасений и страхов за свою жизнь. Мне вспомнилось, как я была обыкновенной туристкой без забот и хлопот, тогда Хургада казалась мне намного привлекательнее, чем этот город сейчас. Соскучившись по гостиничной атмосфере, я с необыкновенной болью и тоской смотрела на проходящих мимо меня людей и с настоящим наслаждением слушала родную русскую речь.
– Ахмед, я хочу задать тебе всего один-единственный вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68