В позитивном смысле он
означает, что существующие правовые институты являются
наиболее эффективными из всех возможных, в нормативном --
что их надлежит реформировать исходя из соображений
эффективности [12]. Сам Р. Познер видит юридический аналог
рынка в системе прецедентного права. В рамках этой системы,
утверждает он, решения выносятся судами в общем в
соответствии с критерием экономической эффективности (58).
(Причем этот критерий не обязательно формулируется судами в
явном виде.) Учитывая "врожденное" недоверие неоклассиков к
государству, такой вывод может показаться несколько
неожиданным. Но дело в том, что они всегда по-разному
относились к политической и правовой системам общества. С их
точки зрения переструктуризация прав собственности,
исходящая от политической системы, чаще всего носит
перераспределительный, тогда как исходящая от правовой
системы -- "эффективностный" характер.
В основной массе публикаций по экономике права на конкретных
примерах различных прецедентов и юридическихнорм
доказывается, что эти прецеденты и нормы действительно
установлены сообразно принципам экономической эффективности.
Гораздо меньше предпринималось попыток выяснить внутренний
механизм, приводящий к подобному результату (36).
Допустим, решением суда был установлен "неэффективный"
прецедент и правом наделен истец, для которого оно
представляет меньшую, чем для ответчика, ценность. Тогда все
агенты, чье положение аналогично положению ответчика,
окажутся заинтересованы в замене установленного прецедента
новым, решающим дело в их пользу. Поскольку ценность права,
составляющего предмет спора, для них выше, постольку они
станут затрачивать наведение судебныхразбирательств больше
средств (к примеру, нанимать более дорогих адвокатов), чем
противоположная сторона. В этих условиях "выживать" будут
только эффективные по своим экономическим последствиям
юридические нормы и правила. Данный механизм можно считать
частным случаем более общего процесса, обеспечивающего
естественный отбор наиболее жизнеспособных институтов и форм
социальной организации.
8. "НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ"
В теории прав собственности прослеживается не только влияние
существующих правовых установлений на результаты
хозяйственной деятельности, но и обратное воздействие
экономических факторов на эволюцию отношений собственности.
Можно сказать, что это формулировка единой проблемы в
статике и динамике. Экономическая и правовая системы при
этом как бы меняются местами. В первом случае речь идет о
том, как установившиеся права собственности порождают
положительные и отрицательные стимулы и через это
воздействуют на поведение агентов производства. Во втором
случае постановка вопроса зеркальная: какие глубинные
экономические факторы побуждают агентов пытаться изменить
сложившуюся систему отношений собственности?
Одно из принципиальных достижений теории прав собственности
западные экономисты усматривают в том, что в ее рамках
динамика правовых режимов и шире -- институциональных
структур получает эндогенное объяснение: "Мы можем сказать,
что институты состоят из набора ограничений в виде правил и
предписаний, набора процедур для обнаружения отклонений от
правил и предписаний и, наконец, набора моральных, этических
норм поведения, в пределах которых должны определяться как
механизмы формирования правил и предписаний, так и механизмы
по осуществлению принуждения" (49, с. 8).
Анализируя институциональную эволюцию общества, необходимо
учитывать как особенности распределения прав собственности,
так и специфику контрактных и организационных форм,
детерминированных данной структурой прав. Вопрос о наделении
членов общества правами собственности тесно связан с
вопросом о способах передачи и комбинирования этих прав (т.
е. о матрице контрактных отношений). Переструктуризация прав
собственности неизбежно сопровождается видоизменением
организационных форм. Но обратное, по-видимому, не всегда
верно: появление новыхтипов организаций не предполагает
обязательной ломки существующего правового режима.
С этой точки зрения теорема Коуза поддается расширительному
истолкованию: при нулевых трансакционных издержках
эффетивная аллокация ресурсов не зависела бы не только от
отношений собственности, но и от используемых обществом
контрактных (организационных) установлений.
Институциональная структура общества не имела бы в этом
случае никакого значения. Например, форма взаимоотношений
между земледельцами и землевладельцами -- преобладали бы
отработки, издольщина, аренда с фиксированной рентой или
найм с денежной оплатой труда -- никак не отражалась бы на
конечных результатах производства. В идеальном мире Коуза
выбор социальных институтов был бы полностью произвольным и
случайным. Только благодаря положительным трансакционным
издержкам одни общественные установления оказываются
предпочтительнее других.
Эволюция социальных институтов рассматривается теоретиками
прав собственности как спонтанный, органический процесс.
Идея институциональной мета-конкуренции восходит к работам
Ф. Хайека. Предполагается, что в этом своеобразном процкссе
естественного отбора "выживают" наиболее приспособленные, т.
е. обеспечивающие наилучший баланс между трансакционными
издержками и выгодами от обмена и разделения труда,
институты. Отсюда, однако, не следует, что любые
существующие в данный момент организационные формы
оптимальны. (Для этого все институты должны были бы быть
способны адаптироваться к новым условиям без малейших
издержек.) Даже когда сложившиеся организационные
установления относительно неэффективны, необходимые для
ихтрансформирования издержки могут быть настолько огромны,
что это будет исключать переход к более совершенной
институциональной структуре. Механизм институциональной
мета-конкуренции проявляет свое действие лишь в длительной
исторической перспективе.
Поэтому С. Чен предлагает различать две категории
институциональных издержек -- затраты, связанные с
функционированием уже действующих институтов, и затраты,
необходимые для преобразования сложившейся институциональной
структуры (19, с. 38). Действительно, никакие реформы
невозможны без сбора информации о новых, проектируемых
институтах, а также без согласия, вынужденного или
добровольного, тех слоев общества, чьи интересы
затрагиваются предстоящими изменениями. Сопротивление
институциональным нововведениям может преодолеваться двумя
способами -- либо убеждением (что требует выработки
межгрупповых компромиссов), либо навязыванием новых "правил
игры" силой: "...новые права собственности создаются, а
существующие изменяются, когда некоторые индивидуумы и
группы убеждены, что им выгодна перестройка системы, и они
готовы нести издержки по ее осуществлению" (32, с. 8). Любые
попытки переструктуризации прав собственности,
следовательно, начнут предприниматься только в том случае,
если ожидаемые выгоды превосходят ожидаемые издержки:
"Изменения в правах собственности осуществляются через
взаимодействие господстсвующей структуры прав собственности
с поиском человеком путей к достижению большей полезности"
(32, с.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
означает, что существующие правовые институты являются
наиболее эффективными из всех возможных, в нормативном --
что их надлежит реформировать исходя из соображений
эффективности [12]. Сам Р. Познер видит юридический аналог
рынка в системе прецедентного права. В рамках этой системы,
утверждает он, решения выносятся судами в общем в
соответствии с критерием экономической эффективности (58).
(Причем этот критерий не обязательно формулируется судами в
явном виде.) Учитывая "врожденное" недоверие неоклассиков к
государству, такой вывод может показаться несколько
неожиданным. Но дело в том, что они всегда по-разному
относились к политической и правовой системам общества. С их
точки зрения переструктуризация прав собственности,
исходящая от политической системы, чаще всего носит
перераспределительный, тогда как исходящая от правовой
системы -- "эффективностный" характер.
В основной массе публикаций по экономике права на конкретных
примерах различных прецедентов и юридическихнорм
доказывается, что эти прецеденты и нормы действительно
установлены сообразно принципам экономической эффективности.
Гораздо меньше предпринималось попыток выяснить внутренний
механизм, приводящий к подобному результату (36).
Допустим, решением суда был установлен "неэффективный"
прецедент и правом наделен истец, для которого оно
представляет меньшую, чем для ответчика, ценность. Тогда все
агенты, чье положение аналогично положению ответчика,
окажутся заинтересованы в замене установленного прецедента
новым, решающим дело в их пользу. Поскольку ценность права,
составляющего предмет спора, для них выше, постольку они
станут затрачивать наведение судебныхразбирательств больше
средств (к примеру, нанимать более дорогих адвокатов), чем
противоположная сторона. В этих условиях "выживать" будут
только эффективные по своим экономическим последствиям
юридические нормы и правила. Данный механизм можно считать
частным случаем более общего процесса, обеспечивающего
естественный отбор наиболее жизнеспособных институтов и форм
социальной организации.
8. "НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ"
В теории прав собственности прослеживается не только влияние
существующих правовых установлений на результаты
хозяйственной деятельности, но и обратное воздействие
экономических факторов на эволюцию отношений собственности.
Можно сказать, что это формулировка единой проблемы в
статике и динамике. Экономическая и правовая системы при
этом как бы меняются местами. В первом случае речь идет о
том, как установившиеся права собственности порождают
положительные и отрицательные стимулы и через это
воздействуют на поведение агентов производства. Во втором
случае постановка вопроса зеркальная: какие глубинные
экономические факторы побуждают агентов пытаться изменить
сложившуюся систему отношений собственности?
Одно из принципиальных достижений теории прав собственности
западные экономисты усматривают в том, что в ее рамках
динамика правовых режимов и шире -- институциональных
структур получает эндогенное объяснение: "Мы можем сказать,
что институты состоят из набора ограничений в виде правил и
предписаний, набора процедур для обнаружения отклонений от
правил и предписаний и, наконец, набора моральных, этических
норм поведения, в пределах которых должны определяться как
механизмы формирования правил и предписаний, так и механизмы
по осуществлению принуждения" (49, с. 8).
Анализируя институциональную эволюцию общества, необходимо
учитывать как особенности распределения прав собственности,
так и специфику контрактных и организационных форм,
детерминированных данной структурой прав. Вопрос о наделении
членов общества правами собственности тесно связан с
вопросом о способах передачи и комбинирования этих прав (т.
е. о матрице контрактных отношений). Переструктуризация прав
собственности неизбежно сопровождается видоизменением
организационных форм. Но обратное, по-видимому, не всегда
верно: появление новыхтипов организаций не предполагает
обязательной ломки существующего правового режима.
С этой точки зрения теорема Коуза поддается расширительному
истолкованию: при нулевых трансакционных издержках
эффетивная аллокация ресурсов не зависела бы не только от
отношений собственности, но и от используемых обществом
контрактных (организационных) установлений.
Институциональная структура общества не имела бы в этом
случае никакого значения. Например, форма взаимоотношений
между земледельцами и землевладельцами -- преобладали бы
отработки, издольщина, аренда с фиксированной рентой или
найм с денежной оплатой труда -- никак не отражалась бы на
конечных результатах производства. В идеальном мире Коуза
выбор социальных институтов был бы полностью произвольным и
случайным. Только благодаря положительным трансакционным
издержкам одни общественные установления оказываются
предпочтительнее других.
Эволюция социальных институтов рассматривается теоретиками
прав собственности как спонтанный, органический процесс.
Идея институциональной мета-конкуренции восходит к работам
Ф. Хайека. Предполагается, что в этом своеобразном процкссе
естественного отбора "выживают" наиболее приспособленные, т.
е. обеспечивающие наилучший баланс между трансакционными
издержками и выгодами от обмена и разделения труда,
институты. Отсюда, однако, не следует, что любые
существующие в данный момент организационные формы
оптимальны. (Для этого все институты должны были бы быть
способны адаптироваться к новым условиям без малейших
издержек.) Даже когда сложившиеся организационные
установления относительно неэффективны, необходимые для
ихтрансформирования издержки могут быть настолько огромны,
что это будет исключать переход к более совершенной
институциональной структуре. Механизм институциональной
мета-конкуренции проявляет свое действие лишь в длительной
исторической перспективе.
Поэтому С. Чен предлагает различать две категории
институциональных издержек -- затраты, связанные с
функционированием уже действующих институтов, и затраты,
необходимые для преобразования сложившейся институциональной
структуры (19, с. 38). Действительно, никакие реформы
невозможны без сбора информации о новых, проектируемых
институтах, а также без согласия, вынужденного или
добровольного, тех слоев общества, чьи интересы
затрагиваются предстоящими изменениями. Сопротивление
институциональным нововведениям может преодолеваться двумя
способами -- либо убеждением (что требует выработки
межгрупповых компромиссов), либо навязыванием новых "правил
игры" силой: "...новые права собственности создаются, а
существующие изменяются, когда некоторые индивидуумы и
группы убеждены, что им выгодна перестройка системы, и они
готовы нести издержки по ее осуществлению" (32, с. 8). Любые
попытки переструктуризации прав собственности,
следовательно, начнут предприниматься только в том случае,
если ожидаемые выгоды превосходят ожидаемые издержки:
"Изменения в правах собственности осуществляются через
взаимодействие господстсвующей структуры прав собственности
с поиском человеком путей к достижению большей полезности"
(32, с.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29