Одним словом, милая девочка, я предполагаю самое худшее, и хочу знать, кто позволил этой статье появиться в газете?
М а р и н а (глядя на Т у р а н д о т о в а честными и невинными глазами) . Вы, Аполлинарий Игнатьевич, все статьи, идущие в печать, визируете и утверждаете вы. Сейчас посмотрим, есть ли ваша подпись под этой статьей?! (Берет со шкафа кипу бумаг, начинает листать их, находит нужную, радостно.) Вот, Аполлинарий Игнатьевич, это как раз то, что вы вчера подписали. Статья Аркадия Немчинского, очень, между прочим, талантливого, хотя и начинающего, журналиста, называется, как вы уже сказали до этого: «Грядет Блистательный Недоносок», и подписана вами вчера в половине шестого. Вместе со всем номером, который сегодня с утра поступил к подписчикам, а также во множество газетных киосков нашей необъятной страны.
Т у р а н д о т о в (выхватывает у нее из рук верстку статьи, разглядывает на ней свою собственную резолюцию) . О Боже, это действительно я подписал, и именно вчера в половине шестого, как ты и говоришь, невинное и непорочное создание, хранительница всех этих таких нужных сегодня и совершенно бесполезных завтра бумаг. (Внимательно смотрит на секретаршу, кричит.) Но кто, кто подсунул мне эту статью, кто дал мне ее на подпись, кто вообще дает мне подписывать всю эту гадость?! (С отвращением обводит рукой свой кабинет, заваленный множеством разных бумаг.)
М а р и н а (с совершенно невинным взглядом, ангельским голосом). Я, Аполлинарий Игнатьевич, именно я даю вам на подпись все те статьи и заметки, которые готовятся для нового номера.(Еще более ангельски и невинно смотрит на шефа.)
Т у р а н д о т о в (некоторое время изучает ее, потом безнадежно машет рукой). Да, ты действительно невинна, и никакой оплошности, разумеется, допустить не могла. С таким ангельским видом невозможно быть внедренным агентом, засланным конкурентами и моими недоброжелателями с целью погубить и меня, и газету. С таким ангельским видом можно только лишь витать в высших сферах (начинает небольшими шажками бегать по комнате и смешно взмахивать руками) и петь песни о невинности мира.(Отеческим тоном.) Смотри, милый мой ангел, смотри, невинная пчелка, как бы тебя жестоко не обманули, и в одно прекрасное утро ты бы не проснулась в сетях жестокого и расчетливого паука, какого-нибудь негодяя со стажем, какого-нибудь прожженного лицемера, возможно даже редактора крупной газеты, обманом заманившего тебя в свою паутину! Будь бдительной, мой ангелочек, и не верь никому, кроме меня, потому что я самый честный и самый неподкупный из всех редакторов крупных газет, которые когда-нибудь встретятся у тебя на пути!
М а р и н а (все так же невинно, делая реверанс) . Хорошо, Аполлинарий Игнатьевич, я буду иметь это в виду!
Т у р а н д о т о в (немедленно меняя тон) . Ну все, все, хватит этих лирических отступлений, дельце сделано, и славное дельце, черт побери, хоть я здесь и предполагаю чей-то подвох. Однако надо жить и постараться хоть как-то спастись. Немедленно ко мне Гондурасова и Месопотамова, и пусть посмеют только сказать, что они ничего до сих пор не знают!
М а р и н а (опять приседая) . Сию минуту, Аполлинарий Игнатьевич! (Забирает с собой документы, исчезает.)
Т у р а н д о т о в некоторое время один, ходит по комнате, делает неопределенные жесты, говорит сам с собой, крутит пальцем около виска, показывает кому-то кукиш и другие неприличные знаки, потом опять садится.
Входят Г о н д у р а с о в и М е с о п о т а м о в.
Т у р а н д о т о в (бросаясь к ним с газетой в руках) . Вы видели это?
Г о н д у р а с о в . Видели, Аполлинарий Игнатьевич!
М е с о п о т а м о в . Видели, но не знали, что это такое!
Т у р а н д о т о в . Я тоже не знаю, что это такое, и догадываюсь, что я такой не один!
Телефонный звонок.
Т у р а н д о т о в (берет трубку, слушает, потом говорит) . Да, Троян Борисович, это я! (Закрывает трубку рукой, заместителям.) Э то Антиподов, хозяин газеты. (В трубку.) Конечно, Троян Борисович, мы видели эту заметку! Что сие означает, и как надо ее понимать? Видите ли, Троян Борисович, это, очевидно, эксперимент, я сам еще не во всем разобрался, и как только составлю полное мнение… (Закатывает глаза, и показывает гостям, в каком он затруднении.) Хорошо, Троян Борисович, немедленно составлять полное мнение, и звонить, как только во всем разберусь. И немедленно доложить, кого имел в виду автор статьи. (Пауза.) Хорошо, Троян Борисович, сейчас же спросим у него, и вам перезвоним. (Пауза.) Разумеется, Троян Борисович, он имел в виду не вас, и не кого-то конкретно. Он, видимо, просто так, помечтал немного, и таинственный Недоносок… Да, да, разумеется, не таинственный, а возмутительный Недоносок… Да, да, все понятно: выяснять немедленно, кто такой Недоносок, и звонить вам несмотря на погоду, на гром, на град, на небесные молнии и на набеги монгольской конницы! И только лишь Конец Света может оправдать мое бездействие в этом вопросе. И вообще мое нынешнее нахождение в кресле главного редактора зависит исключительно от моей расторопности… Хорошо, Троян Борисович, все сделаем, сил не пожалеем, всей редакцией поляжем, как один, как воины на поле брани, а выясним, кого конкретно имел в виду автор статьи… До свидания, Троян Борисович, до скорой встречи. Немедленно перезвоню и все вам сообщу!
Кладет трубку, вытирает платком лоб, г о с т я м.
Вы слышали? Еле жив остался, и не уверен еще, усижу ли до вечера в кресле редактора. Одним словом, дорогие мои, такой неопределенности и таких нехороших предчувствий не было у меня уже долгие годы. С тех пор, как юным и неоперившимся юношей (мечтательно закатывает глаза, смотрит вдаль) … Но, впрочем, оставим эти ненужные сантименты. Говорите немедленно, кто написал эту статью, и почему он еще не здесь, не в моем кабинете, со связанными руками и в ножных кандалах, не молит о пощаде, и не объясняет, что он хотел всем этим сказать?! (Потрясает в воздухе свежей газетой.)
Г о н д у р а с о в . Позвольте мне, Аполлинарий Игнатьевич, я сейчас вам все объясню. Автор статьи о таинственном Недоноске (помимо воли ухмыляется и старается скрыть это) какой-то мелкий и начинающий журналист, практически стажер, принятый к нам с испытательным сроком. Ничего путного он еще написать не успел, кроме пары заметок о разведении кактусов и о пользе обливания холодной водой по утрам. Или что-то в этом роде, такое же незначительное и ничтожное. Зовут его Немчинским Аркадием Гавриловичем, и мы вообще хотели его увольнять, или, во всяком случае, не собирались продлять первоначальный контракт. А как эта заметка появилась в газете, я, убейте меня, Аполлинарий Игнатьевич, не знаю, и ничего конкретного сказать не могу! (Умолкает.)
М е с о п о т а м о в (подавшись вперед) . Позвольте мне, Аполлинарий Игнатьевич, дополнить слова коллеги об этом таинственном Недоноске… То есть, прошу прощения, об этом Недоноске вообще, который все вокруг поднял на дыбы и поставил на уши, так что торчим мы все по уши известно в чем, и как это все закончится, одному Богу известно!
Т у р а н д о т о в (рявкает) . Короче, ближе к делу!
М е с о п о т а м о в (суетясь) . Да, да, Аполлинарий Игнатьевич, чем ближе к делу и чем короче, тем, разумеется, вернее, и тем ближе к правде, но дело в том, что этот самый Немчинский, сумевший неизвестно как просунуть в газету эту статейку (кивает на газету, лежащую на столе Турандотова) , с сегодняшнего дня ушел в кратковременный отпуск, и где он сейчас находится, никому не известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
М а р и н а (глядя на Т у р а н д о т о в а честными и невинными глазами) . Вы, Аполлинарий Игнатьевич, все статьи, идущие в печать, визируете и утверждаете вы. Сейчас посмотрим, есть ли ваша подпись под этой статьей?! (Берет со шкафа кипу бумаг, начинает листать их, находит нужную, радостно.) Вот, Аполлинарий Игнатьевич, это как раз то, что вы вчера подписали. Статья Аркадия Немчинского, очень, между прочим, талантливого, хотя и начинающего, журналиста, называется, как вы уже сказали до этого: «Грядет Блистательный Недоносок», и подписана вами вчера в половине шестого. Вместе со всем номером, который сегодня с утра поступил к подписчикам, а также во множество газетных киосков нашей необъятной страны.
Т у р а н д о т о в (выхватывает у нее из рук верстку статьи, разглядывает на ней свою собственную резолюцию) . О Боже, это действительно я подписал, и именно вчера в половине шестого, как ты и говоришь, невинное и непорочное создание, хранительница всех этих таких нужных сегодня и совершенно бесполезных завтра бумаг. (Внимательно смотрит на секретаршу, кричит.) Но кто, кто подсунул мне эту статью, кто дал мне ее на подпись, кто вообще дает мне подписывать всю эту гадость?! (С отвращением обводит рукой свой кабинет, заваленный множеством разных бумаг.)
М а р и н а (с совершенно невинным взглядом, ангельским голосом). Я, Аполлинарий Игнатьевич, именно я даю вам на подпись все те статьи и заметки, которые готовятся для нового номера.(Еще более ангельски и невинно смотрит на шефа.)
Т у р а н д о т о в (некоторое время изучает ее, потом безнадежно машет рукой). Да, ты действительно невинна, и никакой оплошности, разумеется, допустить не могла. С таким ангельским видом невозможно быть внедренным агентом, засланным конкурентами и моими недоброжелателями с целью погубить и меня, и газету. С таким ангельским видом можно только лишь витать в высших сферах (начинает небольшими шажками бегать по комнате и смешно взмахивать руками) и петь песни о невинности мира.(Отеческим тоном.) Смотри, милый мой ангел, смотри, невинная пчелка, как бы тебя жестоко не обманули, и в одно прекрасное утро ты бы не проснулась в сетях жестокого и расчетливого паука, какого-нибудь негодяя со стажем, какого-нибудь прожженного лицемера, возможно даже редактора крупной газеты, обманом заманившего тебя в свою паутину! Будь бдительной, мой ангелочек, и не верь никому, кроме меня, потому что я самый честный и самый неподкупный из всех редакторов крупных газет, которые когда-нибудь встретятся у тебя на пути!
М а р и н а (все так же невинно, делая реверанс) . Хорошо, Аполлинарий Игнатьевич, я буду иметь это в виду!
Т у р а н д о т о в (немедленно меняя тон) . Ну все, все, хватит этих лирических отступлений, дельце сделано, и славное дельце, черт побери, хоть я здесь и предполагаю чей-то подвох. Однако надо жить и постараться хоть как-то спастись. Немедленно ко мне Гондурасова и Месопотамова, и пусть посмеют только сказать, что они ничего до сих пор не знают!
М а р и н а (опять приседая) . Сию минуту, Аполлинарий Игнатьевич! (Забирает с собой документы, исчезает.)
Т у р а н д о т о в некоторое время один, ходит по комнате, делает неопределенные жесты, говорит сам с собой, крутит пальцем около виска, показывает кому-то кукиш и другие неприличные знаки, потом опять садится.
Входят Г о н д у р а с о в и М е с о п о т а м о в.
Т у р а н д о т о в (бросаясь к ним с газетой в руках) . Вы видели это?
Г о н д у р а с о в . Видели, Аполлинарий Игнатьевич!
М е с о п о т а м о в . Видели, но не знали, что это такое!
Т у р а н д о т о в . Я тоже не знаю, что это такое, и догадываюсь, что я такой не один!
Телефонный звонок.
Т у р а н д о т о в (берет трубку, слушает, потом говорит) . Да, Троян Борисович, это я! (Закрывает трубку рукой, заместителям.) Э то Антиподов, хозяин газеты. (В трубку.) Конечно, Троян Борисович, мы видели эту заметку! Что сие означает, и как надо ее понимать? Видите ли, Троян Борисович, это, очевидно, эксперимент, я сам еще не во всем разобрался, и как только составлю полное мнение… (Закатывает глаза, и показывает гостям, в каком он затруднении.) Хорошо, Троян Борисович, немедленно составлять полное мнение, и звонить, как только во всем разберусь. И немедленно доложить, кого имел в виду автор статьи. (Пауза.) Хорошо, Троян Борисович, сейчас же спросим у него, и вам перезвоним. (Пауза.) Разумеется, Троян Борисович, он имел в виду не вас, и не кого-то конкретно. Он, видимо, просто так, помечтал немного, и таинственный Недоносок… Да, да, разумеется, не таинственный, а возмутительный Недоносок… Да, да, все понятно: выяснять немедленно, кто такой Недоносок, и звонить вам несмотря на погоду, на гром, на град, на небесные молнии и на набеги монгольской конницы! И только лишь Конец Света может оправдать мое бездействие в этом вопросе. И вообще мое нынешнее нахождение в кресле главного редактора зависит исключительно от моей расторопности… Хорошо, Троян Борисович, все сделаем, сил не пожалеем, всей редакцией поляжем, как один, как воины на поле брани, а выясним, кого конкретно имел в виду автор статьи… До свидания, Троян Борисович, до скорой встречи. Немедленно перезвоню и все вам сообщу!
Кладет трубку, вытирает платком лоб, г о с т я м.
Вы слышали? Еле жив остался, и не уверен еще, усижу ли до вечера в кресле редактора. Одним словом, дорогие мои, такой неопределенности и таких нехороших предчувствий не было у меня уже долгие годы. С тех пор, как юным и неоперившимся юношей (мечтательно закатывает глаза, смотрит вдаль) … Но, впрочем, оставим эти ненужные сантименты. Говорите немедленно, кто написал эту статью, и почему он еще не здесь, не в моем кабинете, со связанными руками и в ножных кандалах, не молит о пощаде, и не объясняет, что он хотел всем этим сказать?! (Потрясает в воздухе свежей газетой.)
Г о н д у р а с о в . Позвольте мне, Аполлинарий Игнатьевич, я сейчас вам все объясню. Автор статьи о таинственном Недоноске (помимо воли ухмыляется и старается скрыть это) какой-то мелкий и начинающий журналист, практически стажер, принятый к нам с испытательным сроком. Ничего путного он еще написать не успел, кроме пары заметок о разведении кактусов и о пользе обливания холодной водой по утрам. Или что-то в этом роде, такое же незначительное и ничтожное. Зовут его Немчинским Аркадием Гавриловичем, и мы вообще хотели его увольнять, или, во всяком случае, не собирались продлять первоначальный контракт. А как эта заметка появилась в газете, я, убейте меня, Аполлинарий Игнатьевич, не знаю, и ничего конкретного сказать не могу! (Умолкает.)
М е с о п о т а м о в (подавшись вперед) . Позвольте мне, Аполлинарий Игнатьевич, дополнить слова коллеги об этом таинственном Недоноске… То есть, прошу прощения, об этом Недоноске вообще, который все вокруг поднял на дыбы и поставил на уши, так что торчим мы все по уши известно в чем, и как это все закончится, одному Богу известно!
Т у р а н д о т о в (рявкает) . Короче, ближе к делу!
М е с о п о т а м о в (суетясь) . Да, да, Аполлинарий Игнатьевич, чем ближе к делу и чем короче, тем, разумеется, вернее, и тем ближе к правде, но дело в том, что этот самый Немчинский, сумевший неизвестно как просунуть в газету эту статейку (кивает на газету, лежащую на столе Турандотова) , с сегодняшнего дня ушел в кратковременный отпуск, и где он сейчас находится, никому не известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16