– Да, вы все это знаете, – сказала она тихо. – Но вы, возможно, не представляете, как сильно я горжусь всеми вами. Какая для меня честь, что вы покинули старые, крепко стоящие на ногах поместья и пришли сюда, на пустое место, чтобы создать такую красоту для всех нас. У вас древний мир, и я здесь новичок, но вряд ли ваши предки могли бы сделать больше или лучше. Спасибо вам.
Ответом на ее негромкие искренние слова послужила тишина, наполненная легким смущением, и Хонор повернулась, подзывая к себе молодого человека, стоявшего на платформе вместе с другими важными лицами. Адаму Геррику явно было не по себе в парадном костюме, но толпа его узнала и громко зааплодировала, едва главный инженер «Небесных куполов Грейсона» встал рядом со своим землевладельцем.
– Думаю, вы все знаете господина Геррика, – Хонор коснулась его плеча, – и я уверена, что все вы знаете, какую роль он сыграл в планировке и строительстве нашего городского купола. Но вот кое-чего ни вы, ни он еще не знаете. За успехом этого проекта, – она взмахнула рукой, указав на купол, – и наших показательных ферм очень внимательно следили на всем Грейсоне. Как я уже сказала, поместье у нас молодое и с финансами проблемы, но господин Геррик скоро все это изменит. Протектор Бенджамин официально сообщил мне, что Конклав утвердил обеспечение фондами любого города, который захочет последовать нашему примеру и вложить средства в городские или сельскохозяйственные купола.
Толпа зашевелилась, в глазах людей прорезался новый интерес, и Хонор кивнула.
– На сегодняшнее утро «Небесные купола» получили гарантированных заказов больше чем на двести миллионов остинов, и это еще не предел.
Казалось, сам купол задрожал от восторженных воплей. Ведь проект «Небесные купола» был рискованным предприятием для нового поместья, и только заработанное вне планеты состояние Хонор сделало возможным его воплощение. Она использовала свои призовые деньги и доходы от их вложений, чтобы обеспечить компании бюджет в двенадцать миллионов мантикорских долларов – шестнадцать миллионов остинов. Компания «Небесные купола» построила купол Харрингтон-Сити в качестве демонстрационного проекта, отдав его городу по себестоимости, и риск оправдался. Компания застолбила новую технологию строительства куполов, а это означало новые доходы, инвестиции и рабочие места для всех в поместье Харрингтон.
Геррик стоял рядом с ней с горящим от смущения лицом – толпа приветствовала его так же бурно, как и землевладельца. Когда он впервые предложил свою идею Хонор, то даже не задумывался над ее финансовым аспектом. Он мыслил исключительно в категориях эффективности и очевидных для него инженерных проблем. Хонор не могла сказать, представляет ли он хотя бы сейчас, каким богатым вот-вот станет. Но, так или иначе, он заслужил каждый пенни, как и Говард Клинкскейлс, исполняющий обязанности президента «Небесных куполов».
Она подождала, пока ликующие крики не утихнут, потом подняла руки над головой и улыбнулась толпе.
– И на этой ноте, дамы и господа, прошу к столу! – крикнула она.
Аудитория ответила ей смехом, и все устремились к угощению. Городские полицейские и гвардейцы направляли потоки движения, но горожане проявили дисциплину куда лучшую, чем можно было бы ожидать, скажем, от мантикорцев. С минимумом путаницы они начали выстраиваться в очереди.
Хонор искоса наблюдала за ними, разговаривая с Говардом Клинкскейлсом и преподобным Хэнксом. Все прошло хорошо, подумала она. Куда лучше, чем она ожидала, – и именно поэтому внезапная помеха оказалась особенно болезненной.
– Покайся! – донеслось из динамика в верхнем ряду быстро пустеющих сидений.
Хонор невольно повернулась на шум. Там стоял человек в траурно-черном костюме, одной рукой он размахивал потрепанной черной книжкой, а другой держал перед собой микрофон.
– Покайся и отринь свои грехи, Хонор Харрингтон, чтобы не привести народ Божий к горю и погибели!
Хонор вздрогнула, и у нее заныло в желудке. Его динамик был куда слабее, чем стационарные, – большой он не смог бы пронести мимо охраны, – но включен он был на полную громкость. Звук получался с подвыванием, зато гремел в ушах у всех присутствующих. Измученные нервы побуждали Хонор обратиться в бегство. Только не это, подумала она в отчаянии. Не сейчас. Это уж слишком. Она начала отходить от трибуны, убеждая себя, что психа можно просто проигнорировать. Если она сделает вид, что он не имеет никакого значения, тогда, возможно…
– Покайся, говорю тебе! – громыхал человек в черном. – На колени, Хонор Харрингтон, и проси прощения у Бога, которого ты оскорбила прегрешениями против Его воли!
Презрительные слова больно обожгли Хонор, и что-то внутри нее сдвинулось. Что-то, что она считала навсегда потерянным, сдвинулось на место, со щелчком, как от вправленного сустава… или у заряжаемого орудия. Глаза землевладельца приобрели жесткое выражение, а Нимиц у нее на плече вытянулся струной. Он зашипел, откликаясь на внезапный гнев Хонор, прижал уши к голове и оскалился. Рядом напрягся Джулиус Хэнкс. Радостный шум толпы поутих, многие начали оглядываться. Несколько сердитых людей направились к говорившему, но остановились, заметив воротничок священника.
Хонор почувствовала, что Эндрю Лафолле тянется к коммуникатору, протянула руку и остановила его, даже не оборачиваясь.
– Нет, Эндрю, – сказала она.
Его рука напряглась, будто готовясь высвободиться, – и Нимиц донес до нее кипящую ярость телохранителя, – но потом его мышцы расслабились. Она обернулась и взглянула на него, приподняв бровь. Лафолле недовольно кивнул, подчиняясь приказу.
– Спасибо, – сказала она и вернулась к микрофону.
В полной тишине она тщательно настроила и проверила звук. Ее подданные перешли в поместье Харрингтон еще и потому, что были самыми свободомыслящими на Грейсоне. Они хотели жить здесь и глубоко уважали своего землевладельца-иностранку. Их возмущение было не меньшим, чем у Лафолле, но по грейсонской традиции они глубоко уважали духовных лиц. Священнический воротничок осадил даже самых разгневанных и придал больше веса злым словам.
– Дайте мне с ним разобраться, миледи, – прошептал Хэнкс. Его глаза горели от гнева. – Это брат Маршан, – объяснил преподобный. – Он нетерпимый зашоренный невежда с жуткими предрассудками, и здесь ему делать нечего. Его паства – в поместье Бёрдетта. Он вообще-то личный капеллан лорда Бёрдетта.
Хонор кивнула. Теперь ей был понятен гнев Хэнкса; и только железный самоконтроль помог ей справиться со своими собственными чувствами. Так вот как эти демонстранты сюда попали, подумала она холодно.
Уильям Фицкларенс, лорд Бёрдетт, по части предрассудков оставлял далеко позади всех грейсонских землевладельцев. Остальные могли еще сомневаться – как все же следует относиться к женщине-землевладельцу; Бёрдетт не сомневался. Только личное предостережение Протектора Бенджамина заставило его промолчать во время ее формального возведения в ранг, и с тех пор, когда он не мог избежать встречи с ней, демонстративно игнорировал ее с ледяным презрением. Маршан не мог оказаться здесь без разрешения своего покровителя, а значит, Бёрдетт и его единомышленники решили открыто поддержать оппозицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110