Он приложился к стенке контейнера, шумно выдохнул воздух и снова рванулся в бой. Усатый тоже очухался, теперь он создавал угрозу с другой стороны. Отступать было некуда.
Калямов оттолкнулся от контейнера и всадил каблук в солнечное сплетение толстяка. Это его остановило, он упал и больше не поднимался.
— Отсосите, — сказал Калямов. Мужичок тем временем попытался бежать, но был схвачен за грудки и отброшен на место.
Настала очередь питекантропа. Он сжал кулаки и раскачиваясь из стороны в сторону, словно боксер на ринге, пошел на Калямова. Тот врезал ему по черепу вскользь, брызнула кровь, но питекантроп не отреагировал, пытаясь достать серией ударов обеими руками в голову и по корпусу. Калямов врубил ему в зубы, послышался треск. Но вместо того, чтобы упасть, питекантроп ударил по скуле. Казалось, он совсем не чувствует боли. Голова Калямова мотнулась в сторону, автоматически он увернулся от следующего удара. В дополнение ко всем своим прелестям противник одинаково хорошо владел правой и левой рукой. Калямов присел, пропуская удар над головой, скользнул под руку и локтем изо всех сил врезал по позвоночнику. Это наконец подействовало. Питекантроп замычал, упал на колени, потом медленно завалился набок.
Остался один усатый. Он держался осторожно, и в то же время раскованно, обнаруживая навыки уличного бойца.
— Ну ты, мразь панковская, — негромко произнес мужчина. Он что-то подкинул на ладони. Калямов догадался, что это свинчатка. Усатый, как и все портовые, ненавидел панков. Это ясно читалось в его глазах. Калямов решил на этом сыграть.
— Фак ю селф, — сказал он, демонстрируя высунутый язык и средний палец. Усатый разозлился. Прищуренные глаза его сузились, превратившись в злобные щелочки, на скулах заиграли желваки и он молча ринулся в атаку.
Калямов уклонился, пропуская первый удар мимо себя, зато второй — грубым кирзовым сапогом по голени достиг своей цели. Калямов дернулся от боли и врезал усатому по скуле. Кастет рассек кожу, из раны брызнула кровь. Мужчина, отступил. Он вытер левой рукой лицо и слизнул с нее кровь. Лицо у него приняло совершенно зверское выражение. Залитое кровью, оно было похоже на маску, а оскаленный рот обнажал прокуренные клыки, желтые словно у старого пса.
— Р-ра!
Калямов снова увернулся от удара и встретил противника коленом в живот. Мужчина словно ничего не почувствовал, теперь он ударил ногой. Калямов поймал ногу на захват, вздернул и сам ударил ногой в ответ. Он целился в промежность, но попал в бедро. Мужчина подпрыгнул на одной ноге, его кулак со свинчаткой пролетел возле лица, не достав самую малость. Калямов выпустил ногу и изо всех сил дал кастетом по ребрам, вложив в удар всю массу тела.
Мужчина замер, будто из него выбили воздух. Рот его приоткрылся, глаза вылезли из орбит. Он покачнулся и шумно рухнул на землю. Все было кончено.
Юрий Гаврюченков. — «ВИЗИТ»
Автомобиль, негромко скрипнув тормозами и едва заметно качнувшись вниз-вверх, замер в полуметре оттого места, где мгновением раньше находился мужчина в джинсовой куртке.
— Что, испугался?
Вопрос, естественно, задал водитель «Ауди», крупный парень с широким лицом, с аккуратной стрижкой, в дорогом голубоватом свитере, облегавшем широкие плечи.
Мужчина скользнул безразличным взглядом по свитеру, по мясистой широкопалой руке, расслабленно лежащей на руле, по безукоризненному пробору в блестящих темных волосах и произнес глухим невыразительным голосом:
— Я скотов сроду не пугался.
Возможно, если бы водитель был один, инцидент оказался бы исчерпанным этой репликой или последующей. Но рядом с ним сидел еще один такой же битюг, а на заднем сиденье размещался мужчина постарше, чье лицо смутно виднелось за тонированным стеклом. Поэтому водитель неторопливо открыл дверцу, также неторопливо поставил на грязный тротуар ногу, обутую в полуботинок из мягкой черной кожи, потом вынес наружу другую ногу и выпрямился, оказавшись на полголовы выше мужчины в куртке.
— Не понял. Ты кого не боишься? — почти вежливо спросил он.
Мужчина повернул к нему худое остроскулое лицо и ответил с расстановкой:
— Скотов не боюсь. И вообще всякого дерьма собачьего.
Потом он повернулся, собираясь обойти автомобиль спереди. Но тяжелая рука резко опустилась на его плечо, цепко, сноровисто, привычно захватывая ткань куртки, с силой потянула назад. Мужчина не стал сопротивляться, послушно переместился туда, куда его тащили, но по пути словно невзначай саданул водителя «Ауди» коленом в пах. В следующее мгновение он отшатнулся назад и, удерживая на своем плече схватившую его руку, ударил парня ногой. Удар получился молниеносным, мощным, он пришелся в солнечное сплетение противника, отчего тот сильно дернулся и тяжело упал рядом с автомобилем.
Секундой позже распахнулась дверь с противоположной стороны машины, это выскочил товарищ упавшего. Он мгновенно сократил расстояние до мужчины, обогнув капот по самой короткой дуге и сразу, не останавливаясь, «выстрелил» в обидчике своего партнера пяткой правой ноги с разворота, метя в подбородок. Нога выпрямилась с совершенством и точностью механизма. Если бы удар достиг цели, мужчина в джинсовой куртке наверняка отправился бы в нокаут — в лучшем для него случае. Но он гибко качнулся в сторону, пропуская удар и ловя руками бьющую ногу, затем сам ударил ногой, четко вложив ступню в пах раскорячившегося агрессора. Последовавший следом удар кулаком в челюсть снизу довершил комбинацию…
Владимир Моргунов. — «СЕРЫЙ КАРДИНАЛ»
Гардеробщик побагровел: — Чего буровишь, козел? Щас самого раком постав… — Договорить он не усел, ткнув в карман бумажник, Зуб коротко, без замаха, ударил точно в середину массивного щетинистого подбородка. И тотчас развернулся лицом к двум крепышам, рванувшим уже в атаку. Первый нацелился сгрести Зуба за ворот, но зацепил вытянутыми пальцами пустоту Нырком уйдя вправо, Зуб вскользь мазнул ему ребром ладони по печени, и, немного подпрыгнув, с размаха втер ступней по позвоночнику на уровне поясницы. Противник на мгновение застыл, словно подстреленная на взлете птица, а потом грянул лбом об угол гардероба, помешав своему стриженному наголо напарнику заскочить Зубу за спину
Гардеробщик тем временем успел подняться, перегнулся через прилавок и выволок оттуда резиновую милицейскую дубинку. Но воспользоваться ею не успел. Зуб ударил кулаком его по локтевому сгибу, метнул свою кисть вверх и зажал ухо гардеробщика между большим и указательным пальцами. Большой палец уткнулся в искомую точку под ушной раковиной, гардеробщик взвыл, а Зубов лоб уже ломал ему переносицу. «Бычок по-одесски» всегда считался Зубовой коронкой.
Второй крепыш избавился, наконец, от навалившегося на него друга, и прыгнул вперед, однако Зуб успел вырвать из пальцев падающего гардеробщика дубинку. Скользнув вдоль прилавка, он с плеча рубанул резиновой сабелькой по кадыку противника. Тот успел прикрыть горло подбородком, удар пришелся по губам — только кровавые брызги и осколки зубов разлетелись. Следующий удар, по затылку, заставил окровавленного крепыша опуститься на колени. Зуб прицельно огрел его дубинкой в третий раз, чуть правее макушки, и остался один на один с оторопевшим при виде лихой расправы вышибалой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Калямов оттолкнулся от контейнера и всадил каблук в солнечное сплетение толстяка. Это его остановило, он упал и больше не поднимался.
— Отсосите, — сказал Калямов. Мужичок тем временем попытался бежать, но был схвачен за грудки и отброшен на место.
Настала очередь питекантропа. Он сжал кулаки и раскачиваясь из стороны в сторону, словно боксер на ринге, пошел на Калямова. Тот врезал ему по черепу вскользь, брызнула кровь, но питекантроп не отреагировал, пытаясь достать серией ударов обеими руками в голову и по корпусу. Калямов врубил ему в зубы, послышался треск. Но вместо того, чтобы упасть, питекантроп ударил по скуле. Казалось, он совсем не чувствует боли. Голова Калямова мотнулась в сторону, автоматически он увернулся от следующего удара. В дополнение ко всем своим прелестям противник одинаково хорошо владел правой и левой рукой. Калямов присел, пропуская удар над головой, скользнул под руку и локтем изо всех сил врезал по позвоночнику. Это наконец подействовало. Питекантроп замычал, упал на колени, потом медленно завалился набок.
Остался один усатый. Он держался осторожно, и в то же время раскованно, обнаруживая навыки уличного бойца.
— Ну ты, мразь панковская, — негромко произнес мужчина. Он что-то подкинул на ладони. Калямов догадался, что это свинчатка. Усатый, как и все портовые, ненавидел панков. Это ясно читалось в его глазах. Калямов решил на этом сыграть.
— Фак ю селф, — сказал он, демонстрируя высунутый язык и средний палец. Усатый разозлился. Прищуренные глаза его сузились, превратившись в злобные щелочки, на скулах заиграли желваки и он молча ринулся в атаку.
Калямов уклонился, пропуская первый удар мимо себя, зато второй — грубым кирзовым сапогом по голени достиг своей цели. Калямов дернулся от боли и врезал усатому по скуле. Кастет рассек кожу, из раны брызнула кровь. Мужчина, отступил. Он вытер левой рукой лицо и слизнул с нее кровь. Лицо у него приняло совершенно зверское выражение. Залитое кровью, оно было похоже на маску, а оскаленный рот обнажал прокуренные клыки, желтые словно у старого пса.
— Р-ра!
Калямов снова увернулся от удара и встретил противника коленом в живот. Мужчина словно ничего не почувствовал, теперь он ударил ногой. Калямов поймал ногу на захват, вздернул и сам ударил ногой в ответ. Он целился в промежность, но попал в бедро. Мужчина подпрыгнул на одной ноге, его кулак со свинчаткой пролетел возле лица, не достав самую малость. Калямов выпустил ногу и изо всех сил дал кастетом по ребрам, вложив в удар всю массу тела.
Мужчина замер, будто из него выбили воздух. Рот его приоткрылся, глаза вылезли из орбит. Он покачнулся и шумно рухнул на землю. Все было кончено.
Юрий Гаврюченков. — «ВИЗИТ»
Автомобиль, негромко скрипнув тормозами и едва заметно качнувшись вниз-вверх, замер в полуметре оттого места, где мгновением раньше находился мужчина в джинсовой куртке.
— Что, испугался?
Вопрос, естественно, задал водитель «Ауди», крупный парень с широким лицом, с аккуратной стрижкой, в дорогом голубоватом свитере, облегавшем широкие плечи.
Мужчина скользнул безразличным взглядом по свитеру, по мясистой широкопалой руке, расслабленно лежащей на руле, по безукоризненному пробору в блестящих темных волосах и произнес глухим невыразительным голосом:
— Я скотов сроду не пугался.
Возможно, если бы водитель был один, инцидент оказался бы исчерпанным этой репликой или последующей. Но рядом с ним сидел еще один такой же битюг, а на заднем сиденье размещался мужчина постарше, чье лицо смутно виднелось за тонированным стеклом. Поэтому водитель неторопливо открыл дверцу, также неторопливо поставил на грязный тротуар ногу, обутую в полуботинок из мягкой черной кожи, потом вынес наружу другую ногу и выпрямился, оказавшись на полголовы выше мужчины в куртке.
— Не понял. Ты кого не боишься? — почти вежливо спросил он.
Мужчина повернул к нему худое остроскулое лицо и ответил с расстановкой:
— Скотов не боюсь. И вообще всякого дерьма собачьего.
Потом он повернулся, собираясь обойти автомобиль спереди. Но тяжелая рука резко опустилась на его плечо, цепко, сноровисто, привычно захватывая ткань куртки, с силой потянула назад. Мужчина не стал сопротивляться, послушно переместился туда, куда его тащили, но по пути словно невзначай саданул водителя «Ауди» коленом в пах. В следующее мгновение он отшатнулся назад и, удерживая на своем плече схватившую его руку, ударил парня ногой. Удар получился молниеносным, мощным, он пришелся в солнечное сплетение противника, отчего тот сильно дернулся и тяжело упал рядом с автомобилем.
Секундой позже распахнулась дверь с противоположной стороны машины, это выскочил товарищ упавшего. Он мгновенно сократил расстояние до мужчины, обогнув капот по самой короткой дуге и сразу, не останавливаясь, «выстрелил» в обидчике своего партнера пяткой правой ноги с разворота, метя в подбородок. Нога выпрямилась с совершенством и точностью механизма. Если бы удар достиг цели, мужчина в джинсовой куртке наверняка отправился бы в нокаут — в лучшем для него случае. Но он гибко качнулся в сторону, пропуская удар и ловя руками бьющую ногу, затем сам ударил ногой, четко вложив ступню в пах раскорячившегося агрессора. Последовавший следом удар кулаком в челюсть снизу довершил комбинацию…
Владимир Моргунов. — «СЕРЫЙ КАРДИНАЛ»
Гардеробщик побагровел: — Чего буровишь, козел? Щас самого раком постав… — Договорить он не усел, ткнув в карман бумажник, Зуб коротко, без замаха, ударил точно в середину массивного щетинистого подбородка. И тотчас развернулся лицом к двум крепышам, рванувшим уже в атаку. Первый нацелился сгрести Зуба за ворот, но зацепил вытянутыми пальцами пустоту Нырком уйдя вправо, Зуб вскользь мазнул ему ребром ладони по печени, и, немного подпрыгнув, с размаха втер ступней по позвоночнику на уровне поясницы. Противник на мгновение застыл, словно подстреленная на взлете птица, а потом грянул лбом об угол гардероба, помешав своему стриженному наголо напарнику заскочить Зубу за спину
Гардеробщик тем временем успел подняться, перегнулся через прилавок и выволок оттуда резиновую милицейскую дубинку. Но воспользоваться ею не успел. Зуб ударил кулаком его по локтевому сгибу, метнул свою кисть вверх и зажал ухо гардеробщика между большим и указательным пальцами. Большой палец уткнулся в искомую точку под ушной раковиной, гардеробщик взвыл, а Зубов лоб уже ломал ему переносицу. «Бычок по-одесски» всегда считался Зубовой коронкой.
Второй крепыш избавился, наконец, от навалившегося на него друга, и прыгнул вперед, однако Зуб успел вырвать из пальцев падающего гардеробщика дубинку. Скользнув вдоль прилавка, он с плеча рубанул резиновой сабелькой по кадыку противника. Тот успел прикрыть горло подбородком, удар пришелся по губам — только кровавые брызги и осколки зубов разлетелись. Следующий удар, по затылку, заставил окровавленного крепыша опуститься на колени. Зуб прицельно огрел его дубинкой в третий раз, чуть правее макушки, и остался один на один с оторопевшим при виде лихой расправы вышибалой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39