джакуззи 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Ясно, – сказал Жилин дрожащим голосом.
Быков поглядел на него.
– Это наше единственный шанс. Мы с Иваном займемся переориентацией магнитных ловушек. Иван вполне может работать. Ты, Миша, рассчитаешь нам новое положение точки сгорания в соответствии со схемой повреждения. Схему ты сейчас получишь. Это сумасшедшая работа, но это наш единственный шанс.
Он смотрел на штурмана, и Михаил Антонович поднял голову и встретился с ним глазами. Они отлично и сразу поняли друг друга. Что можно не успеть. Что там внизу, в условиях чудовищного давления, коррозия начнет разъедать корпус корабля – и корабль может растаять, как рафинад в кипятке, раньше, чем они закончат работу. Что нечего и думать скомпенсировать асимметрию полностью. Что никто и никогда не пытался водить корабли с такой компенсацией, на двигателе, ослабленном по меньшей мере в полтора раза…
– Это наш единственный шанс, – громко сказал Быков.
– Я сделаю, Лешенька, – сказал Михаил Антонович. – Это нетрудно – рассчитать новую точку. Я сделаю.
– Схему мертвых участков я тебе сейчас дам, – повторил Быков. – И нам надо страшно спешить. Скоро начнется перегрузка, и будет очень трудно работать. А если мы провалимся очень глубоко, станет опасно включать двигатель, потому что возможна цепная реакция в сжатом водороде. – Он подумал и добавил: – И мы превратимся в газ.
– Ясно, – сказал Жилин. Ему хотелось начать сию же минуту, немедленно.
Михаил Антонович протянул руку с коротенькими пальцами и сказал тонким голосом:
– Схему, Лешенька, схему.
На панели аварийного пульта замигали три красных огонька.
– Ну вот, – сказал Михаил Антонович. – В аварийных ракетах кончается горючее.
– Наплевать, – сказал Быков и встал.
Глава третья
Люди в бездне

1. Планетологи забавляются, а штурман уличен в контрабанде
– З-заряжай, – сказал Юрковский.
Он висел у перископа, втиснув лицо в замшевый нарамник. Он висел горизонтально, животом вниз, растопырив ноги и локти, и рядом плавали в воздухе толстый дневник наблюдений и авторучка. Моллар лихо откатил крышку казенника, вытянул из стеллажа обойму бомбозондов и, подталкивая ее сверху и снизу, с трудом загнал в прямоугольную щель зарядной камеры. Обойма медленно и бесшумно скользнула на место. Моллар накатил крышку, щелкнул замком и сказал:
– Готов, Вольдемар.
Моллар прекрасно держался в условиях невесомости. Правда, иногда он делал резкие неосторожные движения и повисал под потолком, и тогда приходилось стаскивать его обратно, и его иногда подташнивало, но для новичка, впервые попавшего в невесомость, он держался очень хорошо.
– Готов, – сказал Дауге от экзосферного спектрографа.
– З-залп, – скомандовал Юрковский.
Дауге нажал на спуск. Ду-ду-ду-ду – глухо заурчало в казеннике. И сейчас же – тик-тик-тик – затрещал затвор спектрографа. Юрковский увидел в перископ, как в оранжевом тумане, сквозь который теперь проваливался «Тахмасиб», один за другим вспыхивали и стремительно уносились вверх белые клубки пламени. Двадцать вспышек, двадцать лопнувших бомбозондов, несущих мезонные излучатели.
– С-славно, – сказал Юрковский негромко.
За бортом росло давление. Бомбозонды рвались все ближе. Они слишком быстро тормозились.
Дауге громко говорил в диктофон, заглядывая в отсчетное устройство спектроанализатора:
– Молекулярный водород – восемьдесят один и тридцать пять, гелий – семь и одиннадцать, метан – четыре и шестнадцать, аммиак – один ноль один… Усиливается неотождествленная линия… Говорил я им: поставьте считывающий автомат, неудобно же так…
– П-падаем, – сказал Юрковский. – Как мы п-падаем… М-метана уже только ч-четыре…
Дауге, ловко поворачиваясь, снимал отсчеты с приборов.
– Пока Кангрен прав, – сказал он. – Ну вот, батиметр уже отказал. Давление триста атмосфер. Больше нам давление не мерять.
– Ладно, – сказал Юрковский. – З-заряжай.
– Стоит ли? – сказал Дауге. – Батиметр отказал. Синхронизация будет нарушена.
– Д-давай попробуем, – сказал Юрковский. – З-заряжай.
Он оглянулся на Моллара. Моллар тихонько раскачивался под потолком, грустно улыбаясь.
– Стащи его, Григорий, – сказал Юрковский.
Дауге привстал, схватил Моллара за ногу и стащил вниз.
– Шарль, – сказал он терпеливо. – Не делайте порывистых движений. Зацепитесь носками вот здесь и держитесь.
Моллар тяжко вздохнул и откатил крышку казенника. Пустая обойма выплыла из зарядной камеры, стукнула его в грудь и медленно полетела к Юрковскому. Юрковский увернулся.
– О, опьять! – сказал Моллар виновато. – Простите, Володья. О, этот невесомость!
– З-заряжай, заряжай, – сказал Юрковский.
– Солнце, – сказал вдруг Дауге.
Юрковский припал к перископу. В оранжевом тумане на несколько секунд появился смутный красноватый диск.
– Это последний раз, – сказал Дауге, кашлянув.
– Ви уже три раза говорили «последний раз», – сказал Моллар, накатывая крышку. Он нагнулся, проверяя замок. – Прощай, Солнце, как говорилль капитан Немо. Но получилось, что не последний раз. Я готов, Вольдемар.
– И я готов, – сказал Дауге. – Может быть, все-таки кончим?
В обсерваторный отсек, лязгая по полу магнитными подковами, вошел Быков.
– Кончайте работу, – сказал он угрюмо.
– П-поч-чему? – спросил Юрковский, обернувшись.
– Большое давление за бортом. Еще полчаса, и ваши бомбы будут рваться в этом отсеке.
– З-залп, – торопливо сказал Юрковский.
Дауге поколебался немного, но все-таки нажал на спуск. Быков дослушал «ду-ду-ду» в казеннике и сказал:
– И хватит. Задраить все тестерные пазы. Эту штуку, – он показал на казенник, – заклинить. И как следует.
– А п-перископ-ические н-наблюдения в-вести нам еще разрешается? – спросил Юрковский.
– Перископические разрешается, – сказал Быков. – Забавляйтесь.
Он повернулся и вышел. Дауге сказал:
– Ну вот, так и знал. Ни черта не получилось. Синхронизации нет.
Он выключил приборы и стал вытаскивать катушку из диктофона.
– Иог-ганыч, – сказал Юрковский. – П-по-моему, Алексей что-то з-задумал, к-как ты думаешь?
– Не знаю, – сказал Дауге и посмотрел на него. – С чего ты взял?
– У н-него т-такая особенная морда, – сказал Юрковский. – Я его з-знаю.
Некоторое время все молчали, только глубоко вздыхал Моллар, которого подташнивало. Потом Дауге сказал:
– Я хочу есть. Где суп, Шарль? Вы разлили суп, мы голодны. А кто сегодня дежурный, Шарль?
– Я, – сказал Шарль. При мысли о еде его затошнило сильнее. Но он сказал: – Я пойду и приготовлю новый суп.
– Солнце! – сказал Юрковский.
Дауге прижался подбитым глазом к окуляру видоискателя.
– Вот видите, – сказал Моллар. – Опьять Солнце.
– Это не Солнце, – сказал Дауге.
– Д-да, – сказал Юрковский. – Это, п-пожалуй, н-не Солнце.
Далекий клубок света в светло-коричневой мгле бледнел, разбухая, расплылся серыми пятнами и исчез. Юрковский смотрел, стиснув зубы так, что трещало в висках. «Прощай, Солнце, – подумал он. – Прощай, Солнце».
– Я есть хочу, – сердито сказал Дауге. – Пойдемте на камбуз, Шарль.
Он ловко оттолкнулся от стены, подплыл к двери и раскрыл ее. Моллар тоже оттолкнулся и ударился головой о карниз. Дауге поймал его за руку с растопыренными пальцами и вытащил в коридор. Юрковский слышал, как Иоганыч спросил: «Ну, как жизнь, хорошё-о?» Моллар ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
 Выбор супер, советую 

 Porcelanosa Ceppo