– Нынче этих комиссаров тьма, а котел у нас один.
– На кой ляд нам твой котел?
– На нем завод можно поставить – вот на кой. Мне физик объяснял. Не открою. Идите к господину Широких, он во флигеле живет. Если он с вами придет – я вскроюсь.
– Зачем зря беспокоить человека? – сказал Постышев. – Поверьте, мы не грабители.
– Нам у вас только б узнать, где хранятся елочные игрушки, – сказал Ухалов.
– Ты мне зубы-то не заговаривай! – еще жалобнее взвыл дворник. – Ишь, игрушек захотелось! Ты что, блажной – в этакое время в игрушки играть?!
– Ладно. Не кричи. Где живет Широких?
– Говорю – во флигеле.
КВАРТИРА ШИРОКИХ
– Что это, арест? – спросил Широких, запахнув на груди халат.
– Нет, – сказал Постышев. – Мы к вам с просьбой.
– Сейчас несколько неурочное время для просьб, мне кажется.
Он зажег керосиновую лампу, надел пенсне, оглядел вошедших и, узнав Постышева, даже сделал шаг к стене – от неожиданности.
– Комиссар? – спросил он. – Гражданин Постышев?
– Да.
– Присаживайтесь.
– Спасибо. У вас прекрасная библиотека.
– Конфискуете?
– Перестаньте. Вы плохой юморист.
– Какой тут юмор... А библиотека действительно прекрасная. Я копил ее всю жизнь. Из-за нее даже остался холостяком.
– Вам еще не поздно обзавестись дамой сердца. В общем, это все другой разговор. Мне нужно найти елочные украшения.
– Зачем?
– Хотим устроить елку для сирот.
– Елку?!
– Э, послушайте, хватит разыгрывать эти наивные удивления. Я готов раздеться, чтобы вы раз и навсегда убедились – нет у меня хвоста и вообще ничего общего с чертом.
– Но ведь совсем рядом с городом наши...
– Кто?
– Белые...
– Именно. Ваши.
– Я отдаю вам свои елочные украшения, комиссар, в гимназии их нет теперь, они пропиты завхозом, назначенным вашим Советом.
– Собираетесь эвакуироваться?
– Нет.
– Маяковского по-прежнему от гимназистов прячете?
– Прячу.
Широких принес стремянку, залез по ней на антресоли, там долго громыхал ящиками, а потом попросил:
– Прошу вас, помогите мне снять этот ящик, он весьма тяжел.
Когда ящик опустили на пол, Широких сказал:
– К сожалению, у меня нет бумажных гирлянд.
– А зачем они?
– О, это так красиво...
– Да?
– Конечно. Дети любят их клеить сами, это воспоминание у них потом остается надолго.
– Послушайте, Широких, сделайте божеское дело, а? Научите детишек клеить эту самую гирлянду. Неважно, что они наши дети, они ведь еще просто дети. Мы вам за это часть пайка дадим.
– Только, пожалуйста, без приманок. Я педагог, а не торгаш. Подождите, сейчас я оденусь.
– Да нет, что вы, что вы, – обрадовался Постышев, – вы сейчас спите, я завтра пришлю за вами машину.
– В котором часу?
– Когда вам будет угодно.
– Часам к девяти. И пусть приготовят разноцветной бумаги, клей и ножницы.
– Откуда ж у нас разноцветная бумага?
– В штабе должна быть, – ответил Широких. – Вы ведь клеите флажки, которыми обозначаете линию фронта?
Постышев быстро глянул на Широких. Тот стоял расставив ноги – бороденка торчит воинственно, пенсне поблескивает, а на губах играет сардоническая ухмылочка. Все российские интеллигенты в преддверии политических перемен начинают так посмеиваться: здесь и скепсис, и затаенная радость, а пуще всего – насквозь видение собеседника.
Постышев тоже улыбнулся. Вздохнул. Сказал Ухалову:
– Едем. Надо на эвакопункте пол вымыть и блеск навести. До свиданья, гражданин Широких. Большое вам спасибо.
ХАБАРОВСК. ШТАБ ФРОНТА. РАННЕЕ УТРО
После того как Постышев закончил разговор по прямому проводу с Дальбюро ЦК РКП (б), к нему вошел адъютант и доложил:
– Товарищ комиссар, вас ожидают представители японской и китайской миссий.
– С утра пораньше? С чего бы это? Просите.
Дипломаты входят в кабинет, кланяясь на каждом шагу. Они словно не слышат канонады. Их лица выражают крайнюю степень любезности и доброты. Они идут к столу, прикладывая к груди руки, и часто закрывают глаза, будто сдерживая слезы радости.
– Вице-консул Шивура, представляющий интересы Японии в замечательном городе революционеров Хабаровске, – сказал человек в очках и почтительно пожал руку Постышеву.
– Пресс-атташе китайского консульства Су Ши-вэй, представляющий в замечательном городе русских храбрецов интересы китайских граждан.
– Садитесь, господа.
– Какая чудесная сегодня погода! – начал японец.
– Солнышко совсем весеннее, – поддержал его пресс-атташе.
– Не кажется ли вам, господин Постышев, что природа лучший союзник вашего великого народа? – продолжал Шивура.
– По льду Амура скользят лучи солнца, это красиво, как на гравюрах ранних мастеров школы Жен Сяо-пыня, – поддержал его китаец.
– Что вас привело ко мне, господа? – спросил Постышев.
– О, мы решили забрать немного вашего драгоценного времени только потому, что этого требуют интересы китайских граждан, проживающих в Хабаровске.
– И, конечно, японских.
– Ясно. В чем ущемлены интересы ваших граждан?
– У вас обычно, когда меняется власть, – сказал вице-консул, – несколько обостряются страсти у мирных жителей.
– Даже при столкновении двух белых цветов рождается огненная вспышка, – заметил пресс-атташе, – это утверждают наши поэты, а если сталкиваются не два белых цвета, а несколько разных, то вспышка получается особенно страшной.
– Каковы ваши просьбы, господа?
– О, наши просьбы незначительны. На границе, в шестидесяти километрах отсюда, стоят пятьсот японских и тысяча китайских солдат. Мы бы просили вас разрешить им официально войти в город для охраны жизни и состояния граждан Китая и Японии.
– Ах, вот в чем дело...
– Да. Поверьте, господин Постышев, эта просьба продиктована единственной задачей – опекать наших граждан, живущих на территории вашего прекрасного государства. Поставьте себя на наше место: вы бы поступили точно таким же образом.
– Вы думаете?
– Конечно!
– Скажите, пожалуйста, господин Шивура, сколько человек работает в вашем консульстве?
– О, какое это имеет значение сейчас, когда наши сердца наполнены тревогой за любимых сограждан?
– Понятно. Я готов вам напомнить: в вашем консульстве работает сто тридцать человек.
– Какие сто тридцать! Это повара, дворники, слуги.
– Хорошо. Разговор у нас затянулся. В тот самый миг, когда ваши войска вздумают перейти границу, я прикажу арестовать как заложников состав ваших консульств – всех до единого, а поваров, слуг и дворников с офицерскими званиями в первую очередь. Прошу простить, господа, я больше не могу вам уделить времени. Всего хорошего. Посмотрите, какая прекрасная погода! Красные солнечные зайчики бегают по сахарному льду Амура. Воздух прозрачен и зеленоват – он именно такой, каким его писали китайские мастера.

Н о т а
Министра Иностранных Дел Дальневосточной Республики
Министру Иностранных Дел Китая Ян Хой-цину
Милостивый государь господин Министр,
Правительством Дальневосточной Республики получено сообщение о том, что офицерами Главного штаба китайских войск и чинами милиции в г. Харбине были произведены обыски на квартирах русских граждан и в помещениях общественных учреждений Дальневосточной Республики. Китайскими властями было заявлено, что обыски производятся с целью обнаружения оружия, каковое обнаружено не было, но во время обысков китайские воинские чины и милиция просматривали также переписку и личное имущество граждан и учреждений Дальневосточной Республики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80