Разве не из-за тебя нет у нас в доме ни согласия, ни даже обычной теплоты и доброжелательства? Мы все выглядим какими-то втирушами, которые самочинно ворвались в царство твоей «законности»! Мне бы хотелось, господин директор, чтобы вы поприсутствовали при какой-нибудь сценке «с глазу на глаз» между мной и им! Он утверждает, будто всех в доме тираню я! Но именно его поведение заставило меня решиться! Иначе я не вошла бы в этот дом на правах хозяйки! Ведь у нас есть мать, его родная мать, с которой он не хочет считаться!
Сын (медленно выступая вперед). Против меня у них у всех хорошие карты, потому им так легко играть. Но представьте себе сына, который спокойно живет в отчем доме, как вдруг, в один прекрасный день, он видит нахальную девицу, она спрашивает, где отец, ему ей нужно якобы сказать что-то важное; затем она заглядывает все чаше и чаще, иногда с этой крошкой, нагло и двусмысленно разговаривает с отцом, вымогает у него деньги, словно отец должен ей эти деньги в силу каких-то обязательств…
Отец. Но у меня и в самом деле есть обязательства: ведь это же ради твоей матери!
Сын. А что я об этом знаю? Когда я видел свою мать? Когда мне говорили о ней? И вдруг однажды она является с этой (показывает на Падчерицу) и вот с этими мальчиком и девочкой и мне говорят: «Познакомься, это твоя мать!» По ее манерам (снова показывает на Падчерицу) я сразу понял, что это за птица и как она сумела втереться в Дом… Ах, сударь, если б вы только знали, чего я натерпелся и что пришлось мне пережить! Такое можно услышать только на исповеди… Я сам себе боюсь в этом признаться! Словом, судите сами, есть ли в этой драме для меня роль? Поверьте, господин директор, что я персонаж драматургически «нереализованный», и в этой компании мне приходится куда как туго. Пусть оставят меня в покое!
Отец. Как так? Нет уж, извини! Ты должен участвовать именно потому, что ты таков…
Сын (в отчаянии). Ты-то откуда знаешь, каков я есть? Когда ты мной занимался?
Отец. Согласен, согласен! Но разве для театра это не интересная ситуация? Например, как ты относишься ко мне, к матери, которая вернулась и видит тебя почти впервые и сразу таким большим, не узнает тебя, но знает, что ты ее сын… (Указывает Директору пальцем на Мать.) Смотрите, она плачет!
Падчерица (в ярости топает ногой). Как последняя дура!
Отец (показывает Директору на Падчерицу). Она его не выносит! (Продолжает о Сыне.) Он говорит, что в нашей драме не играет никакой роли, а на самом деле он-то и есть главная ее пружина! Взгляните на этого крошку, который так испуганно жмется к матери… Ведь это все из-за него! Быть может, самое тяжкое положение именно у этого крошки! Он чувствует себя несчастнее всех нас; он чувствует смертельную обиду, что принят в этом доме лишь из сострадания… (Доверительным тоном.) Поразительно похож на отца! Такой же униженный, как и он; слова не вымолвит…
Директор. Признаться, это не находка для вашей драмы. Вы не представляете, как чертовски мешают на сцене дети!
Отец. Этот не будет вам долго морочить голову! И эта девочка тоже. Она первая исчезнет со сцены…
Директор. Отлично! Уверяю вас, что все безумно интересно! Чувствую, что здесь есть что-то от настоящей драмы!
Падчерица (вмешиваясь в разговор). Еще бы! С таким персонажем, как я!..
Отец (жестом прогоняя ее, взволнованный словами Директора). Тише, ты!
Директор (как бы не замечая этой сценки, продолжает). Очень все оригинально…
Отец. В высшей степени оригинально!
Директор. Однако у вас, должно быть, много мужества, если вы так вот прямо решились явиться сюда на сцену…
Отец. Господин директор поймет и извинит нас: люди, подобные нам, рожденные для сцены…
Директор. Вы актеры-любители?
Отец. Нет, я просто говорю, что мы рождены для сцены, потому что…
Директор. Оставьте, вы же играли!
Отец. Да нет, сударь: лишь в той мере, в какой каждый из нас играет отведенную ему в жизни роль… или роль, которую ему отводят другие… Все дело в страсти, и, как всякая страсть – стоит ей воспламениться, – она принимает театральный характер!..
Директор. Ну это бог с ним! Однако я полагаю, вы поймете, что без автора… Послушайте, я могу вас направить к…
Отец. Да нет, вы будете нашим автором!
Директор. Я?
Отец. Да, да, вы! Почему же нет?
Директор. Потому, что я еще никогда не выступал в роли автора!
Отец. А почему бы вам не попробовать? Ведь дело-то пустяковое! Кто только не берется за него! Задача ваша куда как упрощается благодаря тому, что мы все живы и находимся здесь, перед вами…
Директор. Но ведь этого мало!
Отец. Как – мало? Вы увидите, как драма будет оживать прямо на ваших глазах…
Директор. Да, но ведь ее нужно еще и написать!
Отец. Не написать, а просто-напросто записать то, что мы будем говорить, сцену за сценой. А впрочем, можно даже набросать сценарий и попробовать его сыграть.
Директор (сдавшись, выходит на авансцену). Эх… почти уломали… Если так, разве что в шутку… Может, и впрямь попробовать…
Отец. Ну конечно, господин директор! Вот увидите, какие сцены у нас пойдут! Я вам помогу!
Директор. Пожалуй, мне не устоять… Сдаюсь. Что ж, попробуем… Идемте в мой кабинет! (Актерам.) Можете отдохнуть, но прошу не расходиться. Через пятнадцать-двадцать минут будьте снова на сцене. (Отцу.) Посмотрим, попробуем… Может, и в самом деле получится что-нибудь необыкновенное…
Отец. Наверняка! Вам не кажется, что лучше захватить и их с собой? (Показывает на своих спутников.)
Директор. Да, да! Идемте с нами! (Направляется в свой кабинет, затем возвращается и говорит актерам.) Еще раз повторяю: прошу быть точными! Ровно через пятнадцать минут…
Директор и шестеро персонажей скрываются за кулисами. Актеры остаются на сцене, вид у них растерянный, они в недоумении смотрят друг на друга.
Премьер. Это он серьезно? Что он хочет делать?
Молодой актер. Какая-то чепуха!
Третий актер. Он хочет сымпровизировать драму так, с налету?
Молодой актер. Словно это комедия дель арте.
Премьерша. Если он воображает, что может так шутить со мной…
Молодая актриса. Я тоже не намерена сносить подобные шутки!
Четвертый актер (имея в виду персонажей). Хотел бы я знать, кто это такие?
Третий актер. То есть как – кто? Сумасшедшие или чудаки!
Молодой актер. Неужели директор будет их слушать?
Молодая актриса. А все тщеславие! Видите ли, автором захотелось сделаться…
Премьер. Неслыханно! Если театр превратится в подобный балаган…
Пятый актер. Нет, как хотите, а это забавно!
Третий актер. А в общем, посмотрим, что из этого получится.
Так, переговариваясь между собой, актеры уходят со сцены. Часть из них скрывается в дверях в глубине сцены, часть расходится по своим уборным.
Занавес не опускается.
Спектакль прерывается минут на двадцать.
* * *
Звонки возвещают продолжение репетиции. На сцену, из-за кулис и из зрительного зала, начинают стекаться актеры и служащие театра: Заведующий сценой, Главный машинист, Суфлер, Бутафор. Точно по звонку на сцену выходит Директор в сопровождении шести персонажей.
Директор. Итак, господа, все собрались? Внимание, начинаем! Машинист!
Машинист. Здесь!
Директор. Сцену салона… Пока хватит одного задника с дверью. Прошу побыстрее!
Машинист уходит выполнять распоряжение. Директор уславливается с Заведующим сценой, Бутафором, Суфлером и актерами по поводу необходимых мизансцен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22