У горцев высокая каракулевая шапка - образ гордости, бесстрашия, амбиций. А ведь под этой шапкой не гордость и не чеченец сидит. Под шапкой сатана сидит, думу думает: "Скорей бы все это кончилось..." Пишу ему записку: "Махмудя, чего сидишь как каменный? Боишься, шапка с головы упадет?" Бедняга рядом с вождями в первом ряду, смех распирает, а смеяться никак нельзя.
Я-то подальше от начальства, могу и носовым платком смех прикрыть.
А раз пригласил он меня в гости. Адрес: Москва, гостиница "Россия", этаж такой-то, номер такой-то. Вхожу в номер - в углу барашек стоит и глазками моргает. Сноп всевозможных трав, дыни, пирамидой арбузы, фрукты, вина. Кавказские джигиты без пиджаков, в носках, пластично вершат подготовку пира. Пиры Махмуд закатывает, будто на вечную память. Да еще в углу шкурки норок в мешке - для подарков женщинам. А мужчинам - национальные ножи в чехлах. "Отдыхайте, наслаждайтесь, гости дорогие,- начинает хозяин.- Я не ворую, чтоб я так жил! Деньги мне дают мой талант и родовая плантация цитрусов. Самое большое богатство н это видеть друг друга. Правильно? Давайте выпьем!"
До чего насыщенный человек! Сколько доброты, юмора, ежеминутных выходок: крутит, заводит, смешит. Поездили мы с ним немало по Союзу. То декады, то открытия важных строек, то концерты... В гостиничном номере у него всегда завал всяких яств. При нем повар, костюмер, официант. Его близкие горцы служат ему верой и правдой. Люкс не закрывается на ключ никогда, и каждый страждущий поправить здоровье - заходи! Бывает, он еще и не сказал ничего, а уж смешно. Да еще как смешно! Забавляется сам и забавляет гостей. "Махмуд, расскажи о Париже!" "Я никогда не вру. Чтоб я так жил! - Это его всегдашняя присказка.- Как они мне осточертели с этим Лувром! Я неграмотный, я из аула! Посылают с разными делегациями. Первое - это Лувр. Ну что ты там набегаешь за час? Только наши каблуками стучат, потому что бегут все время. "Ах, Лувр, ах, Лувр, я был там!" А что ты там видел? Мне же от коллектива откалываться нельзя. Ну, и хожу то с Большим театром, то с "Березкой". Я Лувр знаю наизусть. Не по содержал9.75нию, а по количеству залов. Сощурюсь так, голову набок, отойду от картины, "оцениваю". В последнем зале сяду на стул и сижу. Слава тебе, Господи,- Лувр проскочили. Вот однажды сижу, как обычно, на этом стуле, жду наших. Подходит ко мне благообразный старичок в пенсне и заговорщически говорит: "Давно за вами наблюдаю. Я из России, но живу в Париже сорок лет. Вы очень интересуетесь живописью". "Да, да..." "Как я вам Лувр покажу, вам его не покажет никто!" "Спасибо, спасибо. Очень рад! В следующий раз". Старик протягивает мне визитную карточку. Слышу, наши бегут к выходу. Попрощался я с ним и первый сел в автобус. Фу-у! Пронесло! Следующего раза не будет. Не будет, и все! И вот приезжаю с концертами в Ленинград. Отработал, усталый еду в гостиницу, принимаю душ. Ребята чаек заваривают. Стук в дверь. Выходит согнутый старик, двойник того, что в Лувре подходил. И лицо такое же, и пенсне. Только этот постарше. Смотрю, что-то держит в руках, прикрытое мешковиной. Фанера или картина. Откидывает тряпку и поясняет: "Мальчик у пруда". Омовение Осетии, третий век до нашей эры. Брат позвонил из Парижа. Попросил меня этот шедевр предложить вам". "Сколько вы хотите за него?" "Это оценщик назначит". "К оценщику - нет! Говорите цену!" "Я думаю - тысячи полторы". "Прекрасно! - Вынул кошелек - не хватает.- Хлопцы! А ну-ка быстрей, выкладывайте!" Набрали полторы тысячи, отсчитали. Старик взял деньги, но от картины едва оторвали его. Приезжаю к себе в Грозный с шедевром. Подняли меня на смех. Жена пристроила картину на кухне. Тогда я решил купить картину посолиднее и купил. Дорогая, сволочь, но зато видная; лежит голая женщина, а вокруг нее яблоки и груши. Опять не попал в точку, больше живописью насиловать себя не буду".
Помню, Махмуд возвратился из какой-то поездки и взвыл, как волчонок: "Ох, Нонночка, дорогая, как борщику хочется! Я вечно голодный! Вечно! И все из-за фигуры, из-за талии. Я танцор. Я ж не виноват, что на конкурсе за лучшее исполнение испанского танца испанец получает серебряную медаль, а я - золотую. Руки мои сравнивают с руками Майи Плисецкой. В Америке мне преподнесли презент - путевку в кругосветное путешествие. Я отказался в пользу оплаты багажа, который в десять раз превышал положенный вес. Чтоб я так жил - не вру!" "А как там, в Париже?" Показывает большой палец: "Я теперь хожу, куда хочу. Сейчас же свобода, ты знаешь?" "Пока нет, мой дорогой!"
Конечно, талантливых людей немало, но столь расточительных, щедрых для друзей, для всех встретишь редко. Махмуд Эсамбаев - это не только гений в танце, но еще и лекарь. После общения с ним хорошо живется.
Однажды мы собрались у кого-то дома. Приехали Махмуд с друзьями, чтоб угощение наладить. Всех, а женщин особенно, поразил один красавец из его свиты. Он в носках стоял на кухне, вежливо всем кланялся. Я тоже пару раз заглянула на кухню, спросила о какой-то чепухе. Он не отреагировал.
Пригласили к столу.
- Идемте,- обратилась к красавцу шустрая балеринка.
Тот слегка поклонился, приложив руку к груди, что означает отказ.
Я не выдержала и шепчу Махмуду:
- Чего парень-то ваш на кухне стоит?
- А где же ему быть?
- С нами.
- Он не войдет сюда, пока я здесь. Не лезь в наши обычаи! Если аксакал находится в главной комнате, он не войдет.
До утра?
- Может, и до утра. Вот когда я встану, пойду на кухню, приглашу его, он появится, но не сразу, а так через часок... Дружим с тобой, а обычаев наших не знаешь.
- Я много знаю, я ведь выросла на Кубани, среди разных народов. Там и чеченцы были...
- Если скажешь чеченцу, что ты его знаешь, он рассердится. Чеченец не любит, чтоб его знали,- это как раздеть догола при всех.
- Прикажи лучше тост поднять.
- Вот это другое дело!
Тут он снимает свою шапку Мономаха и как ни в чем не бывало обнажает лысину во всю голову. Она так сияет, будто и не росли на ней волосы никогда...
Сейчас на дворе горе лютое - Чечня!
На Кубани много народностей, но чеченцы всегда особенные. Помню, принесла передачу в родильный дом для мамы, сидят на кроватях молоденькие мамаши, кормят своих детей грудью, улыбаются.
- Нонк! Слышишь, как орет? Чеченец народился.
Крик его можно услышать за тридевять земель. Он будто и рождается с кинжальчиком, громко сообщает о своем первенстве. Он горец, он крепкий и мудрый. Как правило, мудрость свою и силу чеченцы проявляют только на родной земле. Они не мыслят властвовать в России. Их душу и глаз ласкают только горы, они верны обычаям предков.
А уж если унизишь горца хоть словом, хоть взглядом - держись! Свою воинственность они придерживают до поры до времени, но всегда готовы к бою. И не только к бою - какими только уловками они не пользуются, чтобы достичь цели.
Горы и скалы формировали этот народ. Он молчалив и непобедим. Нарушишь его статус - изощренно отобьется, беспощадно расправится. Бывало, чеченец поделится с тобой последним куском хлеба, отдаст последнюю рубашку, защитит, не разбираясь, русский ты или еще кто. Но это до тех пор, пока не унизишь его, не встанешь поперек пути.
В прошлом веке "нарвались". Что из этого получилось? Не один год кровь лилась.
Пока есть земля, ни одна национальность не изменится. По задиристости и амбициозности всегда на первом месте будет чеченец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16