После этого туземцам пришлось сдаться. Борнье передал двести будущих рабов Брандлера христианскому миссионеру, приказав ему везти жителей острова Пасхи на таитские плантации. Среди обитателей острова был один ученый жрец, «маори», по имени Меторо Тауауре.
Маклай был свидетелем гибели остатков целого народа. Жители острова каменных истуканов когда-то были сильным и отважным племенем. Они имели выборных военачальников. Предводителем воинов мог быть лишь самый храбрый. Островом Пасхи правили цари. Первым из них был, как гласит предание, Хоатуматуа. Он заселил остров. После него правили еще двадцать девять владык. При них развивалось здесь искусство ваяния исполинов из каменных глыб. Народная память сохранила имена некоторых скульпторов – Канано, Маранате, Готомоара. Династия первобытных художников создала здесь пятьсот пятьдесят каменных идолов в шапках из красного туфа. На острове Пасхи вырезывали неисчислимое количество идолов из редкостного красного дерева эдварзии, божков в виде людей и ящериц с глазами из агата и перламутра. Художники украшали каменные плиты изображениями морских птиц. Островитяне строили дома из камня и даже подземные каменные убежища. Но самым примечательным было то, что туземцы острова Пасхи имели свою очень своеобразную письменность. На скалах Тарахои стояли дома художников и ученых – «маори»; там жили они и там же создавали знаменитые «руа» – письмена на досках из твердого красного дерева. Смуглый жрец осколком крепкого камня чертил на дереве изображения птиц, животных, растений, людей. На таких табличках рисовались также предметы, которых не было на самом острове Пасхи. Это подтверждало догадки некоторых исследователей, что рапануйцы действительно когда-то пришли на этот базальтовый остров из каких-то других стран. Ученые думали, что творцы исполинских идолов были потомками переселенцев из Центральной Азии, которые через Индию и Индонезию дошли до синих полинезийских просторов.
Мирные ваятели истуканов с ужасом встретили первых хищников. Это были перуанские торговцы рабами. В 1862 году появились их корабли в бухтах острова. Перуанцы под предлогом «найма» рабочих для добычи гуано на острове Чинча напали на рапануйцев. Пираты взяли в плен всех знатных островитян. Царь острова Пасхи Маурага выронил из рук длинный скипетр с изображением двуликой человеческой головы. Маурага был пленен вместе с учеными и ваятелями. Часть простого народа успела скрыться в пещерах и подземных жилищах.
Вслед за торговцами рабами на острове Пасхи появились миссионеры. Через два года после пленения туземцев перуанцами на остров прибыл из Вальпараисо член «Братства святого сердца», христолюбивый Евгений Эйро. Фанатизм делал его бесстрашным. Эйро прожил на острове около года единственным европейцем среди доброй тысячи островитян, от которых нельзя было требовать любви к белым людям после событий 1862 года. Мужественно перенося лишения и опасности, чилийский монах вел на острове записки. Сам того не подозревая, Эйро высказывался в пользу моногенистов: он утверждал, что даже цветом кожи жители Рапа-Нуи не очень отличаются от европейцев и что лица островитян очень похожи на европейские.
«Когда я говорил о явлениях природы, все подходили ко мне и слушали, даже старики присоединялись к моим ученикам», – писал Евгений Эйро.
Но, не прожив и года на острове Пасхи, он сбежал оттуда с первым же кораблем, успев построить все-таки церковь у подножия базальтовых истуканов. Года через четыре на острове Пасхи высадился любознательный офицер Топаз. Он осмотрел мастерские ваятелей, размещенные внутри потухших кратеров, исследовал остатки каменных жилищ возле вулкана Терно-Хау и привез в Европу двух небольших истуканов. Их поставили в открытой галерее Британского музея. Десять тысяч лет – вот возраст некоторых памятников с острова Пасхи! Зловещий Борнье, известный еще и под фамилией Дютру-Борнье, появившись на острове, купил себе земельный участок за несколько аршин какой-то дешевой ткани. Отсюда началось его темное владычество на острове каменных великанов. Разорив туземцев, уничтожив их жилища, он стал разводить па острове тонкорунных овец. Дютру-Борнье не пощадил даже христианской миссии на острове – он занял дом миссии и церковь под склады шерсти.
...Маклай увидел переселенцев с острова Пасхи. Они не могли доехать до Таити, многие из них умерли в затхлом корабельном трюме. Даже миссионер, человек с железным сердцем, не выдержал вида страданий пленников и выпустил их на волю. Встретиться Маклаю с ними довелось на острове Мангарева. Он подробно исследовал рапануйцев, зарисовывал их, удивляясь худобе и забитому виду пленников Борнье. В дневниках Маклая нет никаких упоминаний о знаменательной встрече с ученым «маори» Меторо Тауауре, сыном Хетуки. А эта встреча должна была неминуемо состояться, ибо Меторо был в числе пленников рапануйского «овцевода». Жрец с острова великанов был последним «маори», который умел читать знаки на дощечках из красного дерева. Вернее, он не читал, а пел, глядя на рисунки таблиц.
«Я дал одну из таблиц в руки Меторо... Он ее вертел и перевертывал, ища начала, и наконец запел написанное. Он пел нижнюю строчку слева направо; дойдя до конца строчки, он запел следующую, уже справа налево; третью строчку опять слева направо, четвертую – справа налево. Так правят волом на пашне. Дойдя до последней верхней строчки одной стороны таблицы, он перешел к ближайшей, т. е. к верхней, строчке обратной стороны и таким же образом спустился со строки на строку...
Я опять отдал табличку Меторо и записывал то, что он говорил, разделяя чертой то, что приходилось на каждый знак; таким образом, каждому написанному знаку соответствовало определенное количество слов. Я искал название такого рода письменности: она называется Бустрофедон (bous – вол, strepho – я поворачиваю), так как строчки начертаны попеременно – то слева направо, то справа налево, подобно следам плуга. Каждый знак более или менее близко изображает предмет, который обозначает. Если бы я дал весь текст, пропетый Меторо, в подстрочном переводе, образы, добавляемые во время пения, дали бы возможность заполнить более 200 страниц...» – так писал один из ученых, Gepana Laussen, о тайне красных таблиц острова Пасхи. Маклай видел эти единственные образцы полинезийской письменности и должен был знать последнего во всем мире человека, умевшего выпевать поэмы, начертанные на гладком дереве.
Прошлое острова Питкэрн волновало Маклая. Когда-то, в конце XVIII века, девять мятежных матросов корабля «Bounty», взяв с собою шесть туземцев и двенадцать таитянских женщин, высадились на пустынном острове Питкэрн. Прошло много лет, и много разных событий произошло на океанском островке. О беглецах уже успели забыть. Но в 1814 году капитан одного из английских кораблей нашел на Питкэрне целую колонию потомков мятежников от браков их с таитянками. Общиной на острове управлял седой первопоселенец Джон Адамс. Все европейцы, посещавшие в XIX веке Питкэрн, в том числе и русские путешественники, – например, Кирилл Хлебников, следовавший из Аляски в Россию, – были поражены нравственной чистотой и физическим здоровьем колонистов Питкэрна. Маленькая община на одиноком острове жила в мире и согласии, молодежь была на редкость сильной и красивой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Маклай был свидетелем гибели остатков целого народа. Жители острова каменных истуканов когда-то были сильным и отважным племенем. Они имели выборных военачальников. Предводителем воинов мог быть лишь самый храбрый. Островом Пасхи правили цари. Первым из них был, как гласит предание, Хоатуматуа. Он заселил остров. После него правили еще двадцать девять владык. При них развивалось здесь искусство ваяния исполинов из каменных глыб. Народная память сохранила имена некоторых скульпторов – Канано, Маранате, Готомоара. Династия первобытных художников создала здесь пятьсот пятьдесят каменных идолов в шапках из красного туфа. На острове Пасхи вырезывали неисчислимое количество идолов из редкостного красного дерева эдварзии, божков в виде людей и ящериц с глазами из агата и перламутра. Художники украшали каменные плиты изображениями морских птиц. Островитяне строили дома из камня и даже подземные каменные убежища. Но самым примечательным было то, что туземцы острова Пасхи имели свою очень своеобразную письменность. На скалах Тарахои стояли дома художников и ученых – «маори»; там жили они и там же создавали знаменитые «руа» – письмена на досках из твердого красного дерева. Смуглый жрец осколком крепкого камня чертил на дереве изображения птиц, животных, растений, людей. На таких табличках рисовались также предметы, которых не было на самом острове Пасхи. Это подтверждало догадки некоторых исследователей, что рапануйцы действительно когда-то пришли на этот базальтовый остров из каких-то других стран. Ученые думали, что творцы исполинских идолов были потомками переселенцев из Центральной Азии, которые через Индию и Индонезию дошли до синих полинезийских просторов.
Мирные ваятели истуканов с ужасом встретили первых хищников. Это были перуанские торговцы рабами. В 1862 году появились их корабли в бухтах острова. Перуанцы под предлогом «найма» рабочих для добычи гуано на острове Чинча напали на рапануйцев. Пираты взяли в плен всех знатных островитян. Царь острова Пасхи Маурага выронил из рук длинный скипетр с изображением двуликой человеческой головы. Маурага был пленен вместе с учеными и ваятелями. Часть простого народа успела скрыться в пещерах и подземных жилищах.
Вслед за торговцами рабами на острове Пасхи появились миссионеры. Через два года после пленения туземцев перуанцами на остров прибыл из Вальпараисо член «Братства святого сердца», христолюбивый Евгений Эйро. Фанатизм делал его бесстрашным. Эйро прожил на острове около года единственным европейцем среди доброй тысячи островитян, от которых нельзя было требовать любви к белым людям после событий 1862 года. Мужественно перенося лишения и опасности, чилийский монах вел на острове записки. Сам того не подозревая, Эйро высказывался в пользу моногенистов: он утверждал, что даже цветом кожи жители Рапа-Нуи не очень отличаются от европейцев и что лица островитян очень похожи на европейские.
«Когда я говорил о явлениях природы, все подходили ко мне и слушали, даже старики присоединялись к моим ученикам», – писал Евгений Эйро.
Но, не прожив и года на острове Пасхи, он сбежал оттуда с первым же кораблем, успев построить все-таки церковь у подножия базальтовых истуканов. Года через четыре на острове Пасхи высадился любознательный офицер Топаз. Он осмотрел мастерские ваятелей, размещенные внутри потухших кратеров, исследовал остатки каменных жилищ возле вулкана Терно-Хау и привез в Европу двух небольших истуканов. Их поставили в открытой галерее Британского музея. Десять тысяч лет – вот возраст некоторых памятников с острова Пасхи! Зловещий Борнье, известный еще и под фамилией Дютру-Борнье, появившись на острове, купил себе земельный участок за несколько аршин какой-то дешевой ткани. Отсюда началось его темное владычество на острове каменных великанов. Разорив туземцев, уничтожив их жилища, он стал разводить па острове тонкорунных овец. Дютру-Борнье не пощадил даже христианской миссии на острове – он занял дом миссии и церковь под склады шерсти.
...Маклай увидел переселенцев с острова Пасхи. Они не могли доехать до Таити, многие из них умерли в затхлом корабельном трюме. Даже миссионер, человек с железным сердцем, не выдержал вида страданий пленников и выпустил их на волю. Встретиться Маклаю с ними довелось на острове Мангарева. Он подробно исследовал рапануйцев, зарисовывал их, удивляясь худобе и забитому виду пленников Борнье. В дневниках Маклая нет никаких упоминаний о знаменательной встрече с ученым «маори» Меторо Тауауре, сыном Хетуки. А эта встреча должна была неминуемо состояться, ибо Меторо был в числе пленников рапануйского «овцевода». Жрец с острова великанов был последним «маори», который умел читать знаки на дощечках из красного дерева. Вернее, он не читал, а пел, глядя на рисунки таблиц.
«Я дал одну из таблиц в руки Меторо... Он ее вертел и перевертывал, ища начала, и наконец запел написанное. Он пел нижнюю строчку слева направо; дойдя до конца строчки, он запел следующую, уже справа налево; третью строчку опять слева направо, четвертую – справа налево. Так правят волом на пашне. Дойдя до последней верхней строчки одной стороны таблицы, он перешел к ближайшей, т. е. к верхней, строчке обратной стороны и таким же образом спустился со строки на строку...
Я опять отдал табличку Меторо и записывал то, что он говорил, разделяя чертой то, что приходилось на каждый знак; таким образом, каждому написанному знаку соответствовало определенное количество слов. Я искал название такого рода письменности: она называется Бустрофедон (bous – вол, strepho – я поворачиваю), так как строчки начертаны попеременно – то слева направо, то справа налево, подобно следам плуга. Каждый знак более или менее близко изображает предмет, который обозначает. Если бы я дал весь текст, пропетый Меторо, в подстрочном переводе, образы, добавляемые во время пения, дали бы возможность заполнить более 200 страниц...» – так писал один из ученых, Gepana Laussen, о тайне красных таблиц острова Пасхи. Маклай видел эти единственные образцы полинезийской письменности и должен был знать последнего во всем мире человека, умевшего выпевать поэмы, начертанные на гладком дереве.
Прошлое острова Питкэрн волновало Маклая. Когда-то, в конце XVIII века, девять мятежных матросов корабля «Bounty», взяв с собою шесть туземцев и двенадцать таитянских женщин, высадились на пустынном острове Питкэрн. Прошло много лет, и много разных событий произошло на океанском островке. О беглецах уже успели забыть. Но в 1814 году капитан одного из английских кораблей нашел на Питкэрне целую колонию потомков мятежников от браков их с таитянками. Общиной на острове управлял седой первопоселенец Джон Адамс. Все европейцы, посещавшие в XIX веке Питкэрн, в том числе и русские путешественники, – например, Кирилл Хлебников, следовавший из Аляски в Россию, – были поражены нравственной чистотой и физическим здоровьем колонистов Питкэрна. Маленькая община на одиноком острове жила в мире и согласии, молодежь была на редкость сильной и красивой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37