Наконец, весной 1894 года Чехов опять приехал в Ял­ту, теперь уже с определенной целью - лечиться. Он очень страдал тогда от кашля, но серьезного значения этому еще не придавал. Перед отъездом из Москвы он писал Су­ворину: «Уезжаю в Крым... Тороплюсь, потому что ка­шель донимает, особенно на рассвете, и надоел этот кашель чертовски. Серьезного пока нет еще ничего, и беспокоит меня кашель не нравственно, а, так сказать, механиче­ски».
Как это ни странно, Чехов, несмотря на то, что был врачом, не подозревал еще в то время, что у него разви­вался туберкулезный процесс в легких. Прожил он тогда в Ялте ровно месяц - с 5 марта по 5 апреля.
Стояла южная крымская весна. Но на Чехова она не произвела большого впечатления, он писал из Ялты, что «северная весна лучше здешней»... Несмотря на любовь к приазовской степи и яркие впечатления от сумской при­роды, Чехов все же больше всего был привязан к северной природе. Живя в Подмосковье - сначала на дачах в Зве­нигороде и Бабкине, а позднее круглый год в деревне Ме­лихове, - писатель сроднился с поэтической красотой при­роды среднерусской полосы. Чуткой душой художника он глубоко полюбил чарующие картины русского леса, лу­гов, полей, поэзию нежных лирических вечеров, задумчи­вые светлые летние ночи. Вот как сравнивал Чехов крым­скую и северную природу в письме к Л. С. Мизиновой из Ялты в марте 1894 года: «Тепло, светло, деревья распу­скаются, море смотрит по-летнему... но север все-таки лучше русского юга, по крайней мере весною. У нас при­рода грустнее, лиричнее, левитанистее, здесь же она - ни то, ни се, точно хорошие, звучные, но холодные стихи».
Примечательно, что и Левитан, будучи в Крыму вес­ной 1886 года, так писал Чехову о своих крымских впе­чатлениях: «Ялта мне чрезвычайно надоела, общества нет... да и природа здесь только вначале поражает, а после ста­новится ужасно скучно и очень хочется на север... Я север люблю теперь больше, чем когда-либо, я только теперь понял его». И в будущем он напишет для Чехова в нишу камина его ялтинского кабинета этюд именно с северным пейзажем: лунная ночь, луг, стоят копны сена, вдали лес...
НАВСЕГДА В КРЫМ
После того, как весной 1897 года у Чехова был окон­чательно установлен туберкулез легких, врачи предложи­ли ему холодное время года проводить на юге. Зиму 1897-1898 годов писатель прожил на одном из курортов южной Франции. На следующий год он выбрал Крым. В сентябре 1898 года Чехов снова в Ялте, и, как потом ока­залось, теперь уже навсегда.
Оценка Чеховым крымской природы осталась преж­ней. Прожив в Ялте уже три года, насадив свой сад, он в ноябре 1901 года писал: «В саду у нас хорошо, всего много, но все же он имеет жалкий вид! Презираю я здеш­нюю природу, она холодна для меня». Но тем не менее Чехов чувствовал яркую красоту крымской природы, пусть даже в какой-то мере и «декоративную».
Так, в письме к издателю «Русской мысли» В. М. Лав­рову в 1898 году Чехов уже признавался: «Крым очень хорош. Никогда раньше он мне так не нравился, как те­перь».
Писатель начал даже подумывать о переселении в Крым: «Погода в Ялте теплая, совершенно летняя. Если бы у меня были деньги, то я перебрался бы сюда навсег­да», - писал он таганрогскому городскому голове Иорданову. Осмотрев одно имение в 30 верстах от Ялты, Антон Павлович говорил, что там «трогательно, уютно, ориги­нально, художественно; чудесный, густой запах кипари­сов». После смерти отца, ускорившей переселение писате­ля в Крым, он сообщал Л. С. Мизиновой уже совсем оп­ределенно: «В Крыму хорошо, так хорошо, что сказать не могу. Погода изумительная, настоящее лето... После смер­ти отца... едва ли мать и сестра захотят жить в Мелихове. Я уже думаю, не переехать ли нам всем в Крым. Тут теп­ло и удобно жить».
Начиная с 1898 года Чехова можно считать уже по­стоянным жителем Ялты, в его письмах все чаще появ­ляются положительные отзывы о Крыме. «Крымское по­бережье красиво, уютно и нравится мне больше, чем Ривь­ера; только вот беда - культуры нет», - писал он снова в октябре 1898 года.
Если вспомнить, что в 1888 году Чехов иронически-пре­небрежительно писал о «всех этих гурзуфах, массандрах и кедрах», то в 1900 году в письме к Соболевскому говорил: «Я недавно был в Гурзуфе около Пушкинской скалы и залюбовался видом, несмотря на то, что виды мне давно надоели». Интересно и то, что при сопоставле­нии теперь Крыма и Кавказа он в том же письме отдает предпочтение Крыму: «Из всех русских теплых мест са­мое лучшее пока - Южный берег Крыма, это несомнен­но, что бы там ни говорили про кавказскую природу... В Крыму уютно и ближе к России». Любопытно, что впе­чатления от Крымского побережья у Чехова теперь часто связываются с ощущением уюта.
Но Антон Павлович все же оставался верен своим сим­патиям к северу. Однажды в одном из писем он сказал, что вечнозеленые растения «кажется сделаны из жести и никакой от них радости». А когда позднее он стал создавать в Ялте собственный сад, то предпочитал сажать деревья и кустарники с опадающими на зиму листьями, чтобы приблизить свой сад к северной природе (так, например, он посадил даже не растущую в крымском климате березку и трогательно потом ухаживал за ней).
Что касается моря, то о любви к нему Чехов стал го­ворить с первого же знакомства с Крымом. Море сразу произвело неизгладимое впечатление на писателя. «Мо­ре чудесное, синее и нежное, как волосы невинной де­вушки. На берегу его можно жить 1000 лет и не соску­читься». «Купанье до того хорошо, что я, окунувшись, стал смеяться без всякой причины», - писал он в письмах из первого путешествия. Повторял и через пять лет: «Люблю я море и чувствую себя до глупости счастливым, когда хожу по палубе парохода или обедаю в кают-компа­нии».
* * *
Но было в Ялте нечто другое, что угнетающе действо­вало на Чехова, - это характер самой жизни буржуазно-мещанского города-курорта, контрасты и социальные про­тиворечия, встречавшиеся на каждом шагу, провинциа­лизм общества, пошлость быта. Совершенно удивительно, как мог молодой Чехов так тонко подметить особенности Ялты и написать сестре еще в 1888 году: «Ялта - это по­месь чего-то европейского, напоминающего виды Ниццы, с чем-то мещански-ярмарочным. Коробкообразные гостини­цы, в которых чахнут несчастные чахоточные, наглые та­тарские хари, турнюры с очень откровенным выражени­ем чего-то очень гнусного, эти рожи бездельников-богачей с жаждой грошевых приключений, парфюмерный запах вместо запаха кедров и моря, жалкая, грязная пристань, грустные огни вдали на море, болтовня барышень и кава­леров, понаехавших сюда наслаждаться природой, в кото­рой они ничего не понимают, - все это в общем дает такое унылое впечатление и так внушительно, что начинаешь об­винять себя в предубеждении и пристрастии».
Во времена Чехова Ялта мало походила на теперешнюю. Сейчас Ялта - Всесоюзная здравница. Красивейший бла­гоустроенный город-курорт, живописно раскинувшийся по склону гор, спускающихся амфитеатром к морю, весь в зе­лени садов, залитый ослепительным южным солнцем, - он на долгие годы запечатлевается в памяти десятков тысяч людей, ежегодно приезжающих сюда для отдыха и лече­ния. А тогда Ялта в основном была курортом для бур­жуазного и аристократического общества и летней рези­денцией царя со всей его дворцовой и правительственной свитой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32