И в то же время — лелей в себе чудесные ощущения спокойствия, самолюбия, восхищения собой и цени себя как уникальнейшего человека.
Береги себя, ВСЕГДА!
Твой кровный брат,
ДЖО.
ПИСЬМО ДЭННИ РОЛЛИНГА
Ниже приведено письмо Дэнни Роллинга Сонд-ре Ландон, совместно с которой он написал «Стать серийным убийцей». В письме он объясняет психоэмоциональную подоплеку его убийств в Гэйнсвилле.
22.6.97. 17:05.
Сондра!
Мое новое полотно, висящее на бетонной стене, вызывает настолько жуткие чувства, что внушает ужас. И все же по некоторым причинам я нахожу эту картину странно неотразимой, возможно потому, что на этот раз моей кистью водило подсознание.
Вот история и предыстория того, как создавалось новое полотно Роллинга. В субботу, двадцать первого числа, я маленько поспорил с соседом (но не с Полом Хиллом, а с другим, не помню как его зовут).
Вот как все было. Ты ведь знаешь, мы здесь в камерах любим поиграть в шахматы… Некоторые любят настолько, что не отрываются от шахмат на время еды, питья или сна. Ну так вот… В субботу в девять пятнадцать утра мой сосед и еще один треклятый мужик, сидящий через три камеры от меня, начали играть в шахматы. На первый взгляд кажется, что вроде тут не с чего расстраиваться. Исключая тот момент, что, чтобы играть в шахматы во флоридских камерах смертников, вам надо орать друг другу каждый ход!
Я, как и некоторые другие заключенные, люблю поспать подольше. И тут меня вырывает из сна фраза, что королевский конь ест слона на третьей клетке! Первым моим импульсом было оторвать башку всему живому, до чего смогу дотянуться. Конечно, я круглосуточно заперт в камере и, к сожалению, не могу пробить кулаком полуметровую бетонную стенку. Но я решил, что у меня есть возможность убить его словесно — и пустился в перебранку.
Мы обматерили друг друга с ног до головы, и я почувствовал, как во мне пробуждается дикая ярость. «Слышишь, ты, встретимся во дворике и я надеру тебе задницу, мать твою!» — заорал я изо всех сил.
«Ладно… делай что хочешь», — и сосед прекратил спор и продолжил игру.
Я вовсе не тот человек, который может позволить над собой так издеваться. Я чуть не ослеп от ярости. Но я нахожусь в тюрьме. Почувствовав, что надо остыть, мы с соседом заключили мир… на словах, по крайней мере.
Однако я чувствовал, что схожу с ума от ярости. Я полез в шкафчик, достал чистый лист, краски и несколько кисточек. Окинув мстительным взглядом нетронутое пространство холста, я принялся рисовать. Я рисовал десять часов — без перерыва. И все это время мое бешенство не проходило. Результат был потрясающим. Во всяком случае, на мой взгляд.
Я даже не знал, как назвать картину. Я был уверен, что получилось нечто Поразительное. Лист был шестнадцать на двадцать дюймов. Всего там было девять фигур, которые, вращаясь, падали в черный туннель. Основная фигура возвышалась над всеми — она покрывала пространство с нижнего левого угла до верха правого. Восемь других падали спиралью вправо и скручивались жгутом в правом нижнем углу.
Я решил, что это полотно очень важно, хотя бы потому, что оно представлялось отражением того, что творилось у меня внутри. Я был просто переполнен эмоциями, и все, что мне оставалось — лихорадочно набрасывать краски на холст.
Закончив работу, я понял, что гнев мой прошел. Я успокоился. Тогда я посмотрел на полотно.
«Самая безобразная картинка из всех, что я рисовал», — сказал я себе. Однако в тот момент я не мог посмотреть на нее с точки зрения зрителя.
Чувствуя себя полностью обессиленным и физически, и эмоционально, я чуть было не скомкал ее и не выбросил. Но вместо этого я все же положил ее в шкафчик и пошел спать.
Утром, когда проснулся, я уже чувствовал себя получше. Умывшись и приготовив завтрак, я вспомнил о картине. Посмотрев на нее с огромным удивлением, понял, что у меня получилась очень важная и хорошая работа. Хорошо, что я удержался и не порвал ее вчера.
Как только она высохнет, я пошлю ее тебе. Сондра! Мне только что пришло в голову — я назову ее «Свершившийся факт»!
С любовью вкладываю в письмо «Готический шрифт», который ты просила. Надеюсь, он тебе поможет.
Малышка, а ты получила мой другой рисунок — «Завершающий смертельный удар, последняя сцена»? Я послал его тебе еще прошлым воскресеньем, но ты до сих пор не подтвердила его получение, как и то, что получила мой «Лес троллей». Неужто они не дошли до тебя?
Сейчас я каждый день очень занят — рисую иллюстрации к LOTBM. В ближайшие пару недель думаю закончить с этим делом и тогда пришлю тебе их посмотреть — и довольно много.
С любовью,
Дэнни.
УВАЖАЕМЫЙ САТАНА!
Антон Шандор ЛаВей при жизни был воплощением страстей, желаний и страхов для многих людей, включая и тех несчастных, кто решился написать человеку, которого они считали напрямую связанным с дьяволом, надеясь таким образом улучшить свою унылую жизнь. Основав темную церковь и распространив идею о том, что церкви должны платить налоги, в конце шестидесятых и начале семидесятых ЛаВей стал важной для масс-медиа фигурой. Он постоянно участвовал в ток-шоу и других телепередачах, не говоря уже о бесконечных фотосессиях. После шести лет, шести месяцев и шести дней сверкания в лучах славы ЛаВей стал уходить в тень, держась в стороне даже от своих последователей, которые, в свою очередь, сами создавали соревнующиеся друг с другом группы. Один из членов Церкви Сатаны попытался совершить переворот, заявляя, что ЛаВей не выказывает к рогатому божеству должного уважения. Годы шли, «Сатанинская Библия» и «Сатанинские ритуалы», изданные крупным нью-йоркским издательством Avon, продолжали хорошо продаваться, а Антон ЛаВей становился все большим отшельником. В 1987 году интерес ЛаВея к миру, как и интерес мира к ЛаВею, кажется, пробудился. Начало этому было положено интервью, которое Антон Шандор дал Юджину Робинсону для номера независимого журнала The Birth of Tragedy, посвященного Богу. Затем В. Вейл начал записывать многочасовые интервью для планируемого выпуска Re/Search, посвященного Церкви Сатаны. Близкому другу Вейла Бойду Райсу не терпелось познакомить Ла-Вея со мной и остальными. Вскоре после этого я включил его мизантропическую диатрибу в книгу «Тирады и провокационные трактаты», изданную Amok Press/Loompanics.
В мире, лишенном решительных эксцентриков, Антон ЛаВей казался чем-то из ряда вон выходящим, а потому в 1989 году Feral House выпустил книгу «Полная ведьма», впервые изданную в 1971 году издательством Dell, в новой редакции под названием «Сатанинская ведьма». Опубликовав Антона ЛаВея, Feral House заработал себе странную репутацию в издательской индустрии. «Альтернативные» издатели ругали Feral House за выпуск «сенсационного мусора», а феминистские, академические и оккультные издатели выказывали злобу и презрение. После выхода в середине восьмидесятых книги «Мишель помнит», его стали выставлять главным организатором ритуальных жертвоприношений женщин и детей. Несмотря на связанную ссатанистами истерию того времени, вызванную в основном телешоу Джеральдо Риверы, имевшими огромный рейтинг, и отраженную в кратковременных запретах на продажу книг ЛаВея в некоторых сетях магазинов, его труды находили своих читателей. К сожалению, большая часть тех, кто покупал его книги, делали это для того, чтобы погрузиться в их менкианско-либертарианские глубины, а лишь затем, чтобы иметь книжку со словом «Сатана» в названии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133