Церемониалы, осуществляющие смешение, однозначно близки нынешней кампании за расовое слияние, которая идет по всему миру. Соединенные Штаты — этот «Плавильный Котел» — покрылись толстым слоем сажи, как самый настоящий ведьмовской котел, особенно в последнее время.
Планом Господства предусмотрен определенный период, время страданий, за который люди должны стать единым целым. Когда этот период подойдет к концу, и приблизится срок превращения, страдания окончатся, и по плану наступит «экстаз», в котором каждый испытает притягательное блаженство, а затем все люди соберутся воедино. Эти слившиеся воедино субъекты будут лишены своей индивидуальности, став ничем иным, как гуманоидными серво-механизмами.
Призрак Полицейского Государства компьютеризован, и я предполагаю, что традиционные бесы, которые овладевают людьми, черти, злые духи и демоны сейчас взбешены из-за того, что их участок владений теперь управляется персоналом Полицейского Государства. Надеюсь, что они предпримут что-нибудь по этому случаю. Сверхъестественные духи, подчиняющие себе людей, испытывают неимоверное наслаждение, поедая души; для них это лакомство почище свиного желудка или лопатки, скорее оно похоже на филе из душ, хорошенько поджаренных в адском огне. Но утроба Полицейского Государства сама алчна до душ, вскормленных под присмотром Всевидящего Ока.
Осознаете вы это или нет, но юмор данного исследования имеет больше смысла, чем можно было бы сперва подумать. Раньше в физиологии слово «гумор» относилось к крови. Это был один из четырех основных соков, который ограничивал остальные три, и их относительные пропорции определяли человеческий характер.
Изучая слова, их историю и применение, можно узнать, что темперамент крови гумор был тем настроением, которое проявляли посетители цирка в древнем Риме. Жизнь часто сравнивают с цирком или карнавалом… Ну что ж, могу сказать, что на Карнавале Жизни я прошел свой извилистый путь как честный человек. Это было нелегко, потому что, похоже, что все здесь порядком согнуты и испорчены — я же сильно отличался от остальных.
Как говорятся на праздниках, я был «не с ними». Я оставался в стороне. Но я узнал много о том, что происходит «внутри», так что мое положение стало парадоксальным — я находился вне карнавала, но знал, что происходит внутри.
И, черт побери, иерархи культа ВАВ объявили меня «аутсайдером» (хотя и не совсем чужаком). Другой термин, который они использовали, это «профан», он, как говорят, происходит из латинских слов pro и fanum — «перед или вне храма». В древние времена человеку, которого объявляли профаном, не разрешалось входить в храм и видеть, что там происходит, точно так же, как профану не разрешается быть свидетелем обрядов Масонского Храма. Не то, чтобы он многое упускал, но отверженный, ставший свидетелем обрядов, тем самым совершает масонское преступление, и засветившаяся личность объявляется кованом. Кованы преследуются, становятся козлами отпущения, а иногда их пытают и/или убивают.
В общем, они засекли, что я узнал запретную информацию, и после этого предали, обманули, ограбили, накачали наркотиками, отравили и тайно напичкали такими веществами, от которых отвернулись бы с презрением самые распоследние колдовские карнавальные подонки. И теперь на меня так часто производят покушения, что я уже практически не обращаю на них внимания.
Я пытался бросить все это, сбежать, но обнаруживал, что связан со всех сторон и выхода нет — я заблудился в мистической тьме масонского надувательства, где все на самом деле не то, чем кажется. А я сам исполняю danse macabre со своими масонами-убийцами (хотя убийцами они были якобы только аллегорически).
Затем пришло время, когда оказалось, что я не могу больше танцевать, и тупик, в котором я очутился, определенно напоминал конец. Тут я стал обдумывать эсхатологические копрологические аспекты всей этой повторяющейся истории; и когда я мысленно нарисовал картину забросанной дерьмом дороги жизни, то наконец-то осознал, в каком лабиринте я увяз. Единственным выходом наружу мне представлялся гроб. После непродолжительных, но довольно мрачных размышлений, подобных раздумьям Измаила в «Моби Дике», когда он шел мимо гробовых складов, я решил, что все-таки этот вариант побега был бы не лучшим выходом. И тогда я попытался припомнить, не проглядел ли я какой-нибудь выход по пути, все же лучший, чем смерть.
Поразмыслив и покопавшись в воспоминаниях, я неожиданно обнаружил вещи вроде бы довольно невинные, но я почувствовал, что на деле они граничат с воспоминаниями действительно адскими. Тогда я начал исследовать каждое невинное на вид воспоминание более внимательно, подозревая, что не все они были такими, как казались. Периодически мне попадались воспоминания, не имеющие четких зацепок или связей в моем прошлом, — и тогда я спрашивал себя, не прячется ли за ними что-то еще.
Роясь в своей памяти, я находил и настоящие старые воспоминания, органично связанные с моей жизнью. Я начинал плакать, и, рыдая, я вновь натыкался на дикие и жуткие воспоминания давнего прошлого. И внезапно я осознал, что на самом деле прошлое — это мистическое тело человека — corpus misticum. И когда видишь реальное, без покровов, мистическое прошлое — это страшно. Оно закутано пороком, тайной, молчанием и темнотой, оно то видимо, то нет. Это масонская магия.
Меня дурачили так долго и одурачили с таким совершенством, что я не мог сперва даже припомнить «договор», в который был затянут. Подрядчиков и субподрядчиков было так много, что, оглядываясь назад, сейчас мне кажется — почти все имели долю в этой афере, и почти все должны были нести на себе тайные знаки, чтобы опознавать друг друга.
В то же время можно сказать, что на Карнавале Жизни я не был звездным игроком, зато поистине был им на Карнавале Смерти, и мое исполнение было первоклассным. Смерть всегда была для меня источником энергии и жизнеобеспечения.
Распорядитель на Карнавале Смерти — это, конечно, Ангел Смерти. Поскольку другие ангелы отказываются играть с Ангелом Смерти, может быть, он сочувствовал мне, как сотоварищу по отверженности. Тень смерти осеняла меня так долго, что стала моей собственной тенью. Мы много раз играли вместе в разных жестоких играх жизни. Но как бы это поначалу не выглядело, в конечном счете Ангел Смерти всегда был на моей стороне. И мне очень повезло, что надо мной всегда нависала его покровительствующая тень.
Джеймс Шелби Даунард умер 16 марта 1998 года. Его эссе «King/Kill 33°», как они назывались первоначально, или «Призыв к хаосу», в нынешнем издании «Культуры времен Апокалипсиса»— это самый примечательный образец конспирологических текстов, с которыми я когда-либо сталкивался. Лингвистические, географические и геологические совпадения, представленные в них, относящиеся к убийству Джона Кеннеди и Манхэттенскому проекту, — это больше, чем теория заговора, это произведение вдохновенного, параноидального сознания. Секреты, которые Джеймс Шелби Даунард разоблачает, — это часть обширного мистического мира, манящего, но никогда полностью не раскрывающего свои тайны.
В произведениях Даунарда подземные ключи его подсознания выходят на поверхность и служат для него источником кропотливых исследований.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133