– Чем могу вам помочь?
– Вы мисс Аргайл? Мисс Кристина Аргайл?
– Да.
– Меня зовут Колгари. Артур Колгари. Может быть, вы уже слышали…
– Да. Я о вас слышала. Отец мне написал.
– Мне бы очень хотелось поговорить с вами.
Она бросила взгляд на часы.
– Через полчаса библиотека закрывается. Не могли бы вы подождать?
– Конечно. Может быть, выпьете со мной где-нибудь чашку чаю?
– Благодарю вас. – И она обратилась к мужчине, стоявшему позади Артура. – Чем могу вам помочь?
Артур отошел от стола. Побродил вокруг, рассматривая полки с книгами, а больше – наблюдая за Тиной Аргайл. Она была все так же спокойна и деловита. Полчаса тянулись медленно, но наконец прозвенел звонок, и девушка кивнула ему.
– Встретимся на улице через несколько минут.
Ждать ему почти не пришлось. Вскоре она вышла. Без шляпы, в плотном темном пальто. Он спросил ее, куда бы им лучше пойти.
– Я плохо знаю Редмин, – объяснил он.
– Тут есть одно кафе – около собора. Не слишком хорошее и по этой причине менее многолюдное, чем другие.
Вскоре они уже сидели за маленьким столиком. Исхудалая утомленная официантка приняла у них заказ, не выказав при этом ни тени радушия.
– Приличного чаю здесь не дождешься, – сказала Тина извиняющимся тоном, – но я подумала, что вы, наверное, предпочтете место относительно уединенное.
– Да, именно. Хочу объяснить, почему я вас разыскал. Понимаете, я уже встречался с другими членами вашей семьи, включая, так сказать, вдову вашего брата Жако. Вы единственная, с кем я еще не успел поговорить. Ах нет, еще я не виделся с вашей замужней сестрой.
– Вы считаете своим долгом повидаться с нами со всеми?
Она произнесла это безукоризненно вежливым тоном, но в голосе ее чувствовалась холодная отстраненность, от которой Артуру сделалось немного неуютно.
– Не потому, что жажду общения, – сухо произнес он. – И не из пустого любопытства. – «Так ли это на самом деле?» – мелькнуло вдруг у него в голове. – Мне необходимо лично выразить каждому из вас, как.., как глубоко я сожалею о том, что во время судебного разбирательства не смог засвидетельствовать невиновность вашего брата.
– Понимаю…
– Если вы его любили… Вы его любили?
Она немного помедлила с ответом.
– Нет. Я не любила Жако.
– Однако, как я слышал от многих, он был.., очень обаятельный человек.
– Я ему не доверяла и не питала к нему нежных чувств, – отчетливо и бесстрастно выговаривая слова, призналась она.
– У вас не возникало никаких сомнений в том, что он.., простите меня.., убил вашу мать?
– Мне и в голову не приходило, что это мог сделать кто-то еще.
Официантка принесла поднос с заказом. Хлеб был черствый, масло несвежее, вместо джема странная затвердевшая масса, пирожные – точно краской разрисованные и на вид несъедобные. Чай жидкий.
Артур отхлебнул из чашки и сказал:
– Мне дали понять, что мои показания, снимающие с вашего брата обвинение в убийстве, могут иметь неприятные последствия. Могут принести всем вам новые тревоги.
– Потому что вновь начнется следствие?
– Да. Вы уже об этом думали?
– По-моему, отец считает, что это неизбежно.
– Сожалею. Искренне сожалею.
– Почему, доктор Колгари?
– Мне невыносима мысль, что я могу ввергнуть вас в новые неприятности.
– Но если бы вы смолчали, вы были бы недовольны собой?
– Конечно. По-моему, восстановить справедливость – дело чрезвычайно важное. Но теперь.., я начинаю думать, что, возможно, есть еще более важные вещи.
– Например?
Он сразу подумал об Эстер.
– Например, защитить невиновных.
Глаза у девушки стали еще более непроницаемыми.
– О чем вы думаете, мисс Аргайл?
Она немного помолчала.
– Помните, как сказано в Великой хартии вольностей: «Никому не будет отказано в справедливом суде».
– Понимаю, – сказал он. – Таков ваш ответ…
Глава 7
Доктор Макмастер был старик с кустистыми бровями, серыми проницательными глазами и упрямо вздернутым подбородком. Откинувшись в потрепанном кресле, он внимательно разглядывал гостя. И похоже, остался доволен тем, что увидел.
У Артура доктор тоже вызывал симпатию. Кажется, в первый раз после возвращения в Англию он, похоже, встретил человека, который способен будет понять его чувства.
– Благодарю вас, доктор, что согласились меня принять.
– Право, не за что! С тех пор, как я ушел на покой, просто умираю от скуки. Мои молодые коллеги внушают мне, что я должен сидеть сиднем и лелеять мое старое слабое сердце, но это не по мне. Нет. Послушаешь радио – сплошная болтовня, посмотришь телевизор – и то по настоянию экономки – сплошные фильмы. А я человек деятельный, привык изнурять себя работой. Не могу смириться с бездельем. Читать тоже долго не могу – глаза устают. Поэтому не извиняйтесь за то, что отнимаете у меня время.
– Прежде всего мне бы хотелось, чтобы вы поняли, – начал Артур, – почему я никак не оставлю всю эту историю. Казалось бы, миссию я свою выполнил: засвидетельствовал невиновность несчастного молодого человека, ставшего жертвой моей временной потери памяти. Теперь самое разумное – уехать и забыть обо всем. Ведь так?
– Как сказать, – заметил доктор Макмастер и, помолчав, спросил:
– Вас что-то тревожит?
– Все тревожит. Видите ли, мое признание было принято совсем не так, как я ожидал.
– Вот в этом как раз нет ничего удивительного. Такое сплошь и рядом встречается. Мы ведь все загодя в уме репетируем, не важно, что именно: будь то консилиум с коллегами, предложение руки и сердца любимой женщине, встречу с однокашником после каникул… А на деле все часто происходит совсем не по нашей схеме. У вас все было продумано – что скажете вы, что вам ответят, ан нет, не тут-то было – и ваши слова не те, и ответы другие. Наверное, поэтому вы и огорчаетесь.
– Да, наверное.
– Чего же вы ожидали? Что они будут перед вами распинаться в благодарности?
– Чего я ожидал… – Артур задумался. – Обвинений? Возможно. Негодования? Весьма вероятно. Но все-таки и благодарности тоже.
Макмастер хмыкнул.
– Стало быть, никакой благодарности, как, впрочем, и особого негодования не было?
– В общем.., да, – признался Артур.
– А все потому, что вы многого не знали, пока не приехали сюда. Так что же привело вас ко мне?
– Хотел бы понять, что это за семья. Я располагаю только общеизвестными фактами. Славная бескорыстная женщина делает все, что в ее силах, для своих приемных детей. И при этом еще самоотверженно трудится во благо общества. Словом, удивительная, редкая личность. Второе же действующее лицо – трудный ребенок, потом трудный подросток и, наконец, молодой человек, не раз преступавший закон. Вот все, что мне известно. Но я не знаю ничего о самой миссис Аргайл.
– Вы верно рассудили, – одобрительно заметил Макмастер. – Попали в самую точку. Расследуя убийство, всегда стоит задуматься о том, что представляет собой личность убитого. Обычно же все стараются выяснить, что было на уме у убийцы. Вероятно, вы считаете, что миссис Аргайл из тех женщин, которых просто не за что убивать.
– Так считают все, насколько я знаю.
– С точки зрения общепринятых правил морали, вы совершенно правы, – сказал Макмастер, потирая нос. – Но, если не ошибаюсь, китайцы считают, что благотворительность скорее грех, чем добродетель. В этом что-то есть, знаете ли. Благотворительность искажает отношения между людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52